К. Такер - Десяти крошечных вздохов

Трент все еще не сдвинулся с места, и ситуация стала более чем неловкой. Я не знала, почему он так себя вел. Их отношения не выглядели так, словно между ними была неприязнь. Вежливо улыбаясь, я шагнула вперед и протянула руку.

— Здравствуйте, я — Кейси.

Я почувствовала, как моя улыбка соскользнула, когда лицо матери Трента посветлело оттенков на пять. Она закрыла глаза и сжала веки, словно ей было больно. Когда они снова открылись, в них блестели слезы. Она повернулась к Тренту и сглотнула, а ее слова прозвучали едва ли громче шепота и были полны боли.

— Как ты мог, Коул!

Это имя.

Мое сердце разом перестало биться.

Когда оно снова забилось, ритм был медленным, гулким, неровным.

— Что? — прохрипела я. Я обернулась и увидела, что лицо Трента перекосило от ужаса и вины, но я все еще не могла сообразить в чем дело. — Что...почему она тебя так назвала, Трент?

Его глаза заблестели, когда губы приоткрылись, чтобы прошептать:

— Я просто хотел снова сделать тебя счастливой, Кейси. Только так я мог все исправить.

Стадия седьмая. Надлом.

Глава 17.

Я падаю.

Падаю спиной вперед в глубокие, темные воды. Они скрывают меня с головой, попадают в меня через рот, нос, заполняют легкие, завладевая желанием дышать, жить.

Я принимаю их. Я рада им.

Я слышу голоса на расстоянии. Я слышу, как люди зовут меня по имени, но я не могу их найти. Они в безопасности, над водой. В другом мире. В живом мире.

И в нем нет места для меня.

* * *

— Когда она проснется?

Голос Ливи пробивался через тихий, ритмичный писк. В свое время я наслушалась достаточно звуков этих машин, чтобы узнать и этот — больничные капельницы. Если бы это не намекнуло мне на мое местонахождение, то тошнотворный, стерильный запах больницы об этом позаботился.

— Когда ее сознание будет готово, — объяснил незнакомый мужской голос. — Кейси впала в состояние тяжелого психологического шока. Физически с ней все в порядке. Мы обеспечиваем ее тело водой и питанием. А теперь нам остается только ждать.

— Это нормально?

— Из того, что я понял, четыре года назад твоя сестра пережила травмирующее событие и так от этого морально и не оправилась.

Голоса смолкли ровно настолько, чтобы я рискнула приоткрыть веки. Перед моим затуманенным взором появились белые и желтые стены.

— Кейси!

Внезапно появилось лицо Ливи. Ее глаза отекли, а под ними пролегали темные круги, словно она несколько дней не спала. Ее щеки покраснели и покрылись пятнами от слез.

— Где я? — спросила я скрипучим голосом.

— В больнице.

— Что? Почему?

На секунду рот Ливи открылся, но она быстро его захлопнула, стараясь вести себя спокойно. Для моего же блага. Я знаю. Я знаю свою Ливи. Всегда такая самоотверженная. Всегда такая заботливая.

— С тобой все будет хорошо, Кейси. — Пальцами она потеребила простынь, чтобы найти мою руку. Она сжала ее. — Тебе помогут. Я никогда больше не позволю Тренту ранить тебя.

Трент. От этого имени мне показалось, что мое тело словно атаковали тысячами булавок. В ответ я вздрогнула.

Трент и есть Коул.

Трент разрушил мою жизнь. Дважды.

Внезапно я начала задыхаться. Реальность словно зажимала мои легкие в тиски.

— Как... — начала я, но не смогла продолжить, потому что мне нечем было дышать.

«Как это так, что Трент и есть Коул? Как он меня нашел? Зачем он меня нашел?»

— Дыши, Кейси.

Ливи крепче ухватилась за меня и легла рядом на кровать, свернувшись клубочком. Тогда я поняла, что хватаю ртом воздух.

— Я не могу, Ливи, — крикнула я. Слезы жгли мои щеки. — Я тону.

Помещение заполнил звук ее рыданий.

Он знал. Все это время он притворялся, что заботится, сочувствует и ничего не знает о моем прошлом, о том, что он — причина этого самого прошлого. Это были его машина, его друг, ночь его пьянки, которые украли у меня мою жизнь.

— Все нормально, Кейси. Ты в безопасности.

Ливи обняла меня и прижала мое тело к своему, своим весом пытаясь остановить мою дрожь.

Мы оставались в таком положении несколько минут. Часов. Всю жизнь. Не знаю. Ничего не менялось. Ничего, пока в больничную палату не влетела Шторм, тяжело дыша, словно только что пробежала марафон. В ее глазах горела дикость, которой я никогда раньше не видела.

— Я знаю, Кейси. Знаю, что с тобой произошло. Теперь я обо всем знаю.

По ее щекам текли слезы. Она забралась на другую сторону кровати и схватила меня за руки. Мы втроем лежали, как сардины.

Запутавшиеся, рыдающие сардины.

* * *

Шипящий звук...

Яркий свет...

Кровь...

Красивое лицо Трента, его руки, сжимающие руль.

Он показывает на меня.

Смеясь.

— Кейси! — Что-то резко врезалось в мое лицо. — Проснись!

Я все еще кричала, даже когда приняли четкие очертания выпученные глаза Ливи, находящиеся прямо передо мной, и окружающие меня приборы. Что-то резко жалило мою щеку. Я подняла руку, чтобы ощупать ее.

— Прости, что мне пришлось дать тебе пощечину, но ты кричала, не переставая, — сквозь слезы объяснила Ливи.

Кошмары вернулись, только стали хуже. В миллион раз хуже.

— Ты не прекращала кричать, Кейси. Тебе нужно прекратить.

Ливи резко вздохнула, рыдая, и свернулась калачиком на кровати рядом со мной, начав раскачиваться и бормотать себе под нос:

— Пожалуйста, помоги ей. Господи, помоги ей, пожалуйста.

* * *

— Скажи-ка еще раз, что это за больница?

Я провела здесь уже два дня, и Ливи со Шторм не отходили от моей постели, за исключением случаев, когда нужно было воспользоваться уборной или принести воды и еды.

Шторм и Ливи обменялись длительными, острыми взглядами.

— Специализированная, — медленно ответила Ливи.

— В Чикаго, — добавила Шторм, слегка приподняв подбородок.

— Что?

Мой голос нес в себе больше силы, чем, по моему мнению, было возможно. Я попыталась сесть на кровати. Я чувствовала себя так, словно меня переехал грузовик.

Ливи поторопилась объяснить.

— Здесь поблизости расположена клиника для людей, страдающих от посттравматического стрессового расстройства. По идее, она — лучшая в стране.

— Ну...что...как... — Наконец, я села вертикально при помощи перилец на кровати. — С каких это пор простая медицинская страховка покрывает расходы по содержанию в лучшей клинике страны?

— Успокойся, Кейси.

Шторм осторожно опустила меня обратно в лежачее положение. У меня не был сил с ней бороться.

— Эм...нет, я не могу успокоиться. Мы не можем за это заплатить... — я теребила капельницу, ругаясь про себя.

— Что ты делаешь? — спросила Ливи. В ее голосе отчетливо слышалась паника.

— Срываю со своей руки эту чертову штуковину и сваливаю к чертовой матери из этой моднявой психушки. — Я оттолкнула ее руку, когда она попыталась меня остановить. — И сколько же это стоит? Пять тысяч за ночь? Десять?