Айдар Павлов - Русалочка

- Может…, тебе все-таки лучше сесть?

- Мама!

- Ладно, - отступила мать. - Как тебе лучше. Я же не знаю.

- Тебя напрягают мои костыли?

- Доченька... - Ирину Михайловну заклинило. - Я же не знаю....

- А где дедушка? - Кристина, кивнула вперед, в направлении комнаты деда.

- На даче. И Граф, и Гарик, - все на даче.

- Идем! - Отвалив от дверного косяка, Кристина судорожно перевела ноги в походное положение.

Они приземлились на кухне выпить по чашке кофе.

- Я договорилась с одним доктором, - сказала Ирина Михайловна. – Звать Лев Алексеевич. Завтра он подойдет. Он тебя осмотрит, и вы с ним начнете заниматься. Специалист отличный: все расхваливают. Многих поставил на ноги. Говорят, делает чудеса. Я не спросила, тебе кофе или чай?

- А тебе?

- Я кофе.

- Я тоже.

Мама зажгла спичку, на плите вспыхнула конфорка. Кристина неожиданно захохотала.

- Что случилось? - Не поняла Ирина Михайловна.

- Обожаю огонь. Особенно, когда вспыхнет. Атас!

- Осторожнее с огнем, доча. Вот твой чайник, он на электричестве. А огонь вообще не зажигай. Захочешь кофе или чай, нальешь воду в эту бадью, поставишь сюда, защелкнешь... Поняла?

- Ага.

- Откроешь холодильник...

- И это поняла. Ты тридцатый раз повторяешь: «откроешь холодильник, поставишь в микроволновку». Мама, я давно все просекла. С первого раза, честное слово. Сядь, мам, расслабься. Квартира не сгорит. Я не буду в раскаряку зажигать спички над плитой.

Чтобы куда-нибудь смотреть, Ирина Михайловна уставилась на часы, затем села за стол напротив дочери.

- Спасибо тебе. - Кристина положила ладонь на руку матери. - Ты меня действительно любишь.

- Доченька... А как иначе?!

- Ну, по-разному бывает.

- Ты иногда совсем не понимаешь, что говоришь. - Мать покачала головой. - Как я могу тебя не любить, если вы с Гариком - единственное, ради чего я живу?

Пальцы Кристины ласково погладили ее кожу, благодарные глаза заглянули глубоко в сердце.

- Мам, а что ты сказала Вовке?

- Кому?!

Ирину Михайловну дернуло током. Она очутилась в странной западне между проникающим взглядом и ласковыми пальцами дочери. Почти год о Гамлете ни слуха, ни духа, и вот «бабах!».

- Ка-аторому Вовке? – Ирина Михайловна попробовала закосить под дуру, что у нее никогда не получалось.

- Который Гамлет. Ну, ты ходила к нему в театр, да?

- Когда?

- Перед тем, как я выбросилась с балкона.

На помощь преданной кофеманке Ирине Михайловне неожиданно пришел кофе: пена с шипением убежала из кофеварки и шлепнулась на плиту. Только чудо могло спасти мать на Страшном Суде: провалиться под пол она не могла, взлететь выше потолка тоже, - и этим чудом стал кофе. Несколько секунд, дарованных матери на устранения аварийной ситуации на плите, помогли восстановиться после нокдауна. Кристина молчала. Ирина Михайловна тщательно вытирала плиту. Наконец, она повернулась к дочери:

- Он приходил?

- Куда?

- В больницу.

- Нет. Он больше не придет, - ответила Кристина.

- Тогда что ты вдруг вспомнила?

- А я как-то не забывала. - Она отвернулась к окну.

Ирина Михайловна разлила кофе по чашкам. В воздухе становилось неуютно.

- Ты хочешь сказать, что все это время копила на меня обиду и ни разу не заговорила?

- Не хочу, - ответила Кристина в окно. - Что ты ему сказала?

- Я сказала, что он слишком старый для тебя. - Мать вернулась на стул. - И попросила больше с тобой не встречаться.

- А ты не слишком старая для папы?

- Ты это сейчас придумала?

- Да я вообще не думала.

- Объясни мне, - после паузы попросила мать, - ты иногда притворяешься, что ничего не помнишь? Да? Так проще?

Кристина кивнула в окно:

- И что ноги не двигаются, тоже. Калекой быть проще.

- Я не это имела в виду. Иногда мне кажется...

- Мама, может, хватит?!

- Ну, хорошо. - Мать посмотрела в стол. Все эти заявления, сделанные дочкой безмятежным тоном, загнали ее в угол. - Я была не права, - согласилась она. - Я обидела человека, я..., если хочешь знать, я сама потом долго жалела. Что я еще должна ответить?

- Пожалела, когда я выбросилась с балкона?

- Нет, я не могу в таком тоне разговаривать! Посмотри на меня! Что ты уставилась в окно?

Кристина повернула к матери лицо:

- Вова плохой человек?

- Нет.

- Бандит? Вор?

- Нет. Доча, послушай меня...

- Он даже не старик. Он не угодил тебе тем, что играет в бедном маленьком театре, и все. Зачем это было делать?

- Кристина, пойми: тебе пятнадцать, ему почти тридцать. Ты хоть это можешь понять?

- А в чем проблема?

- В том, что у людей не принято, чтобы тридцать лет и пятнадцать. На вас бы смотрели как на извращенцев.

- Тебе-то что?

- Доченька, я твоя мать! - Крылья материнского носа грозно приподнялись.

- Ладно. - Кристина опять отвернулась к окну. – Я молчу.

- Если б ему было сорок, а тебе двадцать...

- Тебе бы это понравилось?

- По крайней мере, это выглядело бы естественно.

- А если б ему было девяносто, а мне семьдесят?

Ирина Михайловна вспомнила про кофе и, не ответив, стала пить. Ни вкуса, ни удовольствия она не чувствовала.

- ... Если он вдруг объявится, - сообщила мать как бы ненароком между глотками, - я готова извиниться. За все, что наговорила сгоряча.

- В честь чего это он объявится?

- Ну, если вдруг.

- Ты бы правда извинилась? – Кристина с уважением округлила глаза.

- Слушай, я тебя хоть раз обманула? – Глаза матери передразнили выражение дочери. - Пей кофе. Чего не пьешь? – Она наконец-то распробовала свой кофе. – «Монтана», классный кофе. Давай, давай.

- Угу, - кивнула Кристина, взявшись за чашку.

- У тебя пока все? – Мать бросила деловой взгляд на часы, ей было пора: - А, Кристюша?

- В смысле?

- Больше ни о чем долго не думала?

- Да нет.

- Тогда я побежала. - Залпом допив кофе, Ирина Михайловна поднялась из-за стола. - Я слишком старая для папы, - согласилась она, поцеловав на прощанье ребенка. - Просто мне до сих пор об этом не говорили.

Когда Ирины Михайловны не было в офисе старшим на капитанском мостике по умолчанию оставался ее муж. Утомленный опекой жены и тупыми компьютерными игрушками, Александр Николаевич мог в такие минуты как следует развернуться и показать всем сотрудникам «Атланта», кто тут главный, когда нет хозяйки. Он выхватывал из кобуры мобильный телефон, героически обнажал полуметровую антену и пускался расхаживать по офису. Наугад набирая телефонные номера, муж хозяйки останавливался в самых видных местах «Атланта» и с демоническим выражением лица "решал вопросы". Дядя с улицы наверняка бы подумал, что эти вопросы - государственной важности, и что под контролем Александра Николаевича вот-вот начнется глобальная военная операция. Но в «Атланте» все прекрасно знали, что под его реальным контролем не находится ни червонца.