Джоанна Брендон - Верный ход

— Кошмар!

Шон Эскобар почесал свой нос патриция.

— Некрасиво ты выражаешься, — с упреком заметил он.

— А ты ожидал, что я стану раскланиваться за то, что ты уготовил мне работу няньки? И для этого ты приглашал меня к себе?

Подперев подбородок огромной ладонью, Кристофер Петри, будто ребенок, лишенный сладкого, угрюмо уставился на старого приятеля.

Зная своего молодого собеседника с детских лет, окружной прокурор не обратил особого внимания на его обиженный взгляд.

— Я понимаю, тебе хотелось бы другого, — проговорил он. — Но пока ты мне нужен именно для этого. Дело весьма пикантное и требует, чтобы его выполнял очень надежный человек. — Он улыбнулся. — Ты как раз и подходишь.

Хитрец. Глаза Кристофера еще больше сощурились. В них читалось разочарование. Конечно, он ожидал от своего первого задания на гражданке не много хорошего, но даже в ночных кошмарах не мог представить, что придется выполнять роль сиделки при молодой женщине, вдове главаря гангстеров.

«И ради этого я уволился? Но поздно теперь сожалеть», — резко упрекнул он себя. Приняв решение оставить службу на флоте, он автоматически прервал свою карьеру офицера разведки флота. А ведь все складывалось у него замечательно. Нет, конечно, были и свои трудности и неудачи, но было и что вспомнить.

Вздохнув, он потянулся и взял коричневую папку, лежавшую на столе. Шон как раз и положил папку с тем намерением, чтобы Крис просмотрел ее.

И все-таки в нем говорило нечто большее, чем просто любопытство. Из папки выскользнула фотография и упала ему на колени. Это был черно-белый снимок, размером 8x10.

— Это та самая Гленда Корлис?

Его удивленный взгляд задержался на стройных изящных линиях ее тела.

— М-м, — улыбаясь промычал Шон.

Простой черно-белый снимок не мог скрыть исключительной красоты женщины. Слегка раскосые, ясные и добрые глаза и немного удивленный, улыбчивый рот. Волосы собраны на затылке в простой пучок. Ее данные были указаны в верхнем правом углу. Рост — 163 сантиметра, вес — 51 килограмм, волосы — рыжие, глаза — карие, особых примет не имеется.

Циничная улыбка возникла на губах Кристофера, хотя взгляд выражал восхищение. Ему не стыдно было признаться даже самому себе: эта Гленда Корлис восхитительная женщина.

«Какая жалость», — со вздохом подумал он, закрывая папку и возвращая ее на стол.

— Ладно, — нехотя согласился он. — Вводи меня в курс дела.

Окружной прокурор с облегчением улыбнулся и откинулся в кресле. Обратив все свое внимание на собственные ногти, он заговорил о деле, посвятив Кристофера во все подробности.

— Теперь ты понимаешь, что мы не можем привлечь этих негодяев за убийство, но с помощью его вдовы попытаемся предъявить им обвинение в торговле наркотиками. — Лицо его посуровело. — Без ее помощи нам бы потребовались годы на то, чтобы выстроить против них обвинение. А за это время неизвестно, сколько еще жизней мы потеряем, сколько людей останутся искалеченными, а детей — сиротами.

Этого Крису было вполне достаточно. Он оторвал свое тренированное тело от удобного кресла и, поднявшись, размял мышцы.

— Через три дня я буду у вашей свидетельницы, а еще через семь доставлю ее сюда. — Казалось, что он улыбается, но глаза его холодным блеском прожигали прокурора. — А там видно будет.

Шон кивнул.

— Удачной поездки. — Он завистливым взглядом проводил Кристофера до двери и, когда тот вышел из кабинета, вздохнул. Шон Эскобар не был до конца откровенным со своим другом.

— Но тут уж ничего не поделаешь, — заверил он сам себя. Взяв досье, он долго смотрел на фотографию женщины. И фото, и само досье были сфабрикованы и не имели никакого отношения к настоящей Гленде Корлис, как было сказано Кристоферу. На фотографии была изображена Шейла Палмер — офицер полиции. Ей поручалось специальное задание — сыграть роль подсадной утки. В полиции Шейла служила уже пять лет. Не дай Бог, с ней что-либо случится…

— Кристофер тогда ополчится на меня, — со слабой улыбкой пробормотал Шон. — Впрочем, как и ее отец, и дед. — Горестно покачав головой, он открыл ящик и положил в него папку. — Нет ничего хуже, чем предстать перед лицом отставного капитана и отставного детектива полиции, — проворчал он, а затем закрыл ящик и задумался уже совсем о других вещах.

Как могла она забыть, что северо-западный ветер всегда такой холодный?! Шейла Палмер, известная всем по прозвищу Пэппа из-за своих огненно-рыжих волос и взрывного темперамента, передернулась от яростного порыва ветра, продувавшего ткань юбки насквозь. Словно чьи-то холодные руки обняли ее прозябшие коленки, ноги, бедра, ледяными пальцами прикоснулись к мягкой коже. Мелкая дрожь стала пробегать по телу, заставляя мечтать о тепле. Она и припомнить не могла, чтобы за свои двадцать семь лет когда-нибудь так мерзла.

Несмотря на то, что арктический ветер продувал ее до костей и из волос создал подобие старого гнезда, Пэппа не могла не восхищаться красотой окружающих мест. На секунду задержавшись, чтобы еще раз окинуть взглядом изумительный зимний пейзаж, она залюбовалась деревьями, которые стояли, накрытые снежными шапками, и казалось, что они уткнулись верхушками в облака. Природа Ванкувера просто прелестна, по крайней мере, Пэппа такой красоты еще не видела.

— Да, но дома несравненно лучше, — с тоской прошептала она, готовая без колебаний променять эти места на Лос-Анджелес с его смогом и шумом. За несколько дней, проведенных в Британской Колумбии, она с избытком надышалась свежим воздухом.

Возвращаясь в дом, она выдыхала клубы морозного пара, неся подобранные под деревьями ветки.

В доме было так же холодно и сыро, как на улице. Огонь погас, видимо, давно. Дрожа от холода, Пэппа толкнула входную дверь и бросилась к камину. Положив дрова у решетки, она выбрала самые тонкие ветки и стала подкладывать их в угли. Выпрямившись, она почувствовала, как задеревенели ноги.

«Если смотришь на чайник, он никогда быстро не вскипит», — напомнила она себе и отвернулась к полосатому дивану, на котором проводила ночи, потому что на постели Гленды Корлис чувствовала себя неловко.

Пробежав янтарными глазами по комнате, она по достоинству оценила интерьер: три пейзажа, висевшие на стене, кедровая фанеровка стен, мебель в радующих глаз теплых осенних тонах, толстые ковры на дощатых полах — все это придавало комнате простоватый, но добротный вид. Она вздохнула. Как здорово было бы просто отдохнуть в этих местах, набраться сил после напряженной многомесячной работы! А вместо этого…

Упала ветка, и Пэппа от испуга вздрогнула.

О Господи! Ожидание раздражало ее. В сочетании с постоянным одиночеством пребывание в чужом доме делало ее дерганной, готовой дрожать от любого шороха. Ежась, она зябко потерла руки, покрывшиеся мурашками, появившимися явно не от холода.