К. Такер - Десяти крошечных вздохов

— Это молочная змея. Насколько я знаю, единственное, что она может съесть, — это мышь.

Сердце стучало в груди, как бешеное, так же, как и всегда, когда она оказывалась рядом. Я поднял руку и позволил пальцам коснуться ее подбородка.

— Никто тебя не обидит, Кейси.

В ответ ее челюсть напряглась, и я подумал, что зашел слишком далеко. Я подготовил себя к неизбежному. Она оттолкнет мою руку и вышвырнет меня из комнаты и....

Губы Кейси с силой прижались к моим.

Сначала я не был уверен в том, что вообще происходит. Я думал, что, может быть, воображаю. Но нет...я ни коим образом не воображал этого. Этот поцелуй в миллион раз лучше, чем все то, о чем я когда-либо мечтал. Ее губы одновременно были и мягкими, и такими настойчивыми, что я не знал, как ответить. Я даже дышать не мог.

Во всяком случае, секунду не мог. Потом я вспомнил, как сильно я хотел поцеловать Кейси с тех пор, как впервые увидел ее два года назад, и все мое самообладание испарилось. Внезапно я понял, что не могу оторвать рук от ее тела. Не могу достаточно приблизиться к ней. Не могу поцеловать ее достаточно крепко. Все это было неправильно, но мне было по херу. Языком я скользнул в ее рот, а руками водил по ее идеальным изгибам. Я опустился на нее, положив Кейси на постель. Я абсолютно потерял контроль, словно ребенок с ведерком конфет и ограниченным количеством времени, и все это время, я не мог поверить, что она позволяет мне делать это. Все это.

Я остро осознавал, что полотенце Кейси валяется на полу, а своими ногами она обхватила мои бедра. Потребовалась каждая капелька моей силы воли, чтобы я не сорвал с себя джинсы и не воспользовался ситуацией.

Это и так уже зашло слишком далеко.

Я отпрянул от ее губ.

— Я не для этого вытащил тебя из душа, — сказал я.

Я должен был это сказать. Хотя эти слова и были правдой, в данный момент я их не подразумевал. Все, чего я сейчас хотел, — это почувствовать всю ее. Но я не мог этого сделать. Так что я ждал, следя за ее реакцией. Большую часть времени ее мысли и эмоции было так тяжело прочитать.

— Нет, но для тебя все сложилось как нельзя лучше, правда же? — наконец, сказала она. Ее голос стал хриплым, а глаза потемнели от желания.

Я усмехнулся. Я не мог насытиться ее противоречивым чувством юмора, из-за которого я улыбался, мое сердце замирало, достоинство подергивалось и появлялось желание сделать с ней все, что угодно.

И из-за этого я снова чувствовал себя сволочью, потому что знал, что ее чувство юмора не только часть Кейси, но и защитный механизм. И он появился у нее из-за меня. Я сделал ее такой, какая она сейчас. Одинокая. Обособившаяся ото всех.

Сердце пропустило удар, когда я скользнул указательным пальцем по ее сексуальной, длинной шее.

— Разве это не выматывает? — прошептал я, прежде чем смог себя остановить.

— Что?

Я помедлил, боясь, что пересекаю невидимую черту.

— Не подпускать к себе никого.

— Это не так.

Слова отрицания слетели с ее губ так быстро, что я едва их не упустил. Хотя я не упустил из виду промелькнувшее в ее глазах удивление. Интересно, что за ним стоит. Она удивлена собственным ответом? Или поражена, что кто-то еще видит ее насквозь? Я никогда этого не узнаю. В следующее мгновение завеса безразличия упала, спрятав все ее эмоции.

— Я не хочу этого. Я не хочу тебя.

Я почувствовал ее слова одновременно и как удар под дых, и как нож в сердце. Но все равно знал, что это неправда. Я не дам ей и шанса в них поверить. Так что я припал к ее губам, сплетя свой язык с ее, плотно прижимаясь к ее телу между бедрами. Урывая еще одно мгновение близости. И она ответила мне, своими губами, своим телом. Я знал, что прав. Она определенно этого хочет. Только не хочет этого признавать.

Может быть, ради своего эго или дальнейшей проверки, или потому, что мне был необходим длительный, холодный душ, я отпрянул и прошептал:

— Ты не хочешь этого, Кейси?

— Нет...

Она губами провела дорожку по моей шее, дразня меня.

Это прямо противоречие века, а я нахожусь в двух секундах от того, чтобы кончить себе в штаны.

Пока я не почувствовал, что ее тело затряслось, и понял, что она смеется.

Блин.

Ей не нужно было ничего говорить, я и так знал, что момент упущен. Такой конец был неизбежен. Я удивлен, что она вообще позволила себе зайти так далеко.

— Проваливай, — рявкнула она.

Я вздохнул со смесью неохоты и принятия. Поцеловав ее легонько три раза по линии челюсти, я прошептал:

— Хорошо, Кейси.

И тяжело вздохнув, я оторвался от девушки своей мечты.

Обнаженной девушки своей мечты, растянувшейся на постели.

Сомневаюсь, что мне когда-нибудь еще представится такая возможность. Может быть, поэтому я это и сделал. Я позволил своему взгляду медленно скользнуть по ее телу, вбирая глазами ее идеальные округлые груди, рельефный торс, напряженный живот...все в ней. Так медленно, что она просто не могла не заметить, как я это делал.

Я — ебаный мудак.

Если я сейчас же не уйду, то упаду на колени и буду просить ее позволить мне остаться. Каждая мышца в моем теле напряглась, когда я шел к двери. Пришло время столкнуться с реальностью.

— Я возьму на себя Таннера и его злость насчет дверей, — сказал я.

Не уверен, что он меня не выселит, какими бы благими не были мои намерения.

— Дверей? — спросила Кейси, и я уловил намек на что-то вроде благоговения в ее голосе. Это заставило меня улыбнуться.

«Да, это так. Я снес две двери, чтобы спасти тебя, девицу в беде». Может, за это я и получу несколько очков в свою пользу от Кейси. Может быть.

Стиснув зубы, я подавил желание обернуться и использовать свой ответ, как повод снова на нее попялиться.

— Ага. Ваша входная дверь и дверь в ванную. Если он и собирается выставить кого-нибудь, я удостоверюсь, что этим человеком буду я.

Я открыл дверь в спальню и вышел, напоминая себе, что надо купить бутылку «Джека Дэниелса» типу из квартиры 2B, после того, как ему вломлю.

Глава 19

Мне потребовалось три раза дернуть дверную ручку, чтобы эта дурацкая штуковина повернулась. Благодарить надо мои потные ладони.

Я стиснул зубы.

Мне надо это сделать.

Знаю, что надо.

Не потому, что так сказал Штейнер, хотя он и прав. Подсознательно я понимал, что этот момент наступит, с той самой секунды, когда впервые встретился с ней глазами в ландромате. Конечно, я проигнорировал это чувство. Как гребаный псих, коим я и являюсь, я убедил себя, что мы будем жить долго и счастливо с двумя рыжеволосыми детишками в собственном домике. Может, у нас был бы толстый маленький мопс. Ей никогда не нужно было бы узнавать...

Но теперь она знает. Она знает, кто я и какую роль сыграл в разрушении ее жизни. Она знает все, что можно обо мне знать, за исключением того, насколько мне жаль.