Сандра Браун - Любовь Чейза

И сам себе ответил: после потери Тани, потери их ребенка, самым худшим для него было бы снова полюбить. Со всем остальным он бы справился.

Пьянство, тяжелая травма на родео, постоянные увечья, может быть, смерть… Профессиональное и личное банкротство… Какое бы несчастье ни уготовила ему судьба, он принял бы его как должное, ибо считал, что лучшего и не заслуживает. Считая себя частично виноватым в смерти Тани, он искал наказания. Он лелеял несчастья, как душевнобольной садовник, который предпочел бы сорняки цветам. Что может быть хуже, чем потерять семью… только одно: полюбить еще раз.

Это вынести невозможно.

Снова почувствовать, что ему нужна женщина, понять, что он любим, узнать о зачатии ребенка… Нет! Невозможно!

Он ударил кулаком по холодному кафелю больничной стены и прижался к ней лбом. Стиснув зубы и крепко закрыв глаза, он боролся с самим собой — не так-то просто взглянуть правде в лицо!

Он полюбил Марси. И не мог себе этого простить.

Трудно было начинать все сначала.

Как последний дурак, он отверг ее, когда был больше всего ей нужен. Отвернулся от нее, беременной и перепуганной насмерть. Почему? Из гордости. Кому ж понравится, когда тобой манипулируют! Но история с домом теперь казалась ему больше проявлением любви, чем манипулированием. Он был упрям как осел и отказывался принимать простое и очевидное: Марси любила его, а он любил Марси.

Если в этом его преступление, так ли уж оно ужасно?

Он рассмотрел свой грех со всех сторон, даже встал на место Тани. Она не пожелала бы ему другого. Ее способность любить была такой громадной, что она первая велела бы ему полюбить снова, если бы знала, что им было назначено судьбой.

Зачем же он так с этим боролся? Что плохого он сделал? За что с таким упорством наказывал себя? Он полюбил изумительную женщину, которая беззаветно любила его. Что же в этом плохого?!

Да ничего.

Он поднял голову и повернулся. В конце коридора показался акушер. Чейз решительно двинулся к нему, ускоряя шаг по мере приближения.

— Послушайте, вы! — хрипло сказал он, не дав доктору открыть рот. — Спасите ей жизнь! Слышите?! — Он припер изумленного доктора к стенке. — Мне все равно, пусть это стоит миллион долларов, только сделайте так, чтобы она осталась жива. Вы поняли, доктор? Даже, если… — Он остановился, с трудом перевел дыхание и продолжил уже совсем резким тоном: — Даже, если это приведет к гибели ребенка, спасите мою жену!

— Успокойтесь, мистер Тайлер. С вашей женой все будет хорошо.

Чейз, широко раскрыв глаза, замер на месте и не хотел, не мог поверить в это. Счастливый поворот судьбы застал его врасплох.

— С ней будет все хорошо?

— Да, и с ребенком тоже. Она ударилась о козлы, и в матке лопнул кровеносный сосуд. Видимо, был слишком тонким, да еще дополнительное давление из-за беременности. Кровотечение необильное, но и этого оказалось достаточно, чтобы испугать миссис Тайлер. Что вполне естественно. Мы его остановили, сделали ультразвуковое исследование. Плод ничуть не пострадал. — Врач указал большим пальцем через плечо на дверь, откуда только что вышел. — Миссис Тайлер захотела принять душ. Сиделка ей поможет. Как только они закончат, вы можете зайти и повидаться с ней. Я бы рекомендовал несколько дней постельного режима. Думаю, затем беременность станет протекать совершенно нормально.

Чейз растерянно поблагодарил врача, тот проинструктировал медсестер и удалился. Чейза тут же окружили домочадцы. Лори плакала в три ручья, Сейдж шмыгала носом. Пэт нервно вытирал платком лоб и безжалостно жевал зубочистку.

Лаки звучно хлопнул Чейза по спине.

— Ну, что я говорил? А? И когда ты начнешь мне доверять?

Чейз с достоинством принимал все эти знаки внимания и даже пытался что-то отвечать, но глаза его были прикованы к двери палаты. Как только оттуда вышла сиделка, он извинился и рванулся к жене.

Маленький слабый ночник горел над изголовьем кровати, и свет его, проходя сквозь волосы Марси, порождал единственное трепещущее пятно в сумраке комнаты. Оно тянуло его к кровати, словно магнит, через всю комнату.

— История повторяется, — сказала она. — Помнишь, ты когда-то уже приходил ко мне в больницу.

— Сейчас ты выглядишь гораздо лучше.

— Вряд ли.

— Намного.

— Спасибо.

Она отвела глаза и несколько раз моргнула, но все было бесполезно. Крупные слезы градом катились у нее по щекам.

— Тебе больно, Марси? — Чейз наклонился к ней пониже. — Этот ублюдок ушиб тебя?

— Нет. — Она сглотнула слезы. — Ты успел как раз вовремя.

— Он за решеткой. — Чейз решил не говорить ей пока об убийстве Глэдис Харрисон. — Не стоит тратить на него своих слез.

— Я плачу не поэтому.

Она прикусила нижнюю губу, пытаясь сдержать предательскую дрожь и спустя мгновение сказала:

— Чейз, я понимаю твои чувства по поводу ребенка. Я не хотела тебя обманывать. Клянусь, не хотела. Я, конечно, должна была честно признаться тебе насчет дома, но насчет противозачаточных таблеток я тебе не лгала. Я стала принимать их сразу же, как только мы решили пожениться, но, наверное, чтобы подействовало, их надо было пить заранее. А прошло только два часа. Это произошло тогда, в нашу свадебную ночь.

— Я вообще-то тоже предохранялся.

— Наверное, эта штука прохудилась.

— Ох!

— Говорят, иногда бывает.

— Да, я тоже об этом слышал.

— А раньше у тебя такое случалось?

— Никогда.

— Думаешь, я тебе лгу?

— Нет. Я, гм, был очень силен той ночью, когда… ну, ты знаешь…

Марси подняла на него глаза.

— Наверное, это тогда и случилось.

— Хм-хм.

— Мне очень жаль, Чейз. — Губы ее снова дрогнули.

— Ты в этом не виновата.

— Нет, я говорю о ребенке. О том, что ты чувствуешь себя в ловушке. И ты наверняка думаешь, что сначала я привязала тебя к себе деньгами, а теперь еще и ребенком, которого, ты сам говорил, никогда не захочешь.

Она слизнула из уголков рта набежавшие слезы.

— Надо было сказать мне о том, что ты беременна, Марси.

— Я не могла.

— Тебе всегда хватало мужества говорить мне все, что бы то ни было.

— Раньше я никогда не была столь уязвима. О беременности я узнала, когда ты уехал в Хьюстон. Именно поэтому у меня пропал аппетит, и я так сильно похудела. Из-за этого не стала принимать таблетку, которую ты мне давал по приезде. Я бы непременно тебе рассказала, но ты так сердился из-за дома… А потом началась эта история с Харрисоном. — Она вцепилась в простыню. — Знай, Чейз, я не хочу быть тебе обузой. Ты волен уйти и ничем, никакими условиями я не стану удерживать тебя, если ты захочешь покончить с этим браком.

— Ты хочешь избавиться от меня?

— Конечно, нет.

— Тогда замолчи сейчас же. Я тебя так сильно люблю! — Он улыбнулся, увидев ее ошеломленное, растерянное лицо, наклонился пониже и поцелуем осушил слезы у нее со щек. — Я люблю тебя, Марси. Клянусь Богом, люблю! И он благословил нас.