Джулия Джеймс - Практика - это все

Это было уже слишком – услышать, как Джей Ди разговаривает с ней таким сострадательным тоном. Пусть он перестанет. Она с трудом нацепила маску равнодушия и обернулась.

– Что тебе нужно, Джей Ди? Знаешь, в кои-то веки, ты мог бы просто отвалить.

Лицо Джей Ди застыло от слов, которые, к сожалению, прозвучали резче, чем хотела Пейтон.

Он отпрянул и скрестил руки на груди.

– Что ж, кажется, кто-то здесь действительно немного напряжен. Ты же не станешь переживать из-за этого решения, так ведь?

Пейтон постаралась казаться убедительной.

– Нет.

– Нет?

Она упрямо вздернула подбородок.

– Нет!

Выражение обеспокоенности мелькнуло на лице Джей Ди.

– Ты уже знаешь, – произнес он неестественным тоном. – Ты знаешь, что они выберут тебя.

– Я знаю, что если фирма ищет наиболее достойного кандидата, то выберут, несомненно, меня, – парировала Пейтон.

Джей Ди за один шаг преодолел расстояние между ними.

– Ты действительно думаешь, что достойнее меня?

Пейтон стояла на своем:

– Да.

Он прищурился:

– Неужели? Впрочем, если фирма выберет тебя, мы оба знаем почему.

Пейтон окрысилась:

– И почему же? Потому что я женщина?

Джей Ди пожал плечами:

– Ты сама это сказала.

– Чепуха, – отрезала Пейтон. – Ты, Бен и любой другой мужчина в этой компании – все вы одна большая команда: все вы учились в одних и тех же университетах «Лиги плюща» [15] « Лига плюща » (Ivy League) – объединение восьми старейших привилегированных учебных заведений на северо-востоке США (Корнельский университет в Итаке, университет Брауна в Провиденсе, Колумбийский университет в Нью-Йорке, Дартмутский колледж в Ганновере, Гарвардский университет в Кембридже, Принстонский университет в Принстоне, Пенсильванский университет в Филадельфии, Йельский университет в Нью-Хейвене), известных высоким уровнем обучения и научных исследований. Название обусловлено тем, что по английской традиции стены университетов – членов Лиги – увиты плющом. , все являетесь членами одних и тех же загородных клубов. Скажи-ка, Джей Ди, скольких папочкиных богатеньких друзей ты пообещал привлечь в клиенты нашей фирмы? Ручаюсь, у членов Правления буквально слюнки текут при мысли о деньгах, которые они получат благодаря твоим связям. Или связям твоего отца, если точнее.

Она была жестока, по-настоящему жестока, и знала это. Но не могла остановиться: шлюзы открылись, и все эмоции последних двадцати минут хлынули наружу.

В глазах Джей Ди вспыхнул гнев.

– А как насчет того, что ты можешь им дать, Пейтон?

– Звучит интересно. Просвети меня.

– Разнообразие. Если выберут тебя, то члены Правления смогут похлопать друг друга по спине за то, что повысили сотрудника из правильной демографической группы.

С громким хлопком Пейтон швырнула книгу на ближайшую полку. Поднялись клубы пыли, осевшие повсюду, даже на рукаве пиджака Джей Ди.

– Разнообразие? – повторила она скептически. – Здесь это не приоритет. Почему бы тебе иногда не оглядываться по сторонам – все в этой фирме похожи на тебя, Джей Ди. У всех белая кожа и пенис.

Пропустив обличительную тираду мимо ушей, он указал на пыль на рукаве.

– Поосторожней с костюмом, милочка. Сшит на заказ аж в Лондоне.

– О, прошу прощения. Полагаю, тебе придется выбрать другой в следующий раз, когда отправишься на чай к Ее Величеству. Разве она не входит в число друзей вашей семьи? – Разозленная, Пейтон едва не пихнула оппонента, пробираясь между стеллажами.

Джей Ди продолжил преследование.

– Другими словами, ты утверждаешь, что я не заслуживаю этого места? – настаивал он. – Что я напрасно потратил почти две тысячи девятьсот дней за прошедшие восемь лет?!

Пейтон резко развернулась:

– И я тоже! И единственная разница между нами в том, что, исходя из статистики, ты с большей вероятностью получишь повышение. Компании нет никакого дела, что когда-нибудь ты захочешь уходить в пять, чтобы поцеловать своих детишек перед сном и пожелать им спокойной ночи.

Джей Ди подошел к ней ближе. Затем еще ближе, буквально загнав Пейтон в ловушку между книжными полками.

– Избавь меня от феминистских разглагольствований, Пейтон. Это начинает утомлять. Я год за годом пахал как лошадь, чтобы стать тем, кем я стал, тогда как ты вытянула счастливый билет в тот самый момент, когда вошла в эту фирму.

Пейтон почувствовала, как загорелось от гнева лицо.

– Да неужели? А знаешь, что я думаю, Джей Ди? – Она ткнула соперника пальцем в грудь. – Я думаю, что ты чванливый мистер «Я катаюсь на пони и пью виски со льдом», самодовольный сексист, считающий, что женщина – всего лишь приложение к мужчине!

Джей Ди схватил ее руку и отвел в сторону.

– Зато я не упертая, вздорная мисс «Я катаюсь на “Приусе” и злюсь на весь мир», законченная мужененавистница, считающая, что «домохозяйка» – это восьмое английское ругательство! [16] О семи английских ругательствах рассказал Джордж Карлин в своем монологе "Семь ругательств" («Seven Dirty Words»,1977). Карлин и его комедийный номер «Семь ругательств» попали под разбирательство в Верховном Суде США.

Он прижал Пейтон к полкам глаза в глаза, его мощное тело соприкасалось с ее, твердая ладонь вжалась в бок. Пейтон в ответ также, не мигая, уставилась на агрессора.

Он был в ярости. Она тоже.

Ни один из них не двигался. И в этот момент в голову Пейтон закралась странная мысль.

У нее возникло ощущение, что Джей Ди собирается ее поцеловать.

И – самое странное – что она позволит ему это сделать.

Должно быть, Джей Ди все понял по выражению ее лица. Пейтон увидела, как его глаза вспыхнули – на этот раз не из-за гнева – и почувствовала, как сильные руки сжали ее. Голова Джей Ди склонилась к ее голове, и Пейтон, хотя и проклинала наглеца, осмелившегося вообразить, будто она позволит ему такую вольность, покорно закрыла глаза, приоткрыла рот и…

– Прошу прощения.

Неожиданно раздавшийся голос окатил Пейтон ушатом холодной воды.

Она моргнула, словно освобождаясь из-под власти дурмана, и оба они – и Пейтон, и Джей Ди – обернувшись, увидели, что Агнес стоит в конце прохода и машет загулявшим посетителям. Пейтон могла только догадываться, как они выглядели со стороны: с безумными глазами, прильнувшие друг к другу.

Но дружелюбный библиотекарь была либо слишком тактична, либо, что более вероятно, учитывая очки со стеклами толщиной с бутылку «Кока-колы», примостившиеся на кончике носа, слишком слепа. Она улыбнулась парочке, застывшей на месте.

– Я просто хотела напомнить, что мы закрываемся через десять минут, – сказала она ласково.

– Спасибо, Агнес, – отозвалась Пейтон, стараясь выровнять дыхание. Возможно, если они не шелохнутся, то восьмидесятилетняя старушка не разглядит их. Прямо как тиранозавр рекс.