Анна Шилай - Дар Солнца

Вновь повисла тишина. Теперь я знал, как так вышло, что Ариадна оказалась у меня… знал, что мама не хотела её бросать и её действительно заставила это сделать маячившая у самого носа смерть…

Моя Полиночка…

— Так как я не знала, что написано в том письме, я думала, что, может, она сказала, почему этот ребёнок подброшен именно тебе и от кого, и переживала, что ты со дня на день приедешь и всучишь его обратно нам. Я заболела на самом деле от переживания, психологически накрутив себя, что должна быть все время дома, чтобы, не бай Бог, ты не нарвался на родителей и они не выместили свою злость на тебе или, что хуже, на девочке. Но ты не приезжал, моя тревога постепенно утихала. А потом очнулась и Полина.

— Ты не боялась, что я отдам куда-то ещё малышку и вы её потом не найдете? — спросил я.

— Боялась, — кивнула Света. — Я очень тревожилась, что, когда сестра поправится, она потребует отчет, где её дочь, приедет к тебе, а ты пошлешь её подальше, и она будет потеряна. И тогда на помощь вновь пришел Серёжа: его тетя работает в органах опеки и попечительства, и он попросил её отследить, сдавали ли в приюты месячного ребёнка, девочку. Нашу мы не нашли, и она, не задавая лишних вопросов, пообещала сказать, если вдруг ты решишь выполнить просьбу Полины и найти ей семью. В июне готовили бумаги от некого Сафировского, большего тетя Сергея узнать не смогла, но дело дальше не пошло, мы ещё даже удивились, но иной информации не было, поэтому… — Света вздохнула, — мне оставалось только гадать. Когда сестра преодолела кризис и можно было сказать, что она идет на поправку, родители очнулись и заметили, что ребёнка как бы нет. Им сказали, что я её забрала, и они насели на меня, но я, помня обиду Полины, соврала, что она в безопасном месте. Они стращали меня, мол, это уже не смешно и что мы говорим о живом, настоящем ребёнке. Я припомнила, что их это не волновало, когда они грозили беременной дочери, что убьют этого живого и настоящего ребёнка. В общем, от меня они ничего не добились, только заверений, что она не потерялась, хотя я была уверена, что она как раз таки потерялась. И вот ты здесь, с Полининой дочкой.

— Я оставил её у себя и пообещал стать лучшим папой на свете. — Я поцеловал Ариадну в макушку.

— Значит, моя сестра была права на твой счет.

— Как она сейчас?

— Лучше. — Лицо Светы разгладилось, и румянец вернулся. — Она долго приходила в себя, её состояние привели в удовлетворительное, и в августе сделали операцию на сердце, пока она не успела забеременеть вновь… это шутка мамы. Сейчас она в санатории за городом. К Новому году обещали выписать. Она меня каждый раз трясет, где дочь, все ли с ней в порядке, а я не знаю, что ей ответить. Вот теперь смогу сказать, что она не просто в порядке, а вполне счастлива.

— Постой… Я бы тоже хотел к ней съездить, — вызвался я, расправив плечи, словно Полина уже была здесь и через минуту войдет в комнату.

Света с сомнением посмотрела на меня.

— Матвей, она, конечно, уже не упадет в предсмертной муке, но, может, не надо…

— Света, я все понимаю. Но… не она одна была безответно влюблена. Я… блин, я мечтал о ней все эти годы, а тут оказалось, что она не только разделяла мои чувства, она подарила мне самое лучшее, что может быть — мою дочку! Она сражалась за неё до последнего, защищала… — Я захлебывался словами, чтобы высказать все, что думал. — Она рисковала свой жизнью, и она верила в меня… Никто так никогда не верил в меня, даже мои родные и друзья. Я обязан поклониться ей как героине!..

Света помолчала, затем потрясенно покачала головой.

— Сопля ты, Сафировский. — Потом рассмеялась. — Ну, смотри, если что-то с ней случится, даже просто закружится голова, я тебя…

— Я приму любую кару от тебя! — Я взмахнул руками, сдаваясь, и едва не уронил дочь, взмахнувшую руками вслед мне, подражая.

— Я собиралась к ней ехать в субботу утром. Мама с папой, расслабившись, налаживают своё дело, у них бизнес по транспортным перевозкам, поэтому тебя никто, кроме самой Полины, по физиономии бить не будет.

— Я возьму оправдательный вердикт — нашу дочь, — улыбнулся я, вновь сжав Ариадну.

Весть о том, что Полина жива и что я еду к ней, разлетелась за пару часов, и безоговорочно со мной собрались ехать все: мама (папа тоже хотел, но у него было какое-то пипец важное собрание), Настя с Денисом, Марго с Тимой и Влад. Спасибо, Ириша решила, что нас и так выгонят, такую гурьбу, так что она посидит дома без приключений. Я пытался упросить их не вмешиваться, но компания единогласно сказала "нет". Мать их Ариадны хотели видеть все и пожать, поцеловать её героическую руку.

Света охнула, увидев всех нас (хорошо ещё, что мама не взяла свой "джип" и ехала с дочерью и зятем, а Влад влез в машину Марго и Тима, а не рулил на ярко-красном "Мерседесе"), но я лишь покачал головой, признавая, что ничего не смог сделать. Сопровождающие сначала все вылезли, раскланявшись ей за храброе спасение племянницы, потом так же шумно залазили обратно. Света села на пассажирское сидение у меня, обещав показать дорогу (правда, я все равно забил адрес в навигатор и он вполне успешно и сам мог проложить путь, но я не спорил, всё ещё чувствуя себя неуютно из-за испытаний, что пришлось пройти как ей, так и её семье, и за эскорт за спиной). Я всю дорогу рассказывал ей свою историю, после которой она смотрела в зеркало заднего вида куда благосклоннее — без них я бы не справился и не решился оставить дочь.

Санаторий, в котором находилась на реабилитации Полина, отвечал всем самым нужным требованиям. В пятидесяти метрах от него раскинулось чистое озеро, сейчас покрытое льдом, и на нем катались на коньках самые смелые любители приключений — минусовая температура держалась всего четыре дня и вряд ли вода промерзла так плотно. Здание санатория находилось в хвойном лесу, дорога к нему вела всего одна и автомобилистов, кроме нас, я больше не встретил.

Мы припарковались и вылезли из машин.

— Так, первыми идем мы, — решил я. — Вы потом, когда я всей ей объясню, ладно?

— Только не долго, — попросила Марго. — Я уже все ногти погрызла, так хочу её увидеть. Подумай только — наша Солнечная девушка всего в десяти метрах от нас…

Света каждый раз закусывала губу, слыша такие слова. Ещё даже не будучи знакомы с Полиной, её уже приняли в семью, её любили и были готовы сделать все, что возможно для неё. Для её сестры это было приятным шоком.

— Ну, пошли? — Она оглянулась на меня и, получив кивок, направилась к дверям.

Нас провожали удивленными и заинтересованными взглядами — ребята и мама согласились подождать только под комнатой Полины. Свету тут явно знали, а вот мы родили массу пересудов. Влад не смог обойтись без выходок и каждую женщину встречал поклоном и снятием шапки. Настя давилась смешком, но не одергивала его. Я бы, может, дал другу "пять", но внутри все сжималось от предвкушения и неизвестности, как поведет себя Полина. А как себя поведу я? Что будет дальше? Она мать Ариадны… как мы будем растить её оба — я не собирался отдавать дочь насовсем даже ей?