Татьяна Веденская - Пепельный блондин

– Ну и не надо. Мы можем перекусить и в зимнем саду.

– Ага. Прямо на бильярдном столе. А я потом буду оттирать жирные пятна!

– Оля! Ты невыносима! – воскликнул Николай и посмотрел на меня, как обиженный ребенок, у которого отбирают любимую игрушку. – Ну не готовь нам вообще. Мы пиццу закажем!

– Этот Владимир выглядит настолько по-парадному, что я просто не могу представить его поедающим пиццу.

– Вот и не права ты. Он очень даже простой парень. Просто вежливый… даже сверх меры.

Николай пожал плечами и ушел. В сад, все в сад. Конечно, дело было не в том, что я устала ужины подавать или мыть тарелки. Тем более что их все равно мыла посудомоечная машина. Я устала от Владимира. Устала видеть его красивое лицо, устала от… Мне мерещилось, что он улыбается мне как-то по-особенному тепло. Пугали те мысли и идеи, которые приходили мне в голову. Я вздрагивала, когда замечала силуэт Владимира в нашей прихожей. Запах его туалетной воды вызывал у меня головокружение. Что я могла сказать мужу? Я бы предпочла, чтобы Владимир перестал появляться у нас в доме. И все же… я ждала его прихода каждый день. Против воли я смотрела на него, наблюдала за ним, когда была уверена, что он на меня не смотрит. В этом не было ничего – только пустые мысли, спутанные и бессвязные.

Потом Владимир уехал. Я не знала об этом, так как Николай мне ничего не сказал. Да и с чего бы? Я же и не интересовалась. Был, был – и исчез. Вечер нет, два, три… Тишь, да гладь, да благодать. Только где-то через неделю я вдруг забеспокоилась, что что-то изменилось. Какое-то необъяснимое чувство тревоги и неудовлетворенности появилось. Слишком уж тихо стало.

– А что твой друг-то тебя совсем покинул? – спросила я, стараясь не смотреть на мужа в этот момент. Почему-то я не захотела, чтобы он увидел мои глаза.

– Кто?

– Ну… сосед наш. Пропал совсем, не заходит… – Я приложила все усилия, чтобы мой голос звучал равнодушно.

– Так ты же этого хотела? – удивился Николай. А потом пожал плечами и добавил: – Он в Германии.

– А-а! – кивнула я и продолжила перебирать ложки, чтобы просто не привлекать к себе внимания. Мне хотелось спросить, надолго ли он туда поехал, когда вернется, придет ли еще к нам, не поругались ли они с Николаем. Ничего этого я, конечно, не спросила. Было бы странно. Но именно после этого разговора поняла: все плохо. Владимир мне нравится. Больше, чем мне этого хотелось бы. Черт! Вот ведь, не было печали – черти накачали. Я слишком дорожила своим благополучием, своим семейным счастьем, чтобы радоваться такому повороту событий.

Я люблю Николая. Любила всегда. Он всегда был и остается хорошим мужем, преданным, заботливым. Как говорит Алина – не пьет, не бьет и не гуляет. Чего еще надо в жизни? Я много лет жила в полнейшей уверенности, что больше ничего и не надо. А мечты, а страсти – это все можно выбросить из уравнения, сократить, поделить одно на другое. Да, страсти у нас уже не было. Когда-то была, но вся вышла. За двадцать лет любое вино превратится в уксус. Нет, я знаю, с вином это не так. Оно может пролежать и сто лет, не потеряв своих качеств. Но мы-то люди!

За годы жизни чувства меняются многократно. Иногда вспыхивают вновь, иногда теряются почти полностью, и ты лежишь в постели, смотришь в окно и думаешь о том, что потом, после этого… Надо пойти достирать белье, загруженное в стиральную машинку. И подвязать саженцы, а то что-то ветер очень сильный. Хотела сэкономить – не выйдет. Придется подвязать каждое деревце отдельно да покрепче. «Тебе хорошо, дорогая?» Конечно, хорошо!

И это неплохо! Мужчинам секса нужно куда больше, чем женщинам, но он в их понимании куда проще и быстрее, чем нам бы хотелось. Не стоит делать из этого проблему. Впрочем, если бы я сказала, что наша с Николаем личная жизнь меня в чем-то не устраивала, я бы сильно покривила душой. Он был отличным любовником, хорошо меня знал. Буквально, как пишут в книжках, каждый сантиметр моего тела. Знал и любил. Поэтому я никогда не жаловалась на недостаток внимания с его стороны. А на мужчин, заглядывающихся на меня, я смотрела с вежливым интересом. Ну-ну, дорогой, можешь хоть колесом ходить передо мной – я не собираюсь рисковать своим мирным небом ради сомнительного удовольствия поцеловаться с тобой или провести ночь. Это было легко!

Держаться в стороне, в рамках дозволенного, беречь семейное благополучие, мужнюю честь и все такое. Меня не раздирали противоречия, не мучили те желания, которые изводили Алинку. Ее Сашенька – сумасшедший и непредсказуемый сукин сын, который то дарил ей цацки от Bulgari, то выгонял из дома в одном белье. То бросал одну на все праздники. Глядя на нее, я еще крепче вцеплялась в надежное плечо своего мужа. Я бы могла поклясться, что нет такой силы на свете, которая смогла бы пошатнуть наше нерушимое благополучие. Нет на свете таких аргументов, которые заставили бы меня потерять голову. Что ж… я просто не встречала мужчин, подобных Владимиру. Бог миловал, до некоторых пор.

– Что с тобой? Ты сама не своя, Оль? Ты плохо себя чувствуешь? – Николай склонился надо мной и заглянул в глаза.

– Голова болит, – ответила я, не представляя, что еще я могу сказать.

Николай рассмеялся:

– Ну вот мы и дожили до времен, когда у жены «голова болит». Детка, принести таблетку?

– Давай, да, – согласилась я.

Он встал, мой красивый и сильный муж – да, время его не щадило, а большей частью он сам не щадил себя – и брюшко выросло размером с баскетбольный мяч, и лысина просматривается. Какого черта, это же мой муж. Он вышел, а я уткнулась в подушку и подумала, что буду счастлива, если Владимир просто возьмет и исчезнет из нашей жизни. Или хотя бы пробудет в своей Германии достаточно долго, чтобы я пришла в себя, оправилась от этого смятения, от никому не нужных мыслей и фантазий. Я не хочу заниматься любовью с мужем и думать в это время не о нем. Это почти предательство. Но улыбающееся и безмятежное лицо нашего соседа появляется перед моим мысленным взором само собой. Чтоб он провалился! Вместе со своими кубиками пресса.

Мои попытки справиться с чувствами почти увенчались успехом. Подумаешь, мужик, говорила я себе. Подумаешь, красивый. Мне, наверное, просто показалось, что я схожу с ума. Что я настолько свихнулась. Я не могла испытывать того, что испытывала, – это абсурд. Я приличная женщина! Видимо, я не выспалась и устала от праздников – вот и померещилось, что я влюблена. Алина придерживалась принципиально другой позиции. Муки совести ее не мучили – отношения с Сашенькой были достаточно мучительны и без них. Так что ее мои метания нисколько не тронули.

– Переспи с ним – и все. Тоже мне проблемы. Чем мучиться от бешенства матки! – огорошила она меня. Сама же при этом спокойно разглядывала очередную витрину.