Джоанна Брендон - Видеть тебя означает любить

— Черт знает что!

Шон Эскобар недовольно сморщил свой благородный римский нос.

— Ты говоришь так, как будто это непристойное занятие. — Его сочный, с едва уловимым акцентом голос был полон упрека.

— Еще бы! А ты ожидал горячей благодарности за предложение поработать нянькой?! Ничего не скажешь, премиленький способ ввести меня в свою команду. — Кристофер Петри сидел с видом обиженного маленького мальчика, уперев костлявый подбородок в ладонь и сердито глядя на своего старого друга.

Будучи знакомым с Петри с самого раннего детства, окружной прокурор не обращал внимания на его хмурый вид.

— Да, мой друг, полагаю, ты не ожидал получить задание подобного рода, — сказал он как бы извиняясь, — но ты необходим мне именно для этого. Ситуация очень непростая, и я не знаю другого человека, кроме тебя, у кого хватило бы выдержки, а также, — тут он ободряюще улыбнулся, — смекалки и ловкости держать ее под контролем.

«Мягко стелит… К чему бы это?» — Кристофер еще больше помрачнел, в его сузившихся глазах застыло смешанное выражение разочарования и безысходности. Разумеется, невозможно было предугадать, в чем будет заключаться его первое задание на гражданке, но даже в самом кошмарном сне Кристоферу не могло присниться, что ему предложат играть роль сиделки при гангстерской шлюхе!

«И ради этого я оставил… Брось, сожалеть тут не о чем», — оборвал он сам себя. Решив уйти в отставку, Кристофер поклялся, что его карьера в разведке военно-морского флота навсегда останется в прошлом. У него была великолепная интересная работа, хотя и там хватало своих разочарований, — как и проблем — в общем, не стоит ее идеализировать.

Тяжело вздохнув, он потянулся вперед и взял в руки лежавшую на блестящей полированной крышке стола красного дерева папку с информацией, которую приготовил для него Шон.

Постаравшись принять заинтересованный вид, но не сумев изобразить ничего, кроме слабого любопытства, Кристофер раскрыл папку. Ему на колени скользнул стандартный фотоснимок размером восемь на десять дюймов.

— Это и есть Гленда Горлисс? — спросил он, поднимая картинку.

От наблюдавших за ним внимательных карих глаз не укрылось изумление, проступившее на худом покрытом ровным загаром лице Кристофера.

— У-гу, — невнятно ответил Шон, сдерживая улыбку.

Простой черно-белый снимок ничуть не умалял поразительной красоты изображенной на нем женщины. Ее слегка раскосые удлиненные глаза светились живым недюжинным умом, а след улыбки в линии рта намекал на веселый характер. Волосы были собраны в простой пучок на затылке.

На обратной стороне фотографии в левом верхнем углу были указаны ее данные: рост — 165 см; вес — 54 кг; цвет волос — темно-рыжий; цвет глаз — ореховый; особые приметы — не имеет.

Губы Кристофера тронула циничная усмешка, хотя по его глазам можно было прочесть, что с чисто мужской точки зрения он высоко оценил ее внешнюю привлекательность. Как не неприятно ему это было, но в душе Кристофер вынужден был признать — Гленда Горлисс — очень красивая женщина!

«Черт с ней», — подумал он с отвращением, в очередной раз тяжело вздохнул, захлопнул папку и небрежно швырнул ее обратно на стол.

— Ладно, выкладывай остальное.

Окружной прокурор облегченно улыбнулся и откинулся на спинку кресла. Соединив перед собой пальцы в пирамидку и сосредоточенно уставясь на них, он стал излагать Кристоферу суть дела.

— Таким образом, как ты понимаешь, — сказал он в заключение, — мы не можем привязать партнеров Горлисса к его убийству, но показания его вдовы дают нам возможность предъявить им обвинение в торговле наркотиками. — На лице Эскобара появилось ожесточенное выражение. — Если она исчезнет, то нам может понадобиться еще несколько лет для сбора улик, прежде чем удастся завести на этих мерзавцев дело. И кто знает, сколько за это время будет исковеркано и погублено жизней, сколько погибнет детей…

Кристофер услышал все, что ему было нужно. Он поднялся с огромного коричневого кресла и с наслаждением потянулся, разминая длинное затекшее от долгого сидения тело.

— Через три дня я беру под охрану твою свидетельницу и через неделю передаю ее тебе здесь из рук в руки. — Он улыбнулся, затем вдруг резко наклонился вперед так, что его лицо оказалось прямо напротив окружного прокурора, взгляд его синих глаз отливал ледяной холодностью. — А потом мы поговорим.

Шон кивнул.

— Желаю приятного путешествия. — В его карих глазах, провожавших Кристофера до двери, проступило раскаяние. Резкий хлопок захлопнувшейся двери заставил вздрогнуть. У окружного прокурора было больше чем достаточно причин чувствовать себя неуютно, и одна из них — он не рассказал своему другу всей правды.

«Тут уж ничего не поделаешь», — попытался он успокоить сам себя. Шон раскрыл досье и принялся внимательно рассматривать фотографию, как если бы она была бальзамом для ран его совести. Изображенная на снимке молодая женщина на самом деле была не Глендой Горлисс, как он сказал Кристоферу, а Шейлой Палмер, офицером полиции Лос-Анджелеса. Окружная прокуратура «одолжила» ее у Департамента Полиции на роль подсадной утки. У Шейлы Палмер было за плечами пять лет, три Месяца и семь дней службы в полиции. И если с ней что-нибудь случится…

— Тогда Кристоферу придется встать в очередь, чтобы добраться до меня, — пробормотал Эскобар с легким смешком. — Как раз за ее отцом и дедом. — Жалостливо покачивая головой, он выдвинул нижний ящик стола и сунул туда фальшивое досье. — Подумаешь, это совсем не то, что давать ответ первым двум джентльменам: бывшему капитану полиции и бывшему шефу детективов, — проворчал он, потом с грохотом задвинул ящик на место и занялся другими делами.

Как же она забыла, что северо-западный ветер такой пронизывающе холодный? Шейла Палмер, повсеместно известная как Пеппер [1] Pepper (англ.) — перец. из-за своих роскошных темно-рыжих волос и, в равной мере, из-за язвительного характера, мысленно застонала, когда очередной порыв ветра проник под подол зеленой юбки. Ледяные пальцы мороза, обжигая нежную кожу, прошлись по тонким лодыжкам, стройным голеням и бедрам. Неудержимая дрожь сотрясала ее тело, принося быстро проходящее ощущение тепла. Ей, кажется, еще никогда не было так холодно за все двадцать семь лет жизни.

Но даже несмотря на то, что она промерзла до костей, а ветер, украв ленту, превратил ее прическу в нечто похожее на заброшенное птичье гнездо, у Пеппер захватывало дух от окружающей красоты. И она медлила уходить, ловя еще одно лишнее мгновение, чтобы насладиться прекрасным зимним пейзажем — видом усыпанных снегом высоченных деревьев, чьи царственные кроны терялись в низко нависших податливых облаках. Утонченная красота нетронутой природы окрестностей Ванкувера была самым великолепным зрелищем, которое ей когда-либо доводилось видеть.