Джоанна Троллоп - Чужие дети

Надин вспомнила детей из младших классов школы Мэтью, которых он нашел роящимися в мусорных корзинах в Седжбери во время обеденного часа — не завтракавших, не получивших денег на ленч.

— В конце концов, я пыталась, — сказала Надин на кухне. — В конце концов, я предлагала…

Она прошла через комнату, наполнила чайник. Будет более экономно вымыть посуду и помыть кухонный пол кипяченой водой из чайника, чем использовать воду, нагретую кипятильником. Он съедал деньги. В сыром холле стоял счетчик, и он громко тикал весь день, когда были включены свет, плитка или кипятильник, с угрозой напоминая Надин, что время пожирает деньги.

Женщина выглянула из окна над раковиной, увидела унылый зимний сад и предалась волне нового отчаяния. Оно поднялось у нее в душе, как протест. Ей предстояло быть здесь следующие четыре или пять часов, одной со своими мыслями, — пока проклятая необходимость идти за детьми не избавит от клетки. Надин никогда прежде не тревожило одиночество, наоборот, она искала его, настаивала на нем, говорила Мэтью, что буквально сойдет с ума из-за его недостатка. Но теперь оно страшило, пугало, как ничто прежде. Слезы страха и страдания (жалости к себе, как назвал бы это Мэтью) навернулись на ее глаза.

Надин подняла руки и прижала их к векам.

— О, боже! — сказала она. — О, боже, помоги, помоги, помоги!

Зазвонил телефон. Надин убрала от лица руки и громко шмыгнула носом. Потом она подошла к аппарату и сняла трубку.

— Алло?

— Надин?

— Да…

— Это Пегги, — сказала мать Мэтью. — Ты не узнала меня по голосу?

— Нет, — ответила женщина.

Она прислонилась к кухонному столу. За все время ее брака с Мэтью Пегги не звонила Надин до тех пор, пока Джози не появилась на сцене. Потом свекровь начала звонить, желая поддержать Надин и убедить, что они обе — своего рода заговорщицы.

Надин приложила трубку к уху. По идее, она должна была приветствовать этот заговорщический пыл против Джози, — но только не у Пегги.

— Как дети, дорогая?

— Все прекрасно.

— Уверена? — спросила Пегги. — Послушай, я звоню с небольшим предложением. Дерек и я хотим помочь тебе. Мы не можем много сэкономить, но, конечно же, поможем тебе и детям.

— Нет, благодарю, — сказала Надин.

— У тебя понурый голос, дорогая.

— Я устала, — ответила Надин. — Я плохо спала прошлой ночью.

— Стыд и срам, — вздохнула Пегги. — Сколько бед на твою голову!

Надин слегка отодвинула трубку от уха.

— Пегги, мне нужно уходить…

— Да-да, конечно. У тебя столько забот, и все приходится делать одной. Я просто хочу, чтобы ты знала: мы всегда поможем тебе — Дерек и я. Деньги и все остальное — тебе нужно только сказать.

— О-кей.

— Передавай привет детям. И от дедушки…

— Пока, — сказала Надин. Она положила трубку и обхватила руками голову.

Почему все так случилось, почему все так должно было случиться?! Раньше она страстно желала общества, общения, маленького знака того, что не настолько заброшена, как сейчас. А теперь ей будет звонить один из тех нескольких людей, к которым она всегда испытывала искреннее отвращение — женщина, всегда упорно настроенная против ее брака с Мэтью…

Чайник закипал, его неисправная крышка подергивалась под давлением пара изнутри. Надин потянулась к нему и выключила. Она подошла к столу и составила миски, тарелки и кружки в беспорядке друг на друга, наподобие стопок, отнесла их к раковине и опустила в пластмассовый тазик. Потом взяла бутылку жидкого моющего средства. Оно называлось «Экоклир» и стоило в ближайшем супермаркете почти в два раза дороже, чем более вредная для окружающей среды марка. Как выяснил Рори, средство не было действенным, пена оказывалась слабой, а нужного эффекта не достигалось. Тарелки, сложенные на ночь в раковине, оставались грязными.

Надин выдавила пластиковую бутылку, которая издала хриплый звук. Средства почти не осталось.

Она осмотрела кухонный стол у дальней стены кухни и сняла последнюю чистую кружку. Надин положила ложку растворимого кофе, залила водой из чайника. Потом нашелся целлофановый пакет с затвердевшим тростниковым сахаром, от которого пришлось отколупать кусочек ручкой чайной ложки.

Надин размешала сахар в кофе с ужасающей концентрацией, пока он, наконец, не растворился. Она отхлебнула. На вкус кофе был странным — сладким, но слегка затхлым. Такой вкус имело почти все в те неуютные, но головокружительные дни в женском лагере протеста в Суффолке.

С кружкой в руке Надин вернулась обратно к чайнику и неуклюже вылила левой рукой содержимое на тарелки, стоявшие в раковине. Потом, зажав кружку в руках, она выбралась из кухни, прошла вниз в холл мимо тикающего счетчика, поднялась по лестнице на галерею второго этажа. Туда выходили двери детских комнат.

Все двери стояли открытыми, стопки одежды валялись на полу. Кровати и пластиковые мешки с бессмысленными вещами, которые дети носят с собой, не были прикрыты. В туалете крышка унитаза оказалась поднятой, целая куча влажных банных полотенец и наполовину сорванная ветхая занавеска в душевой кабинке свисали оцепеневшими окрашенными пластиковыми складками.

Надин прошла по галерее и закрыла все двери. О том, чего она еще не видела, не хотелось и думать.

Потом бывшая жена Мэтью спустилась вниз, осторожно держа свою кружку кофе, чтобы не пролить, заползла через туннель в берлогу Рори под самой крышей и похоронила себя там.

— Мы прождали почти целый час, — сказала Бекки. Она забралась на переднее сиденье возле матери. В водительском зеркале Надин увидела, как Рори уселся около Клер. Выражение лица сына казалось отрешенным. Так было всегда, если он не хотел, чтобы кто-то обращался к нему и задавал вопросы.

— Мне очень жаль, — ответила Надин. — Я прилегла поспать. Я не высыпалась в последнее время, вот случайно и прилегла сегодня утром. Слишком долго проспала.

Она посмотрела в водительское зеркало. Клер зевала. Ее волосы, которые мать коротко подстригла, нуждались в мытье, пряди торчали во все стороны, придавая дочери неопрятный вид.

— Мне очень жаль, — повторила Надин. — Правда. Я так устала. — Она завела машину. — У вас был хороший день? Удачный?

Дети ничего не ответили. При повороте машины она взглянула на них. Дочери и сын не дулись на нее, это было заметно — просто не знали, как ответить. Не хотели ее расстраивать.

Машина снова тронулась вперед. Надин слегка прикоснулась к Бекки.

— Проголодались?

— Ты еще спрашиваешь? — ответила дочь.

— Мы заедем в деревенский магазинчик, — сказала Надин. — Я нашла пять фунтов. Мы купим картошки и яиц и немного поджарим их. Яйца и чипсы, что вы думаете об этом? Яйца и чипсы…

Воцарилась пауза. Рори глядел в окно, а Бекки уставилась на свои короткие отполированные ногти. Потом Клер сказала: