Джун Зингер - Секс после полудня

Андрианна почувствовала, что ей словно обожгло глаза, а ноги как будто окаменели, так что она не смогла двигаться. Она открыла рот, а нижняя губа отвисла, словно изнутри у нее рвался крик, но не мог вырваться. Он словно застрял в горле и душил ее, и единственным звуком было какое-то страшное сопение.

Роза, которая в горе своем на мгновение позабыла об Андрианне, повернулась, еще стоя на коленях, и протянула к ней руки. А доктор Германдес подошел и положил руку на ее плечо.

— С ней все будет в порядке, — сказал он Розе. — Нужно только немного времени. Конечно, это травма для ребенка…

И тут вырвался пронзительный крик, высокий и страшный, заполняя собой всю комнату, а за ним последовали низкие частые вскрикивания.

Доктор наклонился к ней, а Роза встала и кинулась к ней, чтобы заключить ее в объятия. Но Андрианна вырвалась и вдруг, как тигренок, бросилась на Эндрю Уайта, который сидел отключенный и погруженный в себя. Она била его сжатыми кулачками, лягала ногами, дико рвала волосы пальцами.

Эндрю Уайт попытался схватить ее за руки и остановить ее пинки, а также защитить щеки от ее ногтей, которыми она так царапалась. Но девочка сопротивлялась так яростно, что доктор и Роза только вдвоем оттащили ее от него. И тут вдруг она как будто сломалась и зарыдала, как всякий ребенок в горе. Она ведь была так уверена, что он пришел спасти ее маму. Миллионер, белый рыцарь на черной машине вместо коня.

Ей было всего семь лет, и все это для нее было как какая-то сумятица, правда, она была уже достаточно большая, чтобы инстинктивно почувствовать испуг, когда они с Розой, вернувшись в свой белый домик после похорон, нашли там Эндрю Уайта, который не был на похоронах, а ждал их здесь. И она была достаточно сообразительная, чтобы догадаться подслушать разговор между ним и Розой, когда ее выслали из комнаты. И вот, слыша их голоса, высокий и громкий — Розы и приглушенный — мистера Уайта, она смогла понять, что чей голос громче — это не так уж важно. В конце концов миллионер добьется своего, а Розе будет нечего сказать.

— Вам не следует волноваться, Роза. Я обещал Елене, что вы будете обеспечены, и это так и будет. Вы сможете остаться в этом доме, сколько захотите, и будете получать ежемесячный чек, назовем это пенсией.

— Да какое мне дело до этого дома и до вашей пенсии, — выкрикнула Роза. — Он ее, девочкин, Андрианнин, вам она не нужна, а мне нужна, я люблю ее, я буду заботиться о ней как о своей дочери. Елена так хотела…

— Нет. Я знаю, у вас хорошие намерения, и вы любите Андрианну, но Елена не этого хотела, — сказал он твердо. — Я обещал ей…

Роза фыркнула:

— Что вы обещали Елене? Что вы будете любить ее ребенка, что дадите ей свое имя, возьмете ее в свой дом, в свою семью? — Пожилая женщина горько рассмеялась.

— Ну, Роза, вы же понимаете, что я не могу этого сделать… Это невозможно. Елена это понимала. Она это всегда понимала. Я никогда не давал ложных обещаний. Я просто обещал, что я позабочусь об Андрианне, о том, чтобы у нее был хороший дом, подходящее окружение и образование. Именно это я и собираюсь сделать. Я также озабочен благополучием Андрианны, ее счастьем, как и вы.

— Нет! — хрипло закричала Роза. — Вы не думаете о ее счастье. Как она может быть счастлива без любви, без настоящей семьи?

— Я вижу, вы не понимаете, Роза… У нее будет семья! Подобающая семья и подобающее имя, как я и обещал Елене. А это ведь то, чего и вы хотели для нее, не так ли? Я думаю, вам это понравится. — Тут его голос настолько понизился, что Андрианна больше не расслышала ничего. Она слышала только, как плакала Роза.

Они были в аэропорту Сан-Франциско. Роза крепко прижимала к себе Андрианну, а Ева Хэдли с бесстрастным лицом стояла в стороне, давая им возможность попрощаться. Ей предстояло сопровождать Андрианну в полете.

— Пожалуйста, Роза, ты должна лететь со мной, — шептала Андрианна, страшно боясь расставаться с той, которая, конечно, любила ее.

— Но я не могу, — всхлипывала Роза.

— Почему же?

— Я тебе говорила, моя ненаглядная. Ты начинаешь новую жизнь… Хорошую жизнь в хорошей семье. — Роза попыталась улыбнуться сквозь слезы.

— Но я не хочу! Мне не нужно новой семьи! Я не хочу никуда уезжать. Я лучше останусь с тобой. Пожалуйста, Роза, пожалуйста. Почему мне нельзя остаться с тобой?

— Потому что так говорит мистер Уайт, — сказала Роза в отчаянии.

И тут объявили, что началась посадка на рейс 1020, рейс ее девочки.

— Но почему мы должны слушаться его?

— Так надо, — пробормотала Роза, пока мисс Хэдли, радостно улыбаясь, собиралась взять Андрианну за руку. — Уже пора. Я боюсь, — сказала она быстро. — Поцелуй Розу на прощанье — и пойдем.

Руки Розы беспомощно повисли. Она сделала два шага назад и слегка подтолкнула Андрианну:

— Иди.

— Но почему, Роза, почему? — Андрианна продолжала всхлипывать, увлекаемая решительной Евой Хэдли. А Роза, закрыв лицо большим носовым платком и съежившись, просто отвернулась.

Ева Хэдли взяла бокал шампанского у хорошенькой светловолосой стюардессы.

— А тебе чего, милочка? — спросила молодая женщина у Андрианны, которая теперь тихо сидела, вытирая слезы на щеках. — Апельсиновый сок или имбирный напиток?

Так как девочка не ответила, та спросила еще раз:

— Как насчет кока-колы?

Андрианна опять промолчала, и Ева веселым голосом ответила за нее:

— Я думаю, сейчас Энн ничего не хочет. Может быть, попозже.

— Хорошо, Энн. Если передумаешь, то дай мне знать, — вежливо сказала стюардесса, уходя.

Андрианна взглянула на свою спутницу с негодованием:

— Меня зовут не Энн. Я Андрианна? Андрианна Дуарте.

— Нет, дорогая, боюсь, что это не так. Теперь тебя зовут Энн Соммер, — сказала Ева решительно.

— Вы лжете.

— Не надо говорить таких слов, Энн, и не надо повышать голос. Соммеры — не такие люди, чтобы позволять подобное поведение. Ты умеешь читать?

— Соммеры? Кто они такие? И конечно, я умею читать. Разве вы ничего не знаете? Мне уже почти восемь лет, и осенью я иду в третий класс.

— Хорошо. Тогда вот смотри… — Она достала из сумочки какую-то книжку. — Это называется паспорт. Когда ты переезжаешь из страны в страну, у тебя он должен быть. А это — твой. Смотри: вот твоя фотография.

Андрианна с удивлением увидела, что Ева Хэдли говорит правду. Действительно, это была ее фотография, хотя она не помнила, когда ее снимали.

— А так как ты уже большая девочка и умеешь читать, скажи, какое имя там написано?

Андрианна не прочла имя вслух, но, конечно, легко разобрала его. В паспорте под ее фотографией было имя Энн Соммер!

Джонатан выпил вторую порцию шотландского виски, когда ему пришло в голову, что к ужину, если уж он хочет сидеть за одним столом с Андрианной де Арте в ресторане «Королевский гриль», следует подготовиться. По счастью, число мест было ограничено, что облегчало его задачу.