Светлана Полякова - Белый кот

Она промолчала.

Ее собеседник почему-то не спешил попрощаться с ней. «Наверное, ему тоже одиноко, — решила Женя. — Поэтому он все время ворчит. От одиночества, говорят, сильно портится характер… Вот побуду еще немного одинокой — и тоже стану ворчуньей. Брюзгой. Буду приставать на улице к счастливым людям и портить им настроение».

— Вы собираетесь домой? — поинтересовался ворчун. — Или вы планируете простоять тут всю оставшуюся жизнь?

— Охотно простояла бы, — вздохнула Женя. — Но наверное, придется…

— Конечно, придется, — сказал он. — Муж. Дети. Заботы…

Женя уже собиралась возразить ему, сказать, что не муж, не дети… Кот.

Но она промолчала. Какое ему дело, случайному прохожему, первому встречному… Она даже улыбнулась. «Вы первый встречный мой, я ваша навсегда…» Нет уж, спасибо. Теперь она изменилась. Этот брюзга, может, и был где-то внутри милым и хорошим человеком, но не для Жени же…

«А то получится, что я как кошка, в самом деле. Один хозяин выгнал, и я бросилась искать другого, чтобы не пропасть…»

— Вы тоже спешите домой, — заметила она. — К жене и детям. Разница только в том, что вас уже ждет вкусный ужин. И светлая лампа. А мне надо потрудиться самой…

— Ерунда какая, — презрительно фыркнул он. — Тоже мне нашлась, далекая и одинокая звезда… Нам сытый дом под лампой светлой, а ей лишь горькое вино…

Он пошел вперед, но, сделав несколько шагов, снова остановился.

— Ну? — спросил он. — Вы идете? Или остаетесь тут ждать метеоритного дождя, чтобы успеть перечислить все ваши дурацкие желания в надежде, что они исполнятся?

«Совершенно невыносимый тип, — подумала Женя и рассмеялась. — Просто кошмарный…»

— Иду, — вздохнула она. — Раз уж вы так настаиваете…

— С какой стати мне настаивать? У вас, мне кажется, как у всех женщин, чрезвычайно развито самомнение… Я. просто боюсь, что вы упадете снова. И на этот раз падение окажется роковым. Вы расшибете голову… А я окажусь виноват. Вроде мог спасти и не стал этого делать.

— Я вам очень благодарна за заботу, — смиренно отозвалась Женя. — Но я могу дойти сама. Видите, я вняла вашему совету. И теперь «не летаю на каблучищах»…

Слова вырвались у нее помимо воли, слова — из сна. «Наверное, сейчас я кажусь ему полной идиоткой, — подумала она и тут же добавила: — Впрочем, какое мне до этого дела? Пусть себе думает что угодно…»

Он вздрогнул.

— Как вы сказали? — переспросил он. — Летаете? На каблучищах? Странное сравнение… И кто вам вообще сказал, что вы можете летать?

«Вы», — чуть не сорвалось у нее с языка, но она сдержалась.

Она сочла нужным промолчать.

— Давайте руку, — распорядился он. — Тут самое скользкое место… Черт, почему никому не придет в голову посыпать его песком?

— Вам же пришло, — заметила Женя, хватаясь за его руку. — Возьмите и посыпьте…

Его рука оказалась очень твердой и сильной. Прикоснувшись к его пальцам, Женя почувствовала, как часть этой силы перетекает в ее руку, а потом дальше — в душу… Она поймала себя на том, что ей совсем не хочется так быстро выпускать его ладонь. «Боже, какая я все-таки глупая, — нахмурилась она. — Панкратов прав. Я не выживу одна. Я всего лишь домашняя кошка. Ищу себе нового хозяина. Ау…»

Она сердито выдернула свою ладошку. Чуть не упала, но все-таки удержалась на ногах.

— Спасибо, — буркнула она, ощущая, как пылают ее щеки. — Большое спасибо… И — до свидания…

Обернувшись, Женя увидела его застывшую фигуру. Мистически он все-таки выглядит, подумала она. С его длинными волосами, на которые падает снег. Этакий Гэндальф Белый…

И снова рассердилась на себя и на него — на обоих…

— Не забудьте посыпать лед песком! — крикнула она на прощание. — Раз уж вам это пришло-таки в голову…

Только в подъезде она остановилась. «Я убегала, да?» Ответ был, но она старалась уйти от него. Спрятаться. В конце концов, она же взрослая женщина. «Какое детство…»

Сначала застыть, заметив одинокую звезду. Потом тихо петь песенку из давно забытого — о, какого давнего-то, Бог мой! — времени, когда Женя была другой. Маленькой. «Нет, — поправила она себя. ^— Совсем не маленькой. Это сейчас я стала маленькой. Позволила сделать себя такой. А раньше-то я как раз была сильной и свободной».

Но не в этом дело.

Этот человек. Она даже лица его не видела. Только абрис фигуры. И черты, которые она скорее угадывала.

«Я вообще его больше не увижу, — сказала она себе строго. — Просто случайный прохожий».

И пошла вверх по ступенькам. В привычный мир, который только начал меняться, и Женя еще не могла к этому привыкнуть.

Она открыла дверь и замерла на пороге.

В коридоре горел свет.

И в центральной комнате горел свет. Оттуда доносился чей-то голос. Это телевизор, догадалась Женя.

И подумала: «Ну вот вам и Панкратов». Она не сомневалась в том, что это именно он. Кому еще придет в голову так спокойно и свободно расположиться в ее…

«В конце концов, это его квартира, — напомнила она себе. — Его. Значит, мне сейчас придется собраться и уехать. И я в самом деле никогда больше не увижу его».

Почему-то ей стало грустно. Она открыла дверь в комнату.

Панкратов сидел в кресле, на его коленях уютно расположился кот. Панкратов гладил его за ушами, а кот мурлыкал, предатель.

— Привет, — сказала Женя.

— Привет, — отозвался ее муж. — Где ты раздобыла такого котяру?

— Где надо, — огрызнулась Женя.

— Исчерпывающий ответ, — усмехнулся Панкратов. — Как ты поживаешь, кстати?

— Прекрасно…

Она постаралась, чтобы фраза прозвучала убедительно. Но Панкратов ей не верил. Ему просто не хотелось верить, что Женя может устроиться в этой жизни без его участия.

Она стояла, прислонившись спиной к дверному косяку. «Что со мной творится, — спрашивала она себя. — Я всматриваюсь в его глаза, пытаясь найти там боль… Мне так хочется, чтобы ему было больно. Зачем это? Боль — это все-таки свидетельство любви».

И еще она пыталась заменить его теперешнее лицо прежним.

Чтобы простить.

«Нет, — сказала она себе. — Прощать его нельзя. Даже если очень захочется…»

— Я сварю кофе, — тихо сказала она.

Это был единственный способ дать себе еще немного времени, чтобы побыть одной.

— Я сам могу…

— Нет, — покачала она головой. — Пожалуйста…

Она спаслась бегством на маленькую кухню. Чего сейчас было больше в ее душе? Обиды? Гнева? Или все-таки любви?

— Я все еще его люблю, — прошептала она едва слышно. — Или просто принимаю привычку за любовь? Получается, что я все больше и больше путаюсь в собственных чувствах… И что я вообще знаю про любовь?

— Женя…

Его голос застал ее врасплох. Она испугалась, что он слышал ее мысли, которые она позволила себе по глупости произнести вслух.