Елена Ярилина - Любви хрустальный колокольчик

— Что это за телефон, чей?

— Это тебе на всякий случай, если понадобится помощь.

— Какая помощь, по работе? — не поняла, а потому удивилась я, но он только улыбнулся и пожал плечами. — Дождись меня! Только дождись! — как и в прошлый раз, попросила я его и получила в ответ столь обжигающий поцелуй, что все грустные мысли вылетели из моей головы, я улыбнулась ему и побежала на электричку. Прежде чем свернуть за угол, я оглянулась: он стоял на крыльце без шапки. Было солнечное утро, косые лучи еще невысоко стоящего солнца освещали его, и он мне показался радостным, бодрым и почти здоровым.

Уже подъезжая к Москве, я вспомнила, что он так и не ответил ничего на мою просьбу дождаться меня, и настроение мое упало. Но, подумав еще немного, я пришла к оптимистическому выводу, что столь энергичный поцелуй в словесном оформлении не нуждается, поскольку служит более убедительным ответом, чем любые слова.

В Москве меня не было всего-то двенадцать дней, а как будто целую вечность. Снег уже везде подтаял и лежал по краям тротуаров грязными черно-бурыми кучками. Тем не менее весной в городе и не пахло, пахло выхлопными газами автомобилей на улицах, псиной от бомжей в переходах и метро, кошачьей мочой в подъездах домов. Люди кругом были дерганые, нервные, даже их улыбки, какие-то судорожные, больше напоминали оскал животного, чем улыбку человека. Раньше мне это как-то не бросалось в глаза, не замечала, что ли? Еще больше я утвердилась в своей мысли, встретившись в издательстве с авторами. Редактор встретила меня с завязанным горлом, красным распухшим носом и слезящимися глазами.

— Теперь у меня грипп, уже десять дней, и все никак не отцепится.

Я выдала ей пару расхожих, но верных советов, как отвадить эту хворобу. Вряд ли она слышала меня, чувствовалось, что состояние у нее хуже некуда. Началось обсуждение, но тут авторы из-за сущих пустяков сцепились между собой как два петуха, чуть ли не с первых же слов. Поскольку редакторша из-за гриппа пребывала в полусонно-обморочном состоянии, я взяла бразды правления в свои руки, мы пришли к приемлемому для всех решению. К консенсусу, как выразился один из уже умиротворенных авторов. Они оба вдруг, словно впервые увидели меня, наперебой ринулись делать мне комплименты, наверное, потому, что больше их делать было некому, редактор вследствие насморка и кашля в счет идти не могла. Ну, у этих молодых петушков теперь и в самом деле весна наступила, подумала я, а вслух сказала:

— Господа! Господа! Дело прежде всего, итак…

И мы договорились встретиться завтра с уже набросанными планами, но не здесь, а у меня на квартире, чтобы не напрягать бедного редактора и дать ей время подлечиться. За это удачное для нее предложение она мне благодарно и слабо улыбнулась.

Я еще успела в этот день купить кое-какие продукты, убраться в квартире, где за время моего отсутствия скопилось много пыли. И даже позвонила дочери и сестре. Разговоры с ними обеими были далеко не самыми приятными, как я, впрочем, и предполагала. Дочь обижалась, что я не поздравила ее с праздником, и сегодняшние запоздалые поздравления принимать отказывалась. Я стала спрашивать ее о муже и Мишутке, и она слегка оттаяла. Мне было на руку, что за своими обидами она не поинтересовалась, где я была, и даже не упомянула про мой день рождения, впрочем, про него все всегда забывали. Но вот казус: Любаша, напротив, только про мой день рождения и говорила. Она тоже была на меня в обиде, да еще какой!

— Сестра называется! Смоталась неизвестно куда. Я купила тебе подарок, звоню, звоню, а тебя нет. Где ты была? Тебе не кажется, что ты ведешь себя кое-как? — и т. д. и т. п. примерно минут на двадцать.

Любаша обижалась всегда очень эмоционально и громогласно, чувствовалось, что ей доставляет немалое удовольствие выкладывать свои обиды. Наконец, когда мне показалось, что ее раздражение начинает иссякать, удалось и мне вставить слово в разговор:

— Любаша, лапушка моя, я тебя очень люблю, хотя ты и шумишь чересчур уж много. Знаешь что, приезжай завтра ко мне вечером, посидим, отпразднуем задним числом праздник, и за рюмочкой я тебе расскажу, где я была все эти дни, а главное — с кем. От концовки моей фразы Любаша, что называется, выпала в осадок, по всей видимости, до этого момента ей и в голову не приходило, что я могла быть не одна. Прошло несколько секунд, прежде чем она начала говорить, да и то сначала раздалось какое-то бульканье, и только потом послышалась членораздельная речь.

— Подожди, подожди, подруга, как же это так? Я-то была в полной уверенности, что ты пребываешь в мерехлюндии, уединилась и работаешь дни напролет, а ты, хитрюга такая, и не работала вовсе, а романы крутила, вот это да! Вот это номер! Мне нравится это куда больше, чем всякие там твои бумажонки. Это по-моему! Слушай, а давай я сейчас приеду, а?

— Нет, лучше завтра, Любочка, завтра вечером, хорошо? Сегодня у меня была деловая встреча, довольно тяжелая и нудная, всю душу из меня вымотала, да и завтра днем тоже будет, так что мне надо как следует отдохнуть и набраться сил. Не будем все делать наспех, мы и завтра вечером обо всем успеем поговорить. Договорились?

— Ну, завтра так завтра, о чем разговор. Мне, между прочим, тоже есть о чем с тобой поговорить. Чао!

Авторы появились у меня с небольшим опозданием, но это все пустяки, главное, что они все-таки набросали вчерне то, о чем я их просила. Правда, между собой у них опять шли нестыковки, но я не стала эту тему даже затрагивать. Про себя я все уже продумала и решила, как связать между собой сюжетные хитросплетения и сгладить шероховатости. Наконец они ушли, на прощание я сказала, что увижусь с ними недельки через три, не раньше, уже в издательстве.

Проводив гостей, я отправилась в магазин, в основном затем, чтобы просто пройтись по воздуху, за городом я привыкла гулять, ну и купить все же нужно было кое-что. Вернувшись, приготовила картофельный салат со свежими огурцами и зеленью, лобио и сырные тосты, порезала лимон и выложила фрукты в вазу.

Любаша в квартиру не вошла, а влетела как ракета, с ходу вручила мне цветы и коробку пирожных. Раздевалась, напевая себе под нос что-то бравурное.

— Ого! Какая ты хорошенькая и нарядная, Любаша! Я очень рада тебя видеть, и еще более рада тому, что у тебя хорошее настроение, мне, признаться, вчера по телефону показалось, что твои новости отнюдь не из самых лучших. Проходи, Любочка, у меня все готово.

— Ты зришь в самый корень, так и есть, Женька. Так и есть. Валерка — подлец, меня бросил! А, каково?! И вышла я из дому смурнее некуда, но пока ехала, развеселилась, сама не знаю почему. Да, чуть не забыла, вот тебе подарочек, а бутылку не купила, ты уж извини.

— Садись, Любочка, садись и не волнуйся, все у меня есть.