Рози Томас - Чужие браки

— Это — твое такси, — сказала Нина Барни.

— Я не оставлю вас здесь с ним, если он…

Джимми не обращал на Барни никакого внимания. Он сидел у стола, обхватив голову руками. Стелла стояла рядом.

— Пожелай нам спокойной ночи, Барни, — твердо сказала Нина.

К ее удивлению и облегчению, именно так Барни и поступил. На пороге, прежде чем подойти к машине, он пробормотал, обращаясь к Нине:

— Я позвоню тебе. Прежде чем уехать, понимаешь? Может, зайду, если… Я напился до чертиков, вот в чем беда. Но я буду скучать по тебе и… по всему этому, — закончил Барни, обводя рукой прихожую Нины и явно имея в виду весь дом.

— Я знаю, — мягко произнесла Нина.

— Вы справитесь с Джимми?

Нина пообещала, что все будет в порядке.

Барни неловко поцеловал ее.

— Ну что ж. Спасибо тебе… ну, ты сама знаешь, за все это. И за то, что ты — это ты. За это — больше всего.

— Тебе тоже спасибо. За все, и за то, о чем ты даже не догадываешься.

Барни забрался в машину. Он обернулся, чтобы в последний раз взглянуть на Нину, но она уже исчезла в доме.

Нина ждала в прихожей, внимательно прислушиваясь к тому, что происходит в кухне. Слышны были только приглушенные голоса — и больше ничего. Секунду поколебавшись, она поднялась к себе в спальню.

— Я никогда не видел тебя в этом платье, — сказал Джимми. Длинный подол платья почти что лежал у его ног. Стелла напоминала ему сейчас средневековую даму. Но он понимал, что изменения произошли не только в одежде Стеллы, но в основном — в ее лице. Теперь это было лицо свободной женщины. Она выскользнула из их тесного кокона, расправив пару чудесных крыльев. А Джимми остался в прошлом, не в силах оторваться от земли, обреченный на одиночество.

— Когда ты уезжаешь?

Стелла сказала ему, и они обсудили подробности ее маршрута и планы, касавшиеся первых дней пребывания в Америке. Обоим было понятно, что их светская беседа — всего лишь маневр, что на самом деле они должны говорить сейчас совсем о другом.

— Ты объявил о продаже дома?

Джимми кивнул.

— Агенты не особенно меня обнадежили. Сейчас небольшой спрос на дома с тремя спальнями на окраине города в плохом состоянии, можешь мне поверить.

— Но надо попытаться, правда?

Половина нелюбимого дома принадлежала Стелле. Это всегда было как бы призраком ее независимости, хотя атмосфера в доме говорила о другом.

— Ты действительно так считаешь?

Черты лица Джимми вдруг обострились, исчезло выражение лисьей хитрости. Губы его искривило жалкое подобие улыбки, перешедшей в какую-то странную гримасу. Джимми выглядел смущенным и растерянным, почти испуганным.

— Не уезжай, — жалобно произнес он.

Стелла молчала. Джимми начал говорить быстрее, глотая и невнятно произнося слова.

— Я не хочу, чтобы ты уезжала. Я отдал бы сейчас все на свете, чтобы ты вернулась домой. Мы ведь можем все изменить, если оба этого захотим. Я знаю, что был тебе плохим мужем, но если я что-то обещаю… О, Боже, я даже не знаю что, ну, попробовать делать все так, как этого хочется тебе, чтобы это ни было, и, может быть, все наладится, как ты дума ешь? Ведь мы можем, по крайней мере, попытаться, вместо того, чтобы дать нашей совместной жизни вот так превратиться в ничто. Посмотри, что с нами уже стало.

Джимми привычным жестом взъерошил волосы на голове.

Стелла дотронулась до его руки.

— Перестань, — попросила она.

— Перестать что?

— Говорить все это. Я не могу вернуться, Джим. И не хочу. Я хочу делать то, что я делаю.

Джимми удивленно посмотрел на Стеллу, и она поняла вдруг, что даже эта последняя сцена была такой же игрой, как и все остальное — игрой для одного зрителя. Он был уверен, что она вернется, он даже не думал всерьез о том, что она действительно его бросит. И все-таки Стелла испытывала к нему какую-то странную, необъяснимую жалость.

— А ты жестокая, — медленно произнес Джимми.

Стелла не пыталась оспорить обвинение.

— Да, если меня к этому вынуждают.

Джимми тыльной стороной ладони вытер рот и теперь смотрел, как зачарованный, на пятнышко слюны на смуглой коже руки.

— Так ты согласна со мной, не так ли?

Стелла ничего не сказала, желая пощадить его, насколько это возможно. Они сидели бок о бок, и уже врозь, прислушиваясь к казавшемуся физически ощутимым шелесту секунд.

Наконец Джимми встал.

— Я позвоню Джейн, если появятся какие-нибудь новости насчет дома.

Джейн звали сестру Стеллы, к которой она ехала в Орегон.

— Спасибо, — кивнула Стелла.

Он подождал еще несколько секунд, но Стелла молчала. Она сидела у стола, низко опустив голову и слушая, как Джимми поднялся к входной двери и вышел на улицу. Стелла боялась, что даже сейчас еще может передумать и захотеть все вернуть.

Стелла просидела в кухне довольно долго, пока голые плечи не начали замерзать, по телу прошла дрожь. Тогда она поднялась наверх и постучалась в дверь спальни Нины.

— Заходи, — сказала Нина. Она лежала без света, но не спала.

— Не зажигай свет, — попросила ее Стелла. Она подошла к краю кровати и присела. Теплая руки Нины коснулась ее запястья.

— Ты совсем замерзла. Забирайся ко мне.

Стелла расстегнула молнию, повесила на стул свое шикарное платье, сняла туфли и осторожно, постепенно окунаясь в тепло, залезла к Нине под одеяло.

— Ты плакала? — спросила ее Нина.

— Совсем немного.

— Что он сказал?

Стелла глядела прямо перед собой.

— О, то же, что и всегда.

— А ты что сказала?

Стелла несколько секунд молчала, потом она нервно рассмеялась, но в смехе этом слышались слезы.

— А я — не то что всегда. Ничего из того, что говорила всегда.

— А теперь он ушел?

— Да.

Они лежали молча. Стелла уже согрелась. Нина нащупала под одеялом руку подруги и крепко сжала.

— Ты считаешь, что так лучше?

— На какую-то секунду я в этом усомнилась, — честно ответила Стелла. — Всегда кажется, что брак так привязывает друг к другу, но приходит время, и все, что связывало, кажется таким незначительным, начинаешь понимать, что это вовсе не стоило тех усилий, которые были затрачены, чтобы все сохранить. Становится грустно, жалко того, что было, ты думаешь, что, может быть, можно это как-то вернуть, но я не верю, что такие вещи подлежат реанимации. Поэтому так действительно будет лучше. Думаю, и Джимми поймет это со временем.

Стелла вспомнила, как несколько часов назад Джимми ерошил волосы, сидя за столом в кухне Нины, и ей стало грустно. Она была сейчас очень благодарна Нине за тепло ее руки и за ту дружбу, которая их связывала, а главное — за понимание.

— Спасибо, что устроила для меня эту вечеринку, — сказала Стелла. — Я рада, что это произошло именно здесь.

— Я тоже, — улыбнулась Нина.

— Барни Клегг, надо же, — улыбаясь в свою очередь, произнесла Стелла.