Татьяна Герцик - Банальная жизнь

— И что вы всё постоянно вынюхиваете?

И блеющий голосок нашей блюстительницы морали:

— Да я это так, боялась, не случилось ли чего…

Больше я ничего не слышала, но уже одно то, что Влад вынудил оправдываться дворовую мегеру, подняло его авторитет в глазах всех очевидцев на невиданную высоту.

Тридцатого августа из лагеря вернулись мальчишки, сразу наполнив тихую квартиру шумом и гомоном. Первого сентября начались занятия, а уже пятого в Сережкином дневнике красовалась надпись: приглашаем в школу. Предупредив Абрама Серафимовича, что отлучусь по семейным делам на часок, я убежала, сопровождаемая его отеческим напутствием: женщина, какая бы хорошая она ни была, всё равно не может правильно воспитать сыновей без крепкой мужской руки. И без него, мудреца доморощенного, тошно, так нет ведь, надо еще соли на раны посыпать.

Вероника Петровна, классная руководительница моего шебутного младшего сына, едва завидев мое расстроенное лицо, тут же успокаивающе заявила:

— Вы не переживайте так, Яна Ивановна! Ничего страшного не случилось. Просто Сергей с двумя мальчиками из класса взломали дверь в подвальное помещение, где хранились приготовленные для сдачи в СЭС люминесцентные светильники, и разбили их. Пришлось вызывать специальную бригаду для утилизации осколков. Это обошлось школе в пятнадцать тысяч рублей, вот директор и просит родителей возместить убытки в добровольном, так сказать, порядке. Так что с вас пять тысяч рублей.

Чудненько, чудненько! Конечно, можно было бы и поспорить, что это за дверь такая, если ее взломали трое сопливых второклассников? И почему за безалаберность школьных хозяйственников должны расплачиваться несчастные родители? Но, вспомнив, что моим детишкам еще в этой школе учиться да учиться, решила возместить школе понесенные убытки. А то как бы чего не вышло. Моего героического сыночка завалить на очередной контрольной вовсе не проблема. Так что ссориться со школой мне не резон.

Дома спросила сына, какой леший понес его в подвал. Он, краснея и нервничая, поведал драматическим голосом:

— Димка сказал, бабой буду, если не полезу! Вот и пришлось лезть.

Я даже не знала, что ему на эту глупость сказать. Но зато нашел что сказать Андрей. Он популярно объяснил младшему брату, во что вылилось нашей семье его доблестное стремление доказать, что он не баба. И его выходка доказывает лишь то, что у него с умом не всё в порядке, как и у придурковатого Димки. Пара безмозглых баранов.

Это заставило нашего великолепного мушкетера немного призадуматься, а я стала соображать, откуда мне взять деньги. Долги я патологически не любила, но, похоже, на этот раз без них не обойтись. До зарплаты еще десять дней, и все траты у меня рассчитаны до рубля. Таких денег у меня нет и не будет. Что же делать?

Убитый горем Серега делал всё, чтобы загладить свою вину, прибирал в комнате, без напоминаний мыл за собой посуду и даже умудрился получить пятерку по русскому языку, что для него было истинным геройством. За это в воскресенье я взялась постряпать грибные пирожки и картофельные шанежки, чтобы сделать детям приятное. Завела тесто, поскольку никогда не покупаю готовое, своё гораздо вкуснее, приготовила фарш и начала печь. В дверь позвонили, и кто-то из ребят пошел открывать. Послышался мужской голос, но чей, я не поняла из-за негромко певшего мне радио и шипения жарившихся пирожков. Отряхнув руки от муки, настороженно вышла в коридор. Там стоял заросший, но совершенно трезвый Михаил. Он подал мне объемный мешок. Андрей, не слишком доверявший папаше, сухо спросил:

— Это что?

— Ягоды. Я теперь вахтовым методом работаю на буровой. Сейчас вахта кончилась. Пару недель буду в городе. А это я в перерыве между сменами собирал. Там торфяники кругом.

Решив, что на безрыбье и рак рыба, я взяла мешок, пошла на кухню, переложила ягоды в морозилку и продолжила стряпать.

Михаил вымылся в ванной и осторожно, будто боясь оступиться на плохо промерзшем болоте, прокрался ко мне на кухню. Мне не нравилось, когда посторонние находятся в моем царстве, но он так боязливо забился в уголок стола, что мне стало совестно выгонять его отсюда. Он сидел и следил за каждым моим движением. Когда-то это уже было, но тогда мне это нравилось, а сейчас нет.

Я поставила перед ним тарелку с пирожками и индифферентно предложила:

— Ешь! Но потом сразу уходи.

Он покрутил в руке румяный пирожок с солеными рыжиками и сдавленно сказал:

— Да некуда мне идти, Яна.

— Что, столько подруг, и все тебе дали от ворот поворот?

Он откусил маленький кусочек пирожка и задумчиво, чуть слышно пробормотал:

— Как вкусно! — И чуть громче добавил: — Нет, я не получал от ворот поворот ни от кого, кроме тебя. Я просто еще нигде не был.

Замолчав, с удовольствием налег на еду. Поев, не ушел, как я наделась, а попросил:

— Расскажи, как живете. Что дети делают?

Узнав о героическом поступке младшего сына, успокаивающе проговорил:

— Ну, это мелочи. Кстати, мне зарплату выдали. Я тебе за три года алименты задолжал, так сейчас двадцать тысяч отдам.

Вытащил из кармана приличную пачку тысячных и положил на холодильник, как когда-то. Я не знала, как мне быть. С одной стороны, он действительно обязан так же, как и я, содержать собственных детей, а с другой, не попаду ли я в зависимость от него, если возьму эти деньги? Он догадался о моих сомнениях.

— Осторожная ты какая, Яна. Не бойся, никаких услуг я за эти деньги с тебя не потребую. Я же знаю, сколько всего нужно купить в дом.

В этом он был прав. Стиральная машина протекала, пылесос не пылесосил, микроволновка искрила, к тому же хотелось купить водонагреватель в ванную, чтобы не зависеть от прихотей наших коммунальных служб.

Я нехотя убрала деньги. Тут прибежали парни и с громкими воплями:

— А нам почему не даете? — сгребли все испеченные пирожки с шанежками и удрали в свою комнату.

Вечером Михаил боязливо попросил:

— Яна, можно я останусь, переночую в комнате у мальчишек? Я тебе мешать не буду. Просто если пойду к знакомым, тут же пьянка начнется. И пойдет — покатится.

Я укорила себя, а не надо было деньги брать! Но, вспомнив, что в понедельник в школу нужно отдать пять тысяч рублей, нехотя разрешила:

— Оставайся. Но чтоб я тебя не видела и не слышала.

Перед сном закрыла свою дверь на защелку. Не то, чтобы боялась, просто береженого Бог бережет.

Ночью слышала, как в моей двери осторожно поворачивается ручка. Михаил немного потоптался у двери, но, поняв, что она заперта, с несчастным вздохом ушел обратно. Что ж, моя предусмотрительность оказалась не напрасной.

Как водится, где ночь, там и две, и три. В общем, Михаил выпросился пожить у нас всё время до вахты. Это было неприятно, но полученные деньги заткнули мне рот. Через две недели он отчалил, и я наконец-то стала хозяйкой в собственном доме.