Наталья Сафронова - Испанский вояж

Я резко затормозила, опомнилась от поэтических грез и огляделась. Пустые умствования завели меня на дальний пирс. Я стояла около большой (и никаких других эпитетов) яхты «Баронесса II». Я понимала, что мое внимание привлекло чье-то знакомое лицо, мелькнувшее в глубине освещенной гостиной. Заняв удобную позицию для наблюдений, стала ждать, не сводя глаз с иллюминатора, через который мне был виден кусок шикарной гостиной. Там был кто-то, не видимый мне из моего укрытия. Прошло какое-то время, прежде чем фигура, привлекшая мое внимание, снова появилась в окне.

— Здрасьте, — тихо сказала я сама себе. — А это что значит?

Перед собой, как на экране немого кино, я увидела нашу официантку Терезу, одетую не в белую кофточку и черную юбочку, а в какой-то пиджак малахитового цвета. Она говорила что-то мужчине, стоящему в глубине и похожему по виду и по масляной тряпке, которую он мял в руках, на механика или шкипера. Тереза (а это была она, ее головку с чуть оттопыренными ушами, длинную идею и выразительный профиль я опознала бы где угодно) что-то повелительно втолковывала ему, потом жестом отпустила, но, видимо, окликнула, потому что он вернулся от двери и начал что-то объяснять. Она нетерпеливо махнула рукой, как будто прогоняя его.

Тереза вела себя не как служанка, а как важная персона, хозяйка. Честно говоря, в этот момент я не следила за своей челюстью, и она вполне могла отвиснуть. И подобрала ее, только когда увидела, что на палубу вышел человек, с которым Тереза только что говорила. Стоять дальше одной на пустом пирсе и глазеть на яхту и ее обитателей было неприлично. Закурив спасительную сигарету, придавшую мне праздный вид, я медленно двинулась прочь. Задумавшись над всеми странными обстоятельствами нашего отдыха, я машинально поглядывала вокруг, забыв о цели моих блужданий. Прав был Джером К. Джером: для того чтобы чайник закипел, о нем надо забыть. Стоило мне забыть о юноше, столько времени занимавшем мое воображение то в качестве любовника, то в качестве жертвы, то в качестве палача, как я буквально споткнулась о него, вернее, о его ноги, которые он привольно вытянул, сидя за столиком террасы. Узнав Алана, я остолбенела от неожиданности собственных ощущений: мне совсем не хотелось к нему подходить и к тому же из головы вылетели все дежурные угрозы, заготовленные мной на случай нашей встречи в порту.

Почувствовав мой взгляд, он обернулся, присмотрелся и узнал меня. Я поняла, что все-таки начатое надо доводить до конца и, вздохнув, шагнула к его столику, жестом спрашивая разрешения присесть. Алан кивнул и привстал, изображая галантность. Кокетничать мне совершенно не хотелось, поэтому я заговорила первой.

— Хорошо, что мы встретились, — начала я нейтрально.

Он неопределенно кивнул, не разделив со мной радости встречи. Тогда я решила перейти к делу.

— Вами интересуется полиция, — сообщила я, вычеркивая из памяти тот волнующий период, когда мы были на «ты».

— Мной? — Его изумление было для него лучшим адвокатом. — С чего вы взяли?

— Меня о вас расспрашивал портье в отеле через день после вашего бегства, — мне хотелось хоть чуть-чуть отомстить ему за то разочарование, которое постигло меня во время нашей последней встречи утром.

— Но что вы можете обо мне знать? — этими словами он хотел показать мне, что не придает значения тому, что было между нами.

— Ничего, я так и сказала. Но их интересовала причина вашего внезапного отъезда, — я решила ничем не показывать, что рассчитывала на более теплую встречу.

— Неужели полицию интересует, почему из отеля съехал постоялец? Мне кажется, что все, что вы говорите, неудачная шутка, — он начал крутить головой в поисках официантки. Я расценила это, как его желание срочно сбежать, теперь из кафе.

— Полицию это интересует потому, что вы съехали из отеля через пятнадцать минут после того, как человек, с которым вы подрались накануне вечером, утонул в бассейне, — наконец домашние заготовки речей стали всплывать в моей голове.

— Кто утонул? — Алан все еще вертел головой.

— Тот тип, с которым вы дрались у лифта вечером, — резко пояснила я.

— Откуда это известно? — Его лицо залила краска досады.

— Моя подруга и жильцы соседних номеров видели, — мне не имело смысла щадить его.

— Что вы там наболтали полиции об этой драке? Никакой драки не было, он просто неуклюже задел меня плечом, — уже повышая голос, заявил мой бывший кавалер.

— По лицу? — Я решила пресечь его попытки сделать меня виноватой. — Но вас ищут не из-за драки, а из-за того, что утром он был найден мертвым в бассейне.

— Но я тут при чем?! — завопил Алан, от его сдержанности не осталось и следа. — Зачем вы мне все это говорите? Что вам от меня надо?

Меня тоже начало трясти. Я набрала полную грудь воздуха и сказала ему все:

— Я искала вас несколько дней в порту, чтобы предупредить на случай, если вы, защищая вашу честь, которую этот человек оскорбил, ударив вас по лицу, случайно его утопили. Такая мысль возникла не только у меня, но и у полиции. Но теперь я вижу, что потратила время напрасно, вы не имеете никакого отношения к этому несчастному случаю, так же как ваши рассуждения о чести не имеют никакого отношения к вашим поступкам.

— Вы просто сумасшедшая, оставьте меня в покое, — он уже подвизгивал от страха и злости.

— Уже оставила, — сказала я, вставая. — Всего доброго, Читатель. — И я шагнула на тротуар в толпу, как в реку. «Воды» сомкнулись за мной, и через два шага я была отделена от Алана непроницаемой границей сумерек, шума и людей.

Слезы, сдерживаемые во время разговора, начали скатываться из глаз, но гнев их сушил. Щеки мои пылали, я бормотала куски неиспользованных речей, находя все более едкие слова для выражения моего презрения к этому красивому трусу. Убить столько времени, чтобы разыскать этого теоретика по части чести, стереть ноги, недоплавать и недоспать, — все эти жертвы казались мне безмерными по сравнению с ничтожеством, ради которого они были принесены. Моя досада усугублялась тем, что я без конца сталкивалась с прохожими. Запутавшись, как в сетях, в очередном испанском семействе, я, ругаясь вместо извинений, наконец посмотрела по сторонам. Могучая толпа двигалась в направлении, противоположном моему: я — выбиралась из порта, а плотная масса беспечных отдыхающих валила в порт. В темном море сверкали огнями ярко освещенные лодочки, музыка звучала не кое-где, как обычно, а везде. Что-то происходило в городе. Вдоль набережной на песке пляжа сверкали огоньки свечей, зажженных около примитивных, сделанных из мокрого серого песка, изображений Святой Кармен, покровительницы рыбаков. В порту набирал силу летний праздник. Велада дель Кармен — день рыбака, если перевести на язык наших традиций. Но я была на этом празднике чужой.