Франческа Клементис - Любовь нельзя купить

— Однако у Рава заноза, а у меня голова разболелась от волнения, — вставил Арчи.

— Заходите оба! — приказал Джон.

— Пусть только придет домой! — проворчала Фиона, обращаясь к Грэму. Она все еще находилась под впечатлением от той роли, которую сыграла в этой драме Дафна.

— А мы можем сейчас отправить их домой? — умоляюще произнесла Элисон. — Скоро подойдет к концу перечень мест, откуда нас еще не выставили.

— Домой мы идти не можем, пока не узнаем, что Милли вернулась. Ты же помнишь, как она себя вела, когда ты оказалась в нашем доме. Мы договорились так — в девять отведем их и сдадим у дверей.

Элисон посмотрела на часы:

— Но это же еще целых двадцать шесть минут. Что мы будем с ними делать это время?

— Сходим на детскую площадку, — предложил Тим.

— Уже слишком темно, — возразила Элисон.

«Я не мать, и то знаю, что это глупая затея. И меньше всего я хочу, чтобы с ними случилось что-то неприятное, пусть это и успокоит их хоть ненадолго, — думала она. — И мне совсем не хочется провести ночь в травматологическом отделении с ордами орущих покалеченных детей и их родителей, которые ничем не могут им помочь».

В результате они оказались в «Бургер кинг» (им навсегда запретили заходить в «Макдональдс» и в «Кентукки фрайд чикен»), где каждому из детей пообещали по пять фунтов, если они будут сидеть на своих местах и есть мороженое, а не бросаться им в посторонних, пачкать стены или одежду Элисон или петь «Джингл беллз», что может привлечь внимание полиции на Стритэм-Хай-роуд.

— Ты хорошо выглядишь, — недовольно сказал Тим Милли, когда они наконец доставили детей домой. — Что ты с собой сделала?

— Стала жить, как и ты, — ответила Милли. — Пока!

Она закрыла дверь перед самым его носом, после чего улыбнулась. Она видела горе на его лице. Тим ожидал, что она впадет в отчаяние, не будет мыться и заносит одежду до дыр. Он никак не предполагал, что она будет выглядеть так, как не выглядела много лет.

— Это она ради своего бойфренда старается, — мрачно произнес Тим, обращаясь к Элисон. — Ради меня ничего не делала, просто вычеркнула из своей жизни, теперь перед Дэниэлом красуется.

Он сплюнул, произнеся это имя. С тех пор как Милли перестала говорить об этом загадочном мужчине, он возненавидел его еще больше. По опыту своего тайного общения с Элисон он знал, что это не к добру.

— А что, если она задумала выйти за него? — стонал он, когда они возвращались на пригородном поезде. — Тогда я буду отчимом. Кончится тем, что дети будут называть его папочкой. Мне придется видеться с ними каждый третий выходной, устало бродить по зоопаркам и покупать им дорогие подарки, чтобы они больше любили меня.

Неожиданно он схватил Элисон за руку:

— О господи! А что, если он и есть их отец? Я говорю о двойняшках.

Элисон смотрела, как он быстро что-то подсчитывает в уме. Наконец Тим с облегчением откинулся на сиденье:

— Нет, этого не может быть, он совсем недавно объявился. И потом, мы вроде знаем, когда это случилось. Пошли в оперу, Милли заказала двойную порцию джина с тоником на голодный желудок, а на ней была блузка вот с таким глубоким вырезом…

— Да заткнешься ты наконец!

Тим с удивлением посмотрел на Элисон. Такое могла сказать или, скорее, выкрикнуть Милли. Но Милли его жена, а женам дозволяется так себя вести. Тогда как Элисон… ну… кем бы она ему ни приходилась, он ждет от нее, что она будет с обожанием смотреть на него, выслушивать его проблемы и помогать избавиться от них.

— У тебя что, голова болит? — спросил он, силясь разгадать непонятную ему вспышку.

— Да, — слабо ответила Элисон.

Это проще, чем сказать ему правду. Да и соврала она не слишком сильно. Ей действительно было нехорошо. В голове пульсировало от сбивчивых мыслей, которые сталкивались друг с другом и мешали оценить обстановку.

Кое-что, впрочем, и без того ясно. Больше она не может терпеть возле себя этого человека. Со своими несчастными детьми или без них, Тим сводит ее с ума. Теперь она поняла, почему ушла от него. Потому что он таким же был и подростком — липучим и плаксивым. Так и не изменился.

«Но я — неплохой человек. Так, во всяком случае, мне кажется, — думала Элисон. — Возможно, я и собиралась украсть его у жены, но это было бы невозможно, если бы у него в семье было все в порядке. Так что я не виновата. Да, возможно, я и заведу от него ребенка. Но поскольку никто ничего не узнает, то это никому не доставит страданий.

Но вот то, что его вышвырнули из семьи, за это я должна нести ответственность. Я сама пошла к нему домой, зная, что у него на уме. И эту нелепую майку надела, чтобы соблазнить его. И когда его жена неожиданно вернулась домой (на что имеет полное право, поскольку живет там), то, разумеется, все правильно расценила.

Так неужели и я его прогоню? Не думаю, что я такая же жестокая. А может, я все-таки плохой человек, раз мне доставляют удовольствие кровожадные фантазии, когда я провожу время с детьми Тима».

Она решила, что пока потерпит его. Надо потерпеть. А вот насчет ребенка она была уже не так уверена. Насмотревшись, во что превращаются дети Тима, она подумала, что лучше заведет себе собаку.

— Кажется, ты неплохо провела время, — радостно заметил Макс.

— Мне приятно, что ты согласился там бывать, — осторожно заметила Тесс. — Ларе нравится, когда мы чем-то занимаемся всей семьей. Но не думаю, что этого будет достаточно.

— Тогда почему бы тебе не узнать, что еще есть в общественном центре? Как только заработает магазин, я буду свободен по вечерам, так что мы сможем ходить не только на танцы.

Беседуя с женой, Макс одновременно производил какие-то расчеты на калькуляторе. Он достал счета старых поставщиков и уже прикидывал прибыль.

— Ты можешь отложить это на несколько минут? — спросила она.

Макс продолжал стучать.

— Мне нужно закончить до завтра. В обед встречаюсь с партнерами.

— Макс, остановись! — Она повысила голос настолько, чтобы не разбудить Лару, которая спала за стеной толщиной в газетный лист.

Макс положил калькулятор и спросил:

— Это надолго?

Тесс вдохнула, надеясь, что в воздухе еще витают флюиды терпения, которые она могла бы в себя вобрать.

— Макс, прежде чем мы начнем это новое дело, давай заранее решим, что не будем повторять прежних ошибок.

— Но ведь я уже говорил, что не будем! И таких накладных расходов на этот раз не предвидится…

— Я не о деньгах говорю, — перебила его Тесс. — О нас. Ты только посмотри на себя. Ты уже начал каждую свободную минуту тратить на расчеты, планирование и источники снабжения. Как только магазин откроется, ты будешь задерживаться допоздна, пробовать новые рецепты, переставлять полки. И все кончится тем, что уже было, — мы не будем видеть друг друга, нам некогда будет даже поговорить.