Екатерина Вересова - Вспомни обо мне

— Странною любовью? — уточнила Кристина.

— Ну, не странной, а, скажем так, своеобразной. Я очень темпераментный, очень! Мы, католические священники, все такие — это у нас просто в крови…

— Неужели тебе станет легче, если я с тобой пересплю? — задумчиво спросила Кристина. — Скажи, зачем это тебе нужно?

— Честно сказать?

— Да, вот именно, честно.

— Для коллекции.

— Смеешься?

— Нет, отчего же. Я уже давно коллекционирую женщин. В моей коллекции есть такие экземпляры… М-м-м! — Петюня страстно замычал. — Но не будем об этом…

— И это единственная причина, по которой ты так упорно пытаешься затащить меня к себе в постель?

— Конечно, нет. Еще здесь замешано мужское самолюбие. Как это так: другие отдаются, а эта кочевряжится. Непорядок. Ну, и потом ты мне просто нравишься.

— На самом деле нравлюсь?

— Да.

— Ну, тогда, пожалуйста, сделай для меня исключение. Потому что, если я пересплю с тобой, я уже не смогу с тобой нормально общаться. И вообще мне гораздо больше по душе, когда мужчина и женщина общаются как друзья. — Кристина засунула руки в карманы широкого пальто. «Сейчас у меня в руках явно не хватает красного мяча», — усмехаясь про себя, подумала она.

— Неужели?

— Правда!

— Поедем ко мне делать афишу?

— Поедем. Только с условием: никаких коллекций.

— Ладно, — ворчливо пообещал Петюня, — сегодня будет только работа.

Фотографию Петюня сделал довольно быстро. Отщелкал несколько кадров, проявил и отпечатал. Затем сунул наиболее удачный снимок в сканер — и лицо Кристины тут же появилось на экране монитора. Она даже удивилась, насколько красиво она выглядела на экране.

— Ты такая фотогеничная, — похвалил ее Петюня.

— Спасибо маме с папой, — отшутилась Кристина.

Наверное, это был единственный раз за несколько месяцев, когда она вспомнила про своих родителей. Вся ее жизнь и люди, с которыми ей приходилось общаться, принадлежали словно к другому измерению. Теперь между ней и ее семьей пролегала еще большая пропасть, чем раньше. Но Кристина ничуть не жалела об этом…

— Послушай, а что, если мы перекрасим тебе глаза… — предложил вдруг Петюня.

— А разве это возможно? — спросила Кристина.

— Возможно все, — торжественно сказал Петюня, и в следующие полчаса продемонстрировал Кристине столько эффектов, что она взмолилась о пощаде.

Он делал ее лицо вытянутым, круглым, «натягивал» на шар, раскрашивал во все цвета радуги, делал из него картину в духе импрессионистов, расщеплял, а потом строил из кусочков всякие узоры…

— Послушай, может быть, хватит издеваться над моей рожей? — сказала Кристина, когда у нее окончательно зарябило в глазах. — Если люди увидят такую афишу, они не то что не придут на спектакль — вообще станут обходить стороной наш театр…

— А если нам сделать Джульетту полностью обнаженной? — спросил Петюня, доверительно заглядывая Кристине в глаза. Вид у него был такой, будто его посетило озарение.

— Отличная мысль! — весело расхохоталась Кристина. — Написано: Шекспир. Трагедия «Ромео и Джульетта». И на первом плане сидит голая девица с раздвинутыми ногами. Очень концептуально. Особенно если дать ей в правую руку фаллоимитатор…

— Фу, какой цинизм! — сморщился Петюня. — Я же совсем не то имел в виду. Просто обнаженная девушка — чистая, прекрасная, юная.

— Нет уж, с меня хватит. В эти игры я больше не играю. — Кристина встала и собралась идти, но Петюня не пустил ее.

— Ну ладно, Быстрова, не хочешь обнаженку — не надо. Я же не настаиваю. У меня появилась другая идея…

— Какая?

— А вот не скажу, — сказал он и показал Кристине язык, — сделаю макет — тогда увидишь.

— Надеюсь, ты не собираешься приставлять к моей голове тело какой-нибудь более покладистой особы или девочки месяца из «Плейбоя»?

— Ну, во-первых, это уже не твоя голова, — безапелляционно заявил Петюня, — это голова Джульетты.

— Хм, — дернула плечами Кристина, — нечто подобное я уже слышала от одной знакомой актрисы. Вроде того, что мое тело теперь мне не принадлежит… По-моему, это полная чушь.

— Ладно, не обижайся. Я пошутил. Сам разберусь на досуге с той дурацкой афишей. Хочешь вместе полазаем по Интернету?

— Если честно, я смутно себе представляю, что это такое, — призналась Кристина, — как-то не довелось.

— Ну, тогда приготовься к знакомству с целой вселенной…

Кристина сильно сомневалась, что вселенная может уместиться в таком небольшом экранчике, но спорить не стала. В конце концов, когда-то людям и телевизор казался чудом. А сейчас они держат его за мебель и презрительно называют «ящиком».

— А чем отличается Интернет от Е-мейла? — вдруг спросила Кристина, вспомнив о своем первом невольном опыте общения с компьютером в комнате у Антона.

У Петюни ее вопрос вызвал улыбку умиления. Кажется, его искренне радовала ее неискушенность и беспомощность. Побольше бы таких безграмотных девиц — и мужское самолюбие всегда было бы удовлетворено. Так нет же, они теперь все умные, все знают сами, горы лезут сворачивать… А тут всего лишь от одного глупого вопроса такой бальзам на душу разливается.

И Сивожелезов оседлал любимого конька. Он прочел Кристине целую лекцию с демонстрацией о том, что такое сеть Интернет, как можно ее использовать и как это страшно засасывает.

— Хочешь, например, посмотреть секретные, нигде не опубликованные фотографии принцессы Дианы… — с воодушевлением говорил он, — нет проблем. Набираешь «Diana photo» — и у тебя на экране авария автомобиля со всеми леденящими душу подробностями… Кровища, кишочки…

— Спасибо, не хочу, — поспешно сказала Кристина.

— Ну тогда можешь заслать туда какой-нибудь вопрос — абсолютно любой. Что тебя интересует? Главное — правильно подобрать ключевые слова. На одно слово тебе придет слишком много информации, а если загонишь три, может вообще ничего не прийти…

— Послушай, — осторожно перебила его Кристина, — а ты бы мог отправить мейл одному человеку?

— Ну, нет вопросов! Конечно. Ты знаешь его адрес?

— Почтовый?

— Да нет же, электронный.

Перед глазами Кристины возникла картинка со списком адресов из компьютера Антона. Она точно помнила одно слово — Antonioni. После него шли еще какие-то два, но они совершенно вылетели у нее из головы.

— Ты что, забыла адрес?

— Не совсем… Я помню первое слово — Antonioni…

— Точно Антониони — не Висконти и не Феллини? — насмешливо уточнил Сивожелезов.

— Точно! — обиженно взглянула на него Кристина. — А вот что потом… То ли корреспондент, то ли…

— Может быть, «consultant»? — предположил Петюня.

— Да-да, консультант! А потом еще третье, короткое…

— Наверное, «ru» — это российский адрес?

— Кажется, да. Я точно не помню. Но адрес российский — это на юге.