Эдуард Зубов - Случайная любовь

Тогда он сел, прислонившись спиною к стогу, а Юля примостилась у него на вытянутых ногах.

– Я не тяжелая? – спросила она, устраиваясь поудобнее, а как устроилась, прильнула, словно ребенок, щекою к его щеке.

– Совсем нет.

– Если тебе будет тяжело, ты не стесняйся, скажи.

В ответ Сережа ее поцеловал.

Они занимались волшебством, а вверху в черном небе искрился бесчисленной колеблющейся игрой звездный праздник. Им было чуть-чуть грустно и в тоже время легко на душе в этой молчаливой сгущающейся темноте, в которой появились таинственные темные очертания не то деревьев, не то стогов сена, не то возвышенностей, не то оврагов. Все отодвинулось, потускнело. Только лица друг друга стояли перед ними, с чувственными ожидающими поцелуя губами, с приспущенными веками глаз во время поцелуев. Благоухание, исходившее от их свежих юных тел, кружило голову и без слов звучало:

Любишь?

Люблю милая, одна ты.

Любишь, зачем же мучаешь?

Нет, это ты мучаешь.

Его захлестнула очередная волна чувственного желания, но сегодня он, наученный горьким уроком, сдерживал себя, был робок и осторожен. И странно, – это щекотало, задевало её самолюбие, еще больше ее возбуждало и тянуло к нему.

А когда у Сережи затекли ноги, Юля, хоть он ничего и не говорил, это почувствовала, слезла с его коленей, села рядом, прильнула спиною к сену и, поправляя волосы, закинула, прогнувшись, за голову руки. Сережа не сводил с нее горевших глаз, а она сдерживала набегающую на лицо шаловливую улыбку.

В этой позе, а Юля знала это, она была опьяняюще желанна и не только возбуждала, но и дразнила его. Сереже хотелось взять ее без промедления, но он все еще сдерживал себя, ни на что не решался. И она, заитригованная, стала обдумывать то немногое, что она знала о его желании, чтобы его ободрить.

– Сережа, ты очень хороший парень, – почему-то с грустинкой в голосе прошептала она и словно нечаянно коснулась своей ножкой, с которой скинула туфлю, его ноги.

Он наклонился над ней, взглянул в ее блестевшие в лунном свете с бесятами в глубине глаза, и уже теряя благоразумие, не мог удержаться.

Прошло более двух недель с тех пор, как он впервые увидел ее, купающуюся в реке, и с тех пор перед его глазами постоянно стояло ее тело в своей прекрасной влекущей к себе красоте. С тех пор было столько возможностей и ошибок. Он уже так же, как и она, истомился, даже похудел, потерял сон и не мог больше ждать. Его вежливость и благие намерения в очередной раз остались позади. Ему казалось, что ей, так же как и ему, страстно хотелось того же. И она должна была принять его.

Теряя контроль над собой, Сережа впился в ее губы. И она, принимая его, уступила. Ее руки обвились вокруг его шеи, бедра выгнулись, выгнулись так, как могли выгнуться только у нее. Она затрепетала, желание соединиться с его телом затопило ее с ног до головы. Огонь был выпущен.

В очередной раз исчезли все причины, мешавшие им сплестись в объятиях друг друга. Они сгорали от чувственности и страсти. Эти чувства были столь велики, что, казалось, не было обратной дороги.

На этот раз он не хотел ее без любовной игры, просто так. Он уже один раз жестоко ошибся.

«Ах, если бы она была в коротенькой юбочке! – подумал он. – Тогда все было бы намного проще». Расстегнулись пуговки блузки, обнажилось до талии тело.

Ему была знакома пьянящая ароматом и свежестью атласная гладкость ее грудей, их вкус, ее трепет, но и на этот раз в любовной игре, когда он ласкал ее тело, ему вновь показалось, что все это он видит и чувствует впервые. Ее тело обладало каким-то волшебным секретом очарования.

Расцеловав груди, он спустился вниз, а когда стал колдовать над пупком, она выгнулась, застонала.

А вот и пуговка брюк. Ее расстегнуть было проще простого. Тут же замочек молнии. Он его потянул вниз, расстегнул молнию, она приподняла стан, и он без труда спустил брючки сразу вместе с трусиками почти до коленей.

– Какой большой! – скользнув пальчиками по «дружку» и уже не отдергивая ручку, – то ли с одобрением, то ли с изумлением прошептала она.

«Может ли быть у девочки такая сексуальность без сексуального опыта?» – подумал Сережа. В газете «Спид-инфо» он читал, что женщину следует долго разогревать, а Юля… Сегодня он ее обнял, поцеловал и уже почувствовал, как ее тело стало послушным, более того, сегодня ему казалось, что инициатива в большей степени исходит от нее.

Но так или иначе, он признавал, что изысканное возбуждение, происходящее от общения с ней, уникально, и анализировать свои ощущения у него не было ни сил, ни желания.

Опираясь на локти, Сережа склонился над ней, стал грудью гладить ее сосочки. Юля, казалось, не находила себе места. Для нее, так же как и для Сережи, все это было впервые: великолепие и блеск желания, изысканное удовольствие, подобное сжигающему пламени, заставлявшая замирать истома, от которой слабело тело.

Сегодня словно все рушилось, и в мире не было ничего, кроме прижимающейся к ее телу плоти, когда возбуждение и безумное наслаждение сливались в один бурный поток, затопляющий разум.

– Ой! – вскрикнула негромко она.

Ах, как он не догадался! Она ведь лежит голым телом на сене и укололась о жесткую стерню. Сережа, суетясь, подсунул под нее свою рубашку и окончательно освободился от одежд. Голенькой была и она. Преград не осталось.

Это было новое для них качество. Тела вновь прильнули друг к другу, ноги сплелись. Сережа гладил чувствительные груди, ощущая ладонями их нежность. Нежно тискал сосочки до тех пор, пока пронизывающее желание не охватило все ее тело, и не сошлось в пульсирующем центре ее естества.

Ее грудки под его прикосновениями приподнялись, он дразняще касался сосков губами, слегка и нежно их покусывал, терся о них щекой, пока она вновь не затрепетала.

– С е р е ж е н ь к а, – в истоме прошептала она.

Его пушистые ресницы приподнялись в немом вопросе.

– Хочу тебя, – вновь прошептала она, словно в бреду, и в очередной раз так сильно прижала его руками к себе, что ему стало трудно пошевельнуться. Но через некоторое время она ослабела и он, спускаясь ниже, стал целовать ее живот.

– Давай! – вдруг в беспамятстве, каким-то не своим гортанным голосом выкрикнула она и, поцарапав ему спину, впилась в нее ухоженными коготками.

Сережа засуетился. Как ни странно, на этот раз хоть ее крик и подействовал на него отрезвляюще, но не отпугнул.

«Неужели все это происходит со мной!» – подумал он, и ему на мгновение показалось, что он словно артист разыгрывает роль, сам не является самим собой и смотрит на свои движения, поступки как бы со стороны.