Дженнифер Холл - Звездное качество

Диана выскочила из бара и обняла Келли (как и всегда, это было всего лишь прикосновение), слегка коснувшись ее щекой, даже не поцеловав.

— Дорогая, я так горда за тебя. Скажи мне, когда к тебе пришло это желание — играть?

— Ну, мне всегда этого хотелось, — вырвалось у Келли. — Еще когда была маленькой девочкой, но я стеснялась сказать об этом кому-либо. А когда поступила в Нью-йоркский университет, то на третьем курсе перевелась в драматическую школу. Поэтому я так поздно закончила. Все остальное история.

— Но ты ни словом не обмолвилась в своих письмах об этом. Почему это было таким секретом?

Келли пожала плечами. Она и сама не знала, почему. Какой-то инстинкт говорил ей не сообщать матери о своих будущих устремлениях и планах, и поэтому она не сделала этого.

— Я же тебе сказала, что очень стеснялась. Диана пристально посмотрела на дочь.

— Почему ты мне не позвонила, когда была в городе на прослушивании?

Келли попыталась ответить как можно легкомысленнее. Не хотелось, чтобы Диана знала о ее делах из боязни заслужить ее неодобрение.

— Я так нервничала и не могла думать ни о чем больше, кроме прослушивания. Получив роль, я надеялась удивить тебя. Не хотелось разочаровывать тебя в случае, если бы я ее не получила.

— Да, ты действительно меня очень удивила! Мы должны отметить эту хорошую новость вскоре, — пообещала Диана. — Но не сегодня вечером. Мне предстоит встреча сегодня, и я вернусь поздно. Почему бы нам не пообедать как-нибудь вечером на следующей неделе?

Келли огорчилась из-за того, что Диана, не оставалась дома. В конце концов, она вернулась домой после такого долгого отсутствия, но постаралась скрыть свои истинные чувства.

— Я не против. Ну, а так как у тебя встреча, я займусь своими делами.

Диана улыбнулась дочери, когда та уходила, но как только дверь закрылась, улыбка исчезла у нее с лица, а глаза сузились, словно две прикрытые щелочки. Стремительно подбежав к телефону в холле, она схватила трубку и набрала номер своего агента.

— Джинкси, это Диана. Я изменила свое решение.

— Какое?

— О «Долгой дороге домой». Переговори с Марком Бауэром. Скажи ему, что я хочу играть.

— Но за ленчем ты говорила обратное, — фыркнул агент. — Что заставило тебя так неожиданно изменить свое решение?

— Сделай это, Джинкси! — пролаяла Диана. — За это я и плачу тебе комиссионные. Уступи ему. Пообещай что-нибудь. А я сделаю все, что потребуется Марку, если получу роль в «Долгой дороге домой».

Взор Дианы все еще был прикован к парадной двери, через которую ушла Келли, и красноречиво говорил о том, что она вышибет каждого, кто посмеет ступить на ее территорию.

— Боже мой, какая невинность, — голос Харрисона прозвучал саркастически, с поддевкой. К его большому разочарованию, Габриэль не обратила на его иронию никакого внимания, не желая попадаться на эту удочку. — Нашла это в дальнем уголке своего чулана или специально купила к визиту своего Длинного Папочки?

На Габриэль было платье цвета слоновой кости, отделанное кружевом, а грива непослушных длинных вьющихся волос искусно уложена на французский манер и перевязана белой лентой. Все являло полный контраст тем глубоким декольте, узким юбочкам и кожаным вещам, которые она обычно носила.

Харрисон прошел дальше в спальню и шлепнулся на кровать в мокрых плавках, в то время как Габриэль рассматривала себя в зеркала.

Ему захотелось рассмеяться. Кого Габриэль собиралась одурачить? Она очень хотела преподнести себя непорочной… пытаясь снова превратиться в папочкину маленькую девочку. Харрисон мрачно усмехнулся, потягивая из стакана виски, которое принес с собой. Если бы Пол Фонтано знал, как выросла его маленькая девочка!

— О чем же ты попросишь своего папочку сегодня? — и он желчно показал, как она обводила своего отца вокруг пальца.

— Кроме, конечно, настоящего мужчины в мужья?

Не обращая внимания на колкости, он продолжал:

— Зная тебя, это коснется только твоих проблем.

Габриэль, ввинчивая в уши жемчужные серьги капелькой, посмотрела в зеркало на отражение мужа и ответила:

— Ты, как всегда, прав.

— Какая новая игрушка тебе понадобилась на этой неделе?

— То, что любой хорошей актрисе хочется, — хорошая роль. — Габриэль вспыхнула от волнения. — И, наконец, я ее нашла.

— А она нашла тебя? С чего тебе пришло в голову, что ты хорошая актриса? — глумился Харрисон. — Оставить актрису в покое?

Габриэль мило улыбнулась.

— А с чего тебе пришло в голову, что ты хороший сценарист? За много лет ты не написал ни одного спектакля. И сегодня ты тоже много написал? Или провел день как обычно, поваляв дурака?

Харрисон подавил сильное желание смахнуть с ее лица самодовольную улыбку.

— Я написал несколько страниц, — солгал он.

— Сколько же? Две? Три? Уверена, что не больше пяти, — бросила она насмешливо.

— Посмотрим, насколько это будет смешно, когда я закончу свой сценарий. Он будет иметь успех, а когда ты его прочитаешь, будешь просить дать тебе главную роль.

— Первый раз, когда мы легли с тобой в постель, ты тоже говорил, что будет успех. Но, как видишь, я не подхожу к тебе за его повторением, — уходя Габриэль похлопала Харрисона по щеке. — Иметь большие иллюзии прекрасно, но у меня не перехватывает дыхание от мысли, что ты закончишь сценарий, — она засмеялась. — Мечтай дальше, милый.

Проверив, все ли в порядке на кухне, Габриэль направилась в гостиную, где, к ее восторгу, ее ожидал брат.

— Питер, ты приехал! — она подбежала, чтобы крепко его обнять. — Долго ждешь?

Питер обнял сестру.

— Нет, только что пришел.

— Садись. Я приготовлю тебе что-нибудь выпить. Что бы ты хотел?

— Лучше всего минеральной воды.

Пока Габриэль вертелась у бара, Питер любовался комнатой: недурно.

Стены гостиной, выкрашенные в нежный персиковый цвет, хорошо гармонировали с портьерами насыщенной кремовой расцветки. Диван и приставные стулья, обтянутые фиолетовым шелком, располагались вокруг стеклянного столика для кофе. Пара пальм в кадках стояла по противоположным углам, а камин украшала огромного размера афиша с изображением Габриэль.

— Мило, не правда ли? — восторженно говорила она. — У нас десять комнат, бассейн, горячий душ. Как только я увидела всю эту прелесть, мне захотелось сразу же ее иметь, — она подала Питеру напиток. — А когда сказала папочке, он сразу же купил поместье.

Питер перебил ее.

— Папа купил тебе такую роскошь? Почему меня это не удивляет?

Габриэль вздохнула.

— Питер, пожалуйста, давай не будем об этом.

— Черт побери, Габриэль, когда ты чему-нибудь научишься? — Питер рукой указал на окружающую обстановку. — Это все деньги, которыми он пытается искупить свою вину. Пола Фонтано не было рядом, когда его дети росли, его не было с нами, когда он нам был так нужен, он не может этого переносить. Для него всегда на первом месте только бизнес, — бранился Питер. — А сейчас он хочет купить нашу любовь.