Мариса де лос Сантос - Когда приходит любовь

— Я не знаю, почему твоя мама занималась сексом с тем мужчиной. Секс. Ты ведь знаешь, что это такое?

— Да, — призналась Клэр, и я с облегчением услышала усталость в ее голосе, будто она хотела сказать — что за глупый вопрос?

— В том, чем они занимались, нет ничего плохого. Ты понимаешь, что я хочу сказать?

— Думаю, что да, — помолчав, согласилась Клэр. — И не думаю, чтобы она была в него влюблена. То есть, может, и была, но я так не думаю.

Я перевела дыхание.

— Люди к этому относятся по-разному, тебе придется самой решать. Хочешь знать, что я думаю?

— Да.

— Я думаю, что нет ничего страшного, если ты не влюблена. Тебе может просто нравиться человек, ты ему доверяешь, и если тебе захочется заняться с ним сексом, то это нормально. — Кстати, я пришла к такому выводу довольно давно. И должна сказать следующее: есть любовь, нет любви, но от секса я не откажусь. Не надейтесь.

— Ты была когда-нибудь влюблена? — спросила Клэр, нанеся мне сокрушительный удар без всякого предупреждения. Надеюсь, она не заметила моего дискомфорта, но поскольку я застыла на месте, а по лицу моему стал растекаться жаркий румянец, она должна была быть слепой, как летучая мышь, чтобы не заметить.

— Да, конечно, — сказала я беспечно. Даже чуть не зевнула при этих словах. Затем пожала одним плечом, завершив превращение в карикатуру на беспечного человека.

— В кого?

— Ну, был один. — Это надо же — «был один»! Я вздохнула. — Он не отвечал мне взаимностью.

— Готова поспорить, что ты ошибаешься, — заявила Клэр. — Наверняка любил, зуб даю.

— Благодарю покорно, Клэр, но нет, нет и нет. Кроме того, он женат на другой женщине. — Я вгляделась в ее лицо, боясь увидеть недоверчивое выражение. Но ведь многие достойные любви мужчины женаты на других женщинах. Она посмотрела на меня невинным взглядом. — Он относится ко мне по-родственному, — добавила я для правдивости и, заметив изумленный взгляд Клэр, заторопилась, хотя объяснять ничего не собиралась: — Вообще я не его типа.

— Ты — и не его типа? — искренне изумилась Клэр, что согрело мне душу.

— У меня нет амбиций. — Но это было не совсем то, что я хотела сказать. — Никакой цели в жизни. Наверное, я недостаточно страстная.

Клэр засмеялась. Затем снова стала серьезной.

— Прости. Но это забавно — что ты не страстная. Ты страстная во всем. Во всем, к чему прикасаешься.

Я тоже засмеялась, хотя ее слова меня настолько тронули, что я готова была расплакаться.

— Даже ко мне. Ты ведь страстная даже ко мне, верно? — Ох, Клэр, девочка моя.

— Да, и от всего сердца, — подтвердила я.

— Что ты собираешься делать со всеми этими вещами? — спросила Клэр, оглядываясь по сторонам.

— Я уже об этом думала. Я хочу, чтобы Руфь и Берн, дети миссис Голдберг, забрали все, что пожелают, пусть даже все фотографии. Я хочу составить каталог всех вещей и записать связанную с каждой вещью историю. Все, что мне рассказала миссис Голдберг, потому что все важно.

— Значит, когда они будут решать, что взять, они будут знать, какое каждая вещь имеет значение. Ведь будет несправедливо не рассказать им об этом, верно?

— Верно, — согласилась я, пораженная таким глубоким пониманием со стороны Клэр. — И что бы они ни забрали, истории уйдут с этими вещами.

— Хорошая мысль, — сказала Клэр. Она села и задумалась.

— Твоя квартира очень похожа на этот дом, ведь так, Корнелия? Я об этом подумала сразу же, как очутилась здесь. Как ты подбирала каждую вещь в квартире. Ты точно такая же, как миссис Голдберг. — Мне было очень приятно это слышать.

Из большого чердачного окна мне были видны блестящие листья магнолии, растущей около дома. За ней я разглядела огромный старый белый дуб, чья крона обеспечивала тенью весь двор миссис Голдберг. Еще дальше вдоль улицы стояли дома с трубами в окружении кустарников и клумб. И сумерки уже спускались на их крыши. Каждый дом хранил свои тайны, в каждом жила своя семья. А вдали виднелась полоса Голубого хребта.

— Корнелия? — позвала Клэр.

— Я вспоминала, как миссис Голдберг рассказывала мне все эти истории, — сказала я, смахивая слезы. — И, если захочешь, я когда-нибудь передам тебе свои.

— Руки болят? — спросила Элли у Клэр. Мама Корнелии хотела, чтобы Клэр называла ее Элли — сокращенное от Элеонора.

Клэр положила острые садовые ножницы, сняла перчатки и принялась сжимать и разжимать пальцы, получая удовольствие от незнакомых ощущений.

— Да, — ответила она, — но это приятная боль.

Они подравнивали кусты на заднем дворе. Клэр потребовалось время, чтобы научиться пользоваться ножницами и понять, что она не губит куст. Ей казалось жестоким обрезать ветки до восьми дюймов от земли, и она с тоской смотрела на жалкие остатки, одиноко торчавшие из земли.

— Я знаю, выглядит ужасно, но у этих кустов цветут только молодые побеги, — пояснила Элли. — Мы делаем кустам одолжение. И бабочкам тоже. Подожди лета, увидишь, как трудно будет отличить, где цветок, а где бабочка. И колибри тоже будут нам благодарны.

Клэр улыбнулась кусту, над которым трудилась. Мама Корнелии хотела, чтобы она вернулась сюда летом, и не просто хотела — ждала. Клэр представила себе, как они вдвоем сидят на деревянной скамейке, пьют чай со льдом и наблюдают, как крошечные колибри, подобно маленьким моторчикам, кружатся вокруг кустов. И все же, хотя умом она все понимала, руки еще сомневались, верить или не верить, и замирали над кустом, над каждой веточкой хоть на пару секунд.

— У тебя замечательно получается, — похвалила Элли.

Клэр снова улыбнулась кусту.

— Вы когда-нибудь читали «Таинственный сад»? — рискнула спросить Клэр.

— О Господи, дай подумать. Ну конечно, только лет сто назад. Кто же любил эту книгу, Олли или Корнелия? — Даже разговаривая, Элли не прекращала работать. Клэр нравилась абсолютная уверенность ее движений. Вот так же Тео резал овощи. Интересно, а она когда-нибудь сможет делать что-нибудь так же хорошо?

— Спорю, что Корнелия, — сказала Клэр. — Там есть такой мальчик, Дикон, который сразу мог сказать, живое растение или умерло. Мне кажется, они все выглядят мертвыми, но он всегда мог найти живой росток. И когда находил, называл его «хитрым». Я думаю, он был чародеем.

— Есть такие люди, у них это в крови. Но вот что я тебе скажу, Клэр. Я прочитала много книг и статей, прежде чем чему-то выучилась. — Она улыбнулась Клэр треугольной улыбкой Корнелии. — И много растений загубила.

— У нас дома садовник, мистер Поле. Подходящее имя для садовника. Он приходит раз в неделю, но я как-то не обращала на него внимания. — Клэр очень жалела об этом. — Наверное, я думала, что надо просто сунуть что-то в землю, и все будет расти.