Мейвис Чик - Антракт

— Очень опрятная кухня, — заметил он. — Где ты хранишь свое ядовитое зелье?

Я наполнила водой молочную бутылку и сунула в нее букет, — искать вазу было выше моих сил.

— Не так уж трудно поддерживать чистоту, когда живешь в одиночестве.

— Только не в моем случае. — Он рассмеялся. — Почему вы с Робином не живете вместе?

— Потому что мы с Робином не…

Финбар предостерегающе поднял руку.

— Это не мое дело, — беззаботно произнес он. — Фрезии. Замечательный запах. Если хочешь, можешь вставить цветок в волосы. Ты ведь знаешь, я вполне либерален в таких вещах… — Он отколупнул кусок краски с двери. — Ты и Робин не… что?

— Послушай. Я хочу прояснить кое-что относительно меня и Робина.

— Это напомнило мне… — Он начал шарить в складках белого пальто, которое я так хорошо помнила, потом полез в карманы джинсов.

— Может быть, снимешь пальто, если остаешься?

Финбар медленно вышел в холл и бросил пальто на перила лестницы.

«От одного слоя избавились, — подумала я, разглядывая оставшийся на нем серый джемпер поло и твидовый пиджак. — Осталось еще три».

Пока он возился с пальто, я вернулась в комнату и выключила музыку — сейчас она только мешала. Финбар вошел за мной, в одной руке он держал два белых конверта и бокал, а в другой — открытку от Фреда и Джеральдины.

— Нью-Йорк. Правда, он прекрасен?

— О да, — согласилась я, рассматривая открытку вместе с ним. — Небоскребы на фоне неба — один из лучших видов в мире.

— И один из моих самых любимых.

— И моих, — сказала я. — Какое совпадение!

Он протянул мне конверт:

— Твой билет на премьеру. Жаль, что Дарреллов не будет. Я принес еще один для твоего Робина…

— И все же он не мой Робин. Мы просто друзья, коллеги, не больше…

— Ну ладно. Если это подрывает твою репутацию, дай мне его адрес, я отправлю его по почте.

— Не говори глупости. — Взяла конверт и положила на каминную полку. — Я вижу его каждый день. Завтра же передам. А теперь, пожалуйста, сядь. — Я показала на диван.

Финбар сел. И тут же вскочил снова — он чуть не раздавил последний, самый большой пакет.

— Чуть не забыл, — сказал он. — Это тебе. У меня их слишком много. С Днем святого Валентина! Знаю, это необычный знак внимания, зато полезный…

Теперь я поняла, что имела в виду Рода. Подумать только, я зашла так далеко в своем стремлении к независимости, что совсем забыла о Дне святого Валентина! Я посмотрела в восхитительное лицо Финбара. Достоин ли этот человек того, чтобы ради него отказаться от пятого измерения? Не сомневаясь в ответе, я разворачивала подарок.

Что бы это могло быть? Какая-нибудь одежда? Он упомянул что-то полезное: ведерко для льда для легких интимных ужинов или, может быть, хрустальная ваза для следующего букета?

— Герань, я намерен сегодня напиться, если ты не возражаешь.

— Угощайся… — Я показала на бутылку и продолжила свое занятие.

— Ты выпьешь немного?

Я покачала головой, последний лист бумаги упал на пол. Я была пьяна уже от одного присутствия Финбара.

— Надеюсь, тебе понравится, — с удовольствием произнес он. — Это один из лучших.

Я опустила руки в коробку и достала блестящий хромированный предмет. Тостер.

— У меня уже много скопилось, — сообщил Финбар с сожалением. — Откуда их только не присылают…

— Что ж, спасибо, Финбар, — поблагодарила я.

Разве настоящую женщину можно завоевать с помощью такой техники?

— Я участвовал в ток-шоу пару недель назад. Видела?

— Стараюсь не смотреть такие программы.

Видите, я пыталась быть правдивой, насколько это возможно.

И заметила, как в этот момент он почувствовал облегчение.

— Вполне разумно, — кивнул Финбар. — Эти передачи — самая примитивная форма жизни. Хотят знать лишь одно: кто с кем спит, когда и как часто. Для идиотов, которые лишь делают вид, что им интересно… «Кориолан» можно было с тем же успехом представить как мюзикл на льду.

— Но почему тогда ты согласился участвовать?

— Как ты сама сказала, моя дорогая, это в порядке вещей. Мой агент договорился. Дорогой Джим, он так заботится о моей популярности. — Финбар допил содержимое своего бокала и снова наполнил его. Он сидел и смотрел на меня, в его глазах читалось беспокойство. — Герань, ты задумывалась о деньгах?

— Только дураки не думают об этом.

— А о больших деньгах? Я имею в виду тысячи и тысячи фунтов.

— Нет, — ответила я, нисколько не лукавя. — Пока я живу в комфортных условиях и езжу на машине, я всем довольна.

— Довольна! — повторил он возбужденно. — Ты действительно редкая птица. Сколько тебе лет?

— Почти тридцать два.

— А мне почти сорок. Возможно, именно поэтому мы разные. В моем возрасте время бежит, как песок сквозь пальцы, а я многое хочу успеть. И если снимусь в этом фильме, у меня будет шанс… — Его речь становилась все менее связной, и я приняла это за хороший знак. Финбар вздохнул. — Но всегда есть вещи, от которых приходится отказываться… — Он погрозил пальцем по сторонам, словно выступал перед аудиторией. — Если они не вписываются в общепризнанную модель успеха. Ты понимаешь меня, Герань, знаешь, что я имею в виду?

Я понятия не имела, но, поскольку он явно чего-то ждал от меня, сказала:

— Не переживай, Финбар. Деньги — это не самое главное, важнее всего, как ты планируешь распорядиться ими.

— Ты просто прелесть. — Он, словно собаку, похлопал меня по спине, отчего я задрожала, несмотря на жару в комнате. — Как ты можешь знать так много, оставаясь такой молодой?

— Мне кажется, это сказал Наполеон. Но, думаю, ты правильно подметил.

— Понимаешь, у меня были планы об альтернативном театре, а сейчас они повисли в воздухе… — Внезапно он расхохотался. — Повисли в прямом смысле этого слова, — хотел заниматься этим вместе с Рики, а он улетел в Нью-Йорк. Джим нашел для него что-то лакомое. Его нельзя винить за это.

— Он поступил не очень хорошо, — огорчилась я.

— Да, не очень. Зато он классный актер. Вот что самое важное.

— Ты очень расстроен, — заметила я.

— В самом деле? Не знаю… Ведь… у меня сейчас все прекрасно, я рядом с хорошенькой молодой женщиной в ночной рубашке. — Он снова засмеялся. — Послушай, Герань, давай еще выпьем.

Некоторые люди после большой дозы алкоголя краснеют и потеют, кто-то становится сентиментальным, кто-то плачет. В некоторых просыпается агрессия, либо они ведут себя отвратительно, а бывает и то, и другое. Финбар же казался все более и более привлекательным и покорял меня все сильнее.

— Почитай мне что-нибудь, — попросил он через некоторое время. — Как в прошлый раз. Что-нибудь жизнеутверждающее. Опять из Элиота, если это возможно. Я люблю Элиота… — Он прислонился к спинке дивана и сказал мечтательно: — Надежда, зеленый росток на засохшей ветке — вот что мне нужно. Чтобы весна сменила зиму… — Он выпрямился и взглянул на меня, прежде чем продолжить свой монолог. — Только ты можешь дать мне надежду…