Розмари Роджерс - Любовная игра. Книга первая

Она должна была быть своей сестрой и действовать, как действовала бы та. Надо продолжать удерживать его на расстоянии вытянутой руки своим дерзким и независимым поведением.

Этим утром, рано поднявшись, она вышла из своей комнаты на маленькую террасу, решив позволить солнцу позолотить ее бледную кожу, и Марко нашел ее там, лежащую в весьма открытом бикини. Она снова почти забыла свою роль, не ожидая увидеть его так рано. Находясь в полудреме, Сара оставила мощный транзистор, который он ей предложил, на волне с классической музыкой, передававшей в тот момент оперу. Конечно, он сделал несколько саркастических замечаний, которые она отмела в сторону, объяснив, что станция, должно быть, переключилась, когда она заснула. Он тут же нашел, к чему еще можно придраться, и стал поучать ее, какие опасные последствия может повлечь сон на солнце.

Пока он говорил, Сара с замиранием сердца чувствовала его взгляд, который, казалось, блуждал по ее телу с нарочитой дерзкой медлительностью, останавливаясь на ложбинке между грудями, на тени между бедрами, и поскольку у нее не было шали или полотенца, чтобы прикрыться, это слишком раздражало. Особенно когда ее сердце начало безотчетно стучать, а дыхание прерываться, заставив ее удержать сердитые слова, которые она была готова высказать ему.

— Вам будет лучше нанести на кожу немного специального масла, если вы собираетесь еще оставаться на солнце, — сказал наконец Марко, — и сделайте радио погромче, чтобы не заснуть на палящем солнце!

Презрительное движение его пальцев, и загремел рок, почти оглушив ее. Затем он удивил ее тем, что достал коричневую пластиковую бутылку с маслом, подогретым на солнце.

— Не надо… — начала она, взбунтовавшись, но ей следовало бы знать, что он не обратит внимания на ее протесты.

— Повернитесь.

Если бы она с кислым видом не послушалась, он, вероятно, взял бы ее за плечо и вынудил повернуться.

— Вы не сможете нанести масло себе на спину. Лежите смирно, и я помогу вам.

Давление его пальцев было сильным и уверенным, он втирал в нее масло до тех пор, пока она не почувствовала, что как будто шелк покрыл ее горячую кожу. Она хотела оттолкнуть этого мужчину и бежать прочь от его сводящего с ума высокомерия и утонченной жесткости под защиту своей комнаты, но есть ли в этом дворце-крепости какое-либо место, где она может быть в безопасности? Притаившийся перед прыжком волк…

Он заметил, как она вздрогнула от странного опасения, вызванного какими-то мыслями, и рассмеялся резким, вызывающим раздражение смехом.

— Боитесь, что я побью вас за ваши выходки, злобная маленькая девчонка? Не сейчас во всяком случае… а пока расслабьте свои напряженные мускулы. Разве вам не нравится массаж?

Его голос был подобен песку под шелком, а сильные руки стали почти нежными, когда он массировал ее шею сзади и его пальцы скользнули вниз по ее позвоночнику до того места, где были закреплены две крошечные красные полоски, удерживавшие миниатюрный верх ее купальника.

— Вы считаете, что вам нужна эта насмешка вместо лифчика? Я удивлен лицемерием женщин, особенно тех, которые проповедуют свободу и равенство! Разве не вы дали однажды интервью, в котором утверждали, что всегда загораете обнаженной или почти обнаженной, потому что вам нравится, чтобы ваше тело было везде одинакового цвета. Если вы пожелаете, я позабочусь о том, чтобы вы были здесь в совершенном уединении, когда вам придет охота позагорать.

Его руки скользнули под бюстгальтер и стали массировать и растирать ее напрягшиеся соски. Он не обратил внимания на возмущенное восклицание Сары: «Прекратите!» — и его руки двинулись к ее бедрам, а затем коварно скользнули по ним, в то время, как он нежно пробормотал:

— Я чувствую вибрацию вашей кожи! Чего вы боитесь? Того, что, если вы осмелитесь сбросить с себя одежду и подставить ваше прекрасное тело солнечным лучам, я сыграю роль Аполлона и изнасилую вас? Когда вы вышли полежать здесь сегодня утром, зная, что единственным мужчиной, который обнаружит вас, буду я, неужели вы думали, что это остановит меня, если я вознамерюсь применить мое право синьора?

Чувствуя легкое давление его пальцев на свои самые чувствительные места, она повела себя так, как если бы получила шок от удара током, который мгновенно пробудил ее.

— Нет! — резко вскрикнула она, уклонившись от его прикосновений, и повернулась, чтобы бросить на него презрительный взгляд из-под спутанных волос.

Он склонился над ней, и теперь его смуглое непроницаемое лицо было совсем близко от нее.

— Нет… что?

Он явно издевался. Глаза Рикардо задержались на минуту на маленькой жилке, взволнованно бившейся над ключицей, прежде чем он двинулся к ее губам.

Если он коснется ее, она закричит… несмотря на то что, вероятно, никто не услышит ее или не обратит внимания на крики, даже если услышит. Но он не тронул ее и ушел с внезапностью, заставившей ее вздрогнуть.

Теперь, вечером, Сара обнаружила на его лице то же самое напряженное выражение, которое было у него перед тем, как он покинул ее, испуганную, но не с содранным бикини. Оно появилось только на мгновение, а затем исчезло, и его лицо снова ничего не выражало.

— Итак, вам недостает дискотек? Что же вы будете делать, если я отошлю Карло в какую-нибудь отдаленную часть света? Он может оказаться там, где нет даже электричества.

Итак, он снова испытывает ее?

— Не в такое ли место послали вы его на этот раз? Аргентина… у! Но, думаю, я смогу выжить, как выживаю здесь.

— Рад слышать это — и, поскольку вам тоскливо, не имея ничего, кроме солнечных ванн и время от времени игры в теннис, я, безусловно, приму меры, чтобы обеспечить вам какое-либо… подходящее развлечение.

— Спасибо!

Он вознаградил это усилие совершенно хмурым взглядом, и, приободрившись, Сара беспечно продолжала:

— Я начинаю чувствовать себя, как если бы… меня заперли в замке Синей Бороды — что-то вроде этого, не обижайтесь, конечно!

— Синей Бороды!..

— Да! — сказала Сара с готовностью. — Помните, это человек, который убивал своих жен, когда они ему надоедали, а затем прятал их искалеченные тела в маленькой комнате, которую обычно запирал, и…

— Пожалуйста! Достаточно! — гаркнул он, и его взгляд, обращенный на нее, стал еще более хмурым. — Да, мне случалось слышать о знаменитой Синей Бороде, но я должен сказать, что не нахожу сходства между последней женой Синей Бороды и вами! У меня нет потайной комнаты, где я прячу тела всех моих былых возлюбленных, которую вы можете открыть, и более того, — его голос стал слегка зловещим, — если бы я пожелал избавиться от вас, то всегда мог бы произойти несчастный случай: вы могли бы упасть с высокой башенки, прямо на черные скалы, к голодным волкам снизу…