Ирина Лобусова - Пять минут до любви

Когда я подбежала к его дому (не обращая внимания на разбитые ноги) возле дома уже собралась толпа. Там, посреди этой черной толпы каждая спазма моей любви переваривалась, словно пища для всеядных зловонных желудков. Тысячи лиц, будто вросших намертво в землю, чтобы насладиться конвульсиями моей распятой любви. Двор был похож на бездну раскрытого в крике рта. Там, в этой страшной сжавшейся пустоте, посреди чужой равнодушной толпы, собравшейся, чтобы посмаковать очередное убийство, я вдруг превратилась в болезненный окровавленный комок, с миллионом не сказанных ему слов, так легко и запросто вдруг разорвавших мою душу. Не осталось ничего… Кроме черной плоскости питательного для окружающих чужого горя… омертвевшей плоскости моей огромной любви.

Подойдя ближе, я пробилась сквозь людей. Мне казалось: мир должен прекратить свое существование в ту самую секунду, когда… Когда меня убили. Но так лишь казалось. Люди, толпившиеся вокруг, не знали, что убили меня. Стадо суетливых двуногих муравьев пробегало мимо, отряхивая на ходу свои унылые одежонки. Убийства были привычны точно так же, как весной — растаявший снег. Убийства, вкрапленные в серую паутину привычного дня… Я подошла совсем близко. И впервые по — настоящему поняла, что значит остаться наедине со смертью. Я схватилась за грудь и застыла, стопоря поток людского движения. Мертвые не ходят. Пятна солнечного света дрожали на мостовой, выбивая из грязного серого асфальта яркие искры. Возле угла я различила силуэты двух милицейских машин. Люди, суетящиеся, снующие, люди, люди… Не понимая, что делаю, я сделала шаг вперед…

Возле дома действительно стояли милицейские машины. Вход в подъезд был перекрыт. Рядом стояла машина. Его машина. Темный, красивый мерседес. С раскрытыми дверцами… В подъезде виднелось расплывшееся на асфальте темное пятно. И очерченные мелом контуры тела… От вида пятна мои глаза потемнели. Кто-то тронул меня за плечо.

— Разве вам не сказали, что сюда нельзя? — я обернулась и увидела рядом с собой невысокого седого мужчину.

Не знаю, что сумел он прочитать в моих глазах, только вдруг сказал неожиданно:

— Вы его знали?

— Кого?

— Убитого…

Убитого… если б я осталась живой, я завыла бы от страшной, нечеловеческой боли, пронзившей все мое тело, словно острым ножом… Может быть, я даже упала бы на этот асфальт, по бабьи воя и подпирая кулаками сырое мясо исплаканных щек… если бы… если… Но я умерла. А потому — стояла сухо и молча. Знала ли я убитого? Разве умирать от одного звука его голоса — значит знать?

— Кого убили? — голос со стороны, я не узнавала свой собственный голос.

— Бизнесмена, Юркова. Того, который купил в центре промышленный агрегат… Бывший завод полимеров… Говорят, о покойниках нельзя плохо, но, честно говоря, этот — сам нарвался…

— Откуда вы знаете?

— Я его заместитель. Как вы думаете, зачем я здесь?

— Зачем?

— Чтобы поехать и опознать тело.

Тело… То, что когда-то существовало рядом со мной… Ни боль, ни любовь, ни отчаяние. Просто так. Тело. Четыре казенные буквы. И больше ничего.

— Значит, вас впустят внутрь? Или тело уже увезли?

— Думаю, еще нет. Наверняка впустят.

— А я могла бы пройти внутрь вместе с вами?

— Пройти внутрь? Со мной? Для постороннего человека — очень необычная просьба. Кроме того, вы так странно выглядите… Впрочем, вы молоды, красивы… вы действительно можете быть его личной знакомой. Если судить по внешним данным. У Юркова было много таких знакомых. Как странно, что здесь и сейчас из всех его девочек вы оказались одна. Наверное, вы были лучшей из всех. А может, даже его любили. Или вы единственная отличались хорошим терпением и могли его терпеть… Ладно, идемте со мной, если вам так хочется. Я жду представителей прокуратуры, которые выйдут за мной и повезут внутрь опознавать труп. Я скажу им, если хотите, что вы моя племянница, и у меня дома вы несколько раз встречали Юркова. А туфли вы просто потеряли — потому, что волновались за меня. Но если я так скажу, то обещайте сегодня со мной поужинать. Честное слово, Юрков был не из тех, кого стоило бы долго оплакивать.

На пальце этого человека сверкало массивное обручальное кольцо.

— А что скажет ваша жена по поводу такого ужина?

— Ничего не скажет. Ей же не зачем об этом знать, верно? Можете об этом даже не думать. А вот у Юркова вообще не было жены. После него никого не осталось. Он не успел жениться — хотя ему после сорока. Так что наследство останется его матери и сестре. Вы знали, что у него в другом городе есть мать и сестра? Он был к ним очень привязан. Но он промотал по — глупому большую часть своих денег. Так что наследство составит совсем не много.

— Вы и это знали?

— Милая девушка, приходится! А вы думали, что он очень богатый?

— Я об этом не думала.

— Ну вот, я вас разочарую. Денег у него совсем нет. Если б он остался жив, через год его могли бы объявить банкротом. Как вас зовут?

— Лена.

— Елена. Очень красивое имя. Вы очень красивая девушка…

Я прекратила различать этот невнятный, свалившийся на меня поток слов. Впереди появилась серая фигура. Еще. И еще одна. Потом — сразу несколько. Двое санитаров в прорезиненной зеленой форме несли носилки, на которых лежал черный мешок. Только позже я поняла, что это был специальный мешок, предназначенный для перевозки трупов. Кто-то властный бросил моему спутнику:

— Подойдите.

Я бросилась вперед — хотя никто мне ничего не говорил… Шелест змейки… посиневшее лицо… Чужое лицо… Испуганный шепот моего спутника…

— Я не понимаю, что происходит?

Посиневшее, страшное лицо с ослепительными белками глаз… Лицо, выступающее из черной резины…

— Это не Юрков! Я ничего не понимаю! Это не Юрков!!!

Острая, горькая, судорожная спазма, больно рвущая мое горло… Воздух с шумом вырывается из раскрытого рта… Кто-то официальный и серый, строго:

— Что это значит? Это не Юрков? Тогда кто? Почему этот человек садился в его машину?

— Это Семенов, шофер, работал на заводе… Его шофер… Он часто возил Юркова. Он просто очень похож на него внешне. Они одного возраста, одного роста. Семенов часто одевал черные очки, садился в мерседес босса и все думали, что это сам Юрков. Иногда Юрков оставался ночевать на заводе и просил Семенова перегнать его машину в гараж. А часто на машине Юркова Семенов перевозит какие-то грузы.

Что было дальше, не помню. Помню лишь радость, захлестнувшую, сбившую с ног… Голоса слились в единый назойливый гул… И в этом гуле отступало лицо мертвого человека… Другого человека… Кто-то диктовал протокол опознания:

— Семенов Николай Михайлович… Водитель бизнесмена Юркова… Застрелен возле машины, принадлежащей Юркову возле дома, в котором постоянно проживал бизнесмен Юрков. На теле документы обнаружены не были. По словам свидетелей и очевидцев, Семенов часто пользовался машиной Юркова и был внешне на него похож. Опознан заместителем генерального директора бывшего завода полимеров…