Эмили Гиффин - Детонепробиваемая

В какой-то момент я передумываю. Мне не хочется покидать родную квартиру посреди ночи. Но гордость не дает пойти на попятную. Это же полная глупость – собрать чемодан, а потом остаться. То же самое, как в праведном гневе бросить трубку и тут же перезвонить. Нет, так нельзя. Поэтому я с чемоданом в руке спокойно марширую к двери, надеясь, что Бен меня остановит. Наклоняюсь и задерживаю дыхание, пока надеваю кроссовки и завязываю на бантик шнурки, давая мужу еще несколько секунд, чтобы извиниться. Пусть он встанет передо мной на колени, попросит прощения и скажет, как сильно меня любит. Не меньше, чем я его.

Но он холодным, ледяным голосом цедит:

– Прощай, Клаудия.

Я смотрю Бену в глаза и понимаю, что всему настал конец. И у меня нет иного выбора, кроме как выпрямиться, открыть дверь и уйти.

Единственное преимущество ухода от мужа глубокой ночью – хватает наносекунды, чтобы поймать такси. На самом деле я могла даже выбрать одно из двух, поднесшихся ко мне на углу Семьдесят третьей улицы и Коламбус-авеню. Таксисты наверняка заметили мой чемодан и предположили, что получат хорошие деньги за поездку в аэропорт, поэтому, забираясь в первую из машин, я говорю:

– Здравствуйте. Извините, мне только в конец Пятой авеню. – Следом я выпаливаю: – В пух и прах разругалась с мужем. Думаю, грядет развод.

Бена всегда забавляла моя болтовня с водителями такси. Он считает, что так ведут себя только туристы, да и несвойственно мне непринужденно общаться с посторонними. В обоих утверждениях он прав, но отчего-то у меня не получается удержаться.

Водитель смотрит на меня в зеркало заднего вида. Я вижу только его глаза, что досадно, ведь губы больше выдают мысли человека. Таксист или плохо владеет английским, или у него колоссальные проблемы с умением сопереживать, потому что он не говорит ничего, кроме:

– Где именно на Пятой?

– Двенадцатая. Ист-Сайд, – отвечаю я, отыскивая табличку с его именем на спинке сидения. Мохаммед Мухаммед. Приходится бороться со слезами, вспоминая, как Бен однажды сказал (примерно на четвертом свидании), что, если остановить такси, у водителя имя или фамилия окажется Мохаммед или Мухаммед – словно бросить монетку, шансы выкинуть орел или решку пятьдесят на пятьдесят. Конечно же, это преувеличение, но с той самой ночи мы всегда читали табличку и улыбались, когда прогноз сбывался. Так случалось по меньшей мере раз в неделю, но двойная удача выпадает мне впервые. Внезапно на меня накатывает непреодолимое желание развернуться и поехать домой. Коснуться лица Бена, поцеловать его щеки и веки и сказать, что, несомненно, табличка в этой машине – это знак, что мы должны все исправить и каким-то образом двинуться дальше.

Но я ищу в сумочке телефон, чтобы сообщить Джесс, что еду к ней. Вспоминаю, как оставила его заряжаться на кухне. Шепчу: «Черт!», понимая, что она может и не услышать звонок консьержа. А это, безусловно, проблема, ведь Джесс из пушки не разбудишь. Вскользь думаю отправиться прямиком в отель, но боюсь, что в одиночестве окончательно расклеюсь, поэтому решаю не сворачивать с намеченного курса.

К счастью, Джесс откликается на дверной звонок, и через считанные минуты после высадки из такси я уже, свернувшись на её диване, пересказываю ссору с Беном, пока подруга готовит нам тосты с корицей и большой кофейник с кофе – максимум, на что она (и я) способны на кухне. Джесс приносит наши чашки – мой кофе черный, её с сахаром – и заявляет, что пришло время поговорить серьезно. Затем она колеблется и, робко косясь на меня, добавляет:

– И темой нашего разговора будет «Почему Клаудия не хочет детей»?

– Ой, да перестань. Хоть ты не начинай, – отмахиваюсь я.

Она кивает как строгая учительница:

– Просто хочу рассмотреть твои обоснования.

– Ты их уже прекрасно знаешь.

– Что ж, я хочу услышать их еще раз. Представь, что я твой психолог. – Джесс выпрямляется, скрещивает ноги и держит чашку, отставив мизинец и большой палец а-ля Келли Рипа [2] Келли Рипа (англ. Kelly Ripa, род. 2 октября 1970) — американская телеведущая, актриса, продюсер и комедиантка. Она ведет популярное телешоу "Live! with Kelly and Michael" (2001 — наст. время), за которое получила премию «Эмми» в категории «Лучшая ведущая ток-шоу» в 2011 году. Как актриса она снялась в мыльной опере «Все мои дети» с 1990 по 2001, а также в ситкоме «Королева экрана» с 2003 по 2006 года. В 2012 году "The Hollywood Reporter" назвал Келли Рипу «Одной из самых влиятельных персон в медиа-бизнесе». . – И сейчас у нас первый сеанс.

– Значит, теперь мне нужен психолог только потому, что я не хочу детей? – Я чувствую, что вновь занимаю оборонительную позицию, ставшую чересчур привычной в последнее время.

Джесс качает головой.

– Нет. Не потому что ты не хочешь детей, а потому что твой брак в опасности. А теперь поехали. Ваши мотивы, мэм?

– А с чего у меня должны быть мотивы? Если какая-то женщина решает родить ребенка, никто же ее не спрашивает, есть ли у нее мотивы.

– Верно, – кивает Джесс. – Но это совсем другой сабж, о роли женщины в обществе.

Мысленно я слышу, как Бен возмущается людьми, которые говорят «сабж» вместо «тема». «Ну же, народ! Нет такого слова в языке!» И, совсем как в тот момент, когда я увидела имя Мохаммед Мухаммед в такси, я чувствую, что к глазам подступают слезы. Господи, как же я буду скучать по Бену и его остроумным наблюдениям.

– Не плачь, дорогая, – утешает Джесс, поглаживая меня по ноге.

Я смаргиваю слезы, делаю глубокий вдох и говорю:

– Меня просто тошнит от того, что все убеждены, будто для счастья обязательно иметь детей. Я думала, что Бен другой, но он такой же как остальные. Поймал меня на крючок, а сам соскочил.

– С твоей позиции так и должно казаться.

Я замечаю, что Джесс не вполне со мной согласна.

– Значит, ты на его стороне? Считаешь, мне стоило проглотить свои принципы и родить ребенка?

– Я не осуждаю твое нежелание рожать. Я последний человек, который вправе осуждать чей-то жизненный выбор, верно? – Я пожимаю плечами, и она продолжает: – Думаю, что твой выбор абсолютно оправдан. Для многих женщин такой вариант единственно верный, и мне кажется, что во многом это очень смелое решение. Но все же не помешает его обсудить. Не хочу, чтобы ты потом о чем-то сожалела.

– О том, что не родила детей или о том, что потеряла Бена?

– И о том, и о другом, – говорит Джесс. – Потому что сейчас обе перспективы, похоже, взаимосвязаны.

Я сморкаюсь и киваю.

– Хорошо.

Джин откидывается на спинку дивана и командует:

– Ну, начинай. Приложи все старания.

Я отхлебываю кофе, на секунду задумываюсь и вместо перечисления своих обычных доводов говорю:

– Я тебе рассказывала об исследовании мышей, у которых нет гена материнства?