Анна Шилай - Дар Солнца

— Мне нужно узнать, кто такая эта Солнечная.

— Боже, только не говори, что вновь одержим идеей отдать кому-то Ариадну, потому что тогда я тебя стукну! — Лицо Тимы сразу приобрело хмурое выражение.

— Нет, разумеется! Я никому её отдам. Но… — Я замялся, не зная, как объяснить, чтобы не напугать и их. — Если — если — что-то случится со мной, я бы хотел, чтобы, когда она вырастет, ей не пришлось одной, по остывшим следам, искать свою мать.

Друзья переглянулись между собой. Им явно не понравилось то, что я сказал.

— Что с тобой может случиться? У тебя проблемы на работе? Или что-то со здоровьем? — Вся благоприятная атмосфера в гостиной испарилась, и меня буравили два напряженных взгляда.

— Нет, парни, всё в порядке. Ни работа, ни моё физическое состояние тут ни причем.

— Тогда скажи всё толком, а не как ты это делаешь! — потребовал Влад.

— Блин… Вчера меня едва не ограбил какой-то мудак, у него был нож… и он угрожал Ариадне. Я бы его голыми руками разорвал, если бы он прикоснулся к ней… Его задержали, конечно, и мы оба не пострадали, — пояснил я, увидев, как вытянулись лица друзей. — Короче, это натолкнуло меня на мысль, что жизнь нынче не безопасная штука, не отмороженный придурок, так обычная автокатастрофа или оборвавшийся трос в лифте, или тот же рак или ещё какая-нибудь зараза — что угодно может отнять меня у неё.

— Мне не нравится эта тема, Матвей, — заявил Тима.

— Я не сомневаюсь, что мои родители, Настя с Денисом, вы со своими семьями — вы не оставите мою дочь без опеки и позаботитесь о ней.

— Естественно! — возмутился Влад, словно я оскорбил его даже ноткой неуверенности.

— Но, — перебил я его, — рано или поздно у неё возникнет вопрос, кто её мать и где она. Он возникнет в любом случае, буду я с ней или нет, но если что — я должен знать, что я сделал всё возможное, чтобы пролить свет на историю этой женщины. Может, у Ариадны есть бабушка и дедушка, дяди и тети… кто-то, кроме нас. Захотят эти люди знать её или не захотят — это уже другой вопрос, но если та ситуация произойдет, если я умру, не дожив до момента, когда смогу объяснить ей, как так вышло, что у неё нет мамы, это сделаете вы.

Парни ничего не ответили, но слушали, и этого мне было достаточно. Они поймут, просто, как по-настоящему хорошие друзья, они не хотел допускать мысль, что со мной что-то может случиться.

— И единственное, что сейчас нас связывает с Солнечной — это вот эти вещи, — я кивнул на одежду, корзинку и письмо. — Надо извлечь из них максимум информации.

Влад взял шапочку и хмыкнул:

— Мне кажется, друг, тебе тут не мы нужны, а твоя мама. Она, пусть и военный, но психолог. Что-то такое она должна была проходить в университете.

— Мама на полигоне, диагностирует очередных новобранцев. Есть только вы. К тому же — с кем я сплю, вы знаете лучше неё.

— Матвей, спасибо за доверие, но свечку мы не держали. Я так точно, — произнес Тима.

— Эй, мы с ним не настолько близки, — вскинулся Влад.

— Не спорьте, ребята, — усмехнулся я, представив эту ситуацию. — Давайте хотя бы попробуем.

Парни повздыхали, но разобрали вещи, оставив мне письмо.

— Не знаю… Корзина как корзина. Одна ручка. — Тима вертел в руках плетеную корзинку, вглядываясь в каждую тростинку. — Новая. Ценника и чека нету. Какой-либо марки — тоже. Предлагаешь пройтись во всем кондитерским или специализированным магазинам?

— Нет, — угрюмо ответил я.

— Уф, ну тут будет легче, — взял слово Влад. — На костюме есть ярлык, похоже, его купили в магазине "Звездочка".

— В городе пять точек минимум, — покачал головой Тима.

— Я сам там покупаю для неё одежду, — подтвердил, а точнее, разрушил идею я.

— Думаю, даже если его прибрели после рождения Ариадны, за семь месяцев никто не вспомнит, как выглядел покупатель, — забил последний гвоздь Влад. — В таком случае тут тоже пусто.

— Остается письмо, — вздохнул я.

За все это время, особенно в первые недели, я зачитал его до дыр, пытаясь найти какую-то зацепку. Сейчас, смотря на ровные строчки, я не видел ничего нового.

— Если сам не вспомнишь, видел ли этот почерк раньше, можно отдать графологам, — предложил Тима. — Уж характер и какие-нибудь особенности они обнаружат, а там, глядишь, по описанию узнаешь.

А он был прав! Наверняка у мамы найдутся знакомые, имеющие дело с графологией или экспертизой по почерку. Это воодушевило меня, и я последний раз скользнул глазами по листу, пока не зацепился за маленькую букву "д". Внизу она заканчивалась не обычной петелькой, как у большинства людей, а замысловатым крючком. И так было в каждом слове, в котором присутствовала эта буква — значит, для автора это норма. Что-то знакомое мелькнуло в памяти, будто я уже видел такое…

Плюс один к тому, что я определенно хорошо был знаком с Солнечной.

— Влад, глянь, — позвал я друга. — Ты не помнишь, кто-нибудь из девушек, которых ты знаешь, вот так писал букву "д"?

Парень вгляделся в письмо, будто сканируя его.

— Хм… знаешь, Сафа, я что-то не припоминаю. Да я вообще не обращаю внимания на почерк подруг! Даже как Ирка пишет, не скажу. Твой, может, ещё узнаю, потому что ты как-то по-особенному умеешь соединять буквы, причем что на русском, что на английском.

— Ты бы так же писал, если бы тебя обучал мой репетитор. Ла-а-адно… хоть что-то. Утро позвоню маме, спрошу, кого она может мне посоветовать из своих друзей, кто специализируется на таких вещах.

— Ты точно не можешь хотя бы немного сузить фронт по поиску девушек? — спросил Тима. — Определили, что зачатие произошло в промежутке между серединой июня и первыми числами июля. Может, ваши одногруппницы или по универу знакомые?

— С большей частью одногруппниц, кто согласился, я переспал на первых курсах, — ответил я. — А кто не польстился, я второй раз не подкатывал, и так хватало желающих. Нет… где-то в другом направлении искать надо…

— Или кинуть дурное и успокоиться, — подхватил Влад. — Всё с тобой будет в порядке. Если будет нужно, Солнечная сама тебя найдет, или кто-то из её близких, если они знают, кому она отдала ребёнка. Когда Ариадна вырастет и поинтересуется мамой, ты ей расскажешь, как было дело. Наверняка, она обзовет тебя крольчатиной и не будет с тобой разговаривать… часа два, но вы во всем разберетесь.

— А потом она подрастет ещё больше, — вступил Тима, — вытянется, её лицо сформируется, и тогда кто знает — вдруг она станет настолько похожа на неё, что ты вспомнишь?

Я смотрел на них, светящихся своей идеей, и по моему лицу расплывалась благодарная улыбка.

— Я вам уже говорил, какие вы офигенные друзья?

— Мне лично — нет, — тут же сделал каменную морду Влад.

— И я не помню, — кивнул второй. — Только звонишь в самый не подходящий момент и требуешь приехать, не объясняя, зачем.