Пенни Самнер - Дерево ангелов

— О чем ты говоришь, Нина?

Скосив глаза, Нина увидела, что лицо англичанки нахмурилось до такой степени, что сделалось почти прекрасным.

— Двоюродная бабушка Аделаида была сестрой маминой матери, самой младшей в семье. На своем восемнадцатом дне рождения она дала согласие на брак с молодым человеком, которого знала с детства… В общем, через несколько недель после своего дня рождения Аделаида с родными и друзьями отправилась на пикник к знаменитому водопаду. После пикника джентльмены взобрались на холм, чтобы посмотреть на водопад сверху, а дамы пошли прогуляться в лес. Вдруг послышался душераздирающий крик, Аделаида и ее подруги побежали к подножию водопада и нашли там тело ее жениха.

— Какой ужас! Должно быть, он поскользнулся на влажных камнях.

— Его братья и сестры все умерли в младенчестве, и его мать, вдова, так никогда и не оправилась от горя. Она заявила, что во всем виновата Аделаида, она, мол, слишком много говорила на пикнике с другим молодым человеком, поэтому ее сын в приступе ревности прыгнул в водопад. Но мама говорит, что это не так, он просто перебрал сливянки. — Но Нина знала, что на самом деле мама не верит в это.

— Гм. — Тон мисс Бренчли ясно говорил о том, что в Англии молодые люди не употребляют сливянку. Может быть, вместо этого они пьют херес. В глубине своего гардероба мисс Бренчли держала бутылки с хересом.

Рассказывая историю двоюродной бабушки Аделаиды, мама всегда печально качала головой, но при этом чуть заметно улыбалась, так что и самой нельзя было удержаться от улыбки, несмотря на плачевную судьбу молодого жениха и его матушки. Однажды Нина спросила, как давно все это было, и мама ответила: пятьдесят лет назад — и добавила, что поскольку ее собственных родителей и Аделаиды уже нет в живых, то они, возможно, единственные люди, кто еще помнит о молодом человеке. Мама называла его имя, но Нина забыла. Ей хотелось сбегать в дом и спросить маму, как все-таки его звали, но мама последнее время была очень усталой: она ждала ребенка, и доктор Сикорский подчеркнул, что для нее очень важно как можно больше отдыхать.

— Бешеный был человек. — Дарья прищурила серо-голубые глаза, отрезая Нине ломтик вишневого пирога. — Просто зверь какой-то. Только на прошлой неделе он порешил ни в чем не повинного банковского служащего, у которого были жена и двое ребятишек. Кто знает, сколько еще человек он мог бы убить в собственных постелях, кабы Сергей Рудольфович не рискнул жизнью и не погнался за ним.

На одном конце кухонного стола горничная, всхлипывая, жаловалась, что жутко боится идти сегодня вечером в баню. Нина уселась с куском пирога на другом конце и стала перечитывать последнее письмо от Кати. Двухмесячные близнецы, Марина и Софья, заболели крупом, и Катя была обессилена заботами о них и поведением своей французской прислуги, которая вечно грозилась уйти.

Тем не менее Кате очень нравилось в Ницце, и она завела себе много подруг в большой русской общине, в основном таких же, как она, молодых матерей.

«Интересно, знают ли новые друзья сестры о том, что в день ее помолвки Дмитрий Борисович вызвал Ивана на дуэль?» — думала Нина, читая письмо. Дуэль не состоялась, и Дмитрий должен благодарить за это Бога, ибо в стрельбе Ивану не было равных. Стоя тогда на Южном поле в своем лимонном платье, Катя умоляла Дмитрия взять назад свой вызов, а на следующий день, перед завтраком, папа отправился с визитом к обоим молодым людям. Вернувшись домой, он долго кричал на Катю у себя в кабинете. После этого Катя убежала в спальню и рыдала там до полного изнеможения, так что маме даже пришлось послать горничных за влажными полотенцами. Через месяц Катя с Иваном обвенчались.

Именно об этом и думала Нина, когда перед обедом рассказывала мисс Бренчли о двоюродной бабушке Аделаиде и ее несчастном женихе. Она вспомнила, как мама говорила Дарье: «Только подумай! Что если бы Дмитрий убил себя, как этот бедный юноша из-за тети Аделаиды». Потому-то Нина и знала, что мама на самом деле не считает его смерть несчастным случаем.

Когда бы мама ни рассказывала о своем приезде в папино имение двадцать лет тому назад, она признавалась, что влюбилась в малую столовую так же сильно, как в молодого юриста. Подумать только! Нина всегда возмущалась при этих словах. Их дом, укутанный жимолостью и глицинией, с тончайшими, как кружево, резными украшениями, прекраснее всех, какие она когда-либо видела, так что мама непременно должна была влюбиться в усадьбу, уже когда коляска подъехала к дому. Нет-нет, смеялась мама, они приехали поздно вечером, было уже темно, и слуги и крестьяне из деревни ждали с лампами, по обычаю встречая ее хлебом-солью. И лишь наутро, после завтрака, она по-настоящему увидела свой новый дом.

Но тогда-то хоть она его полюбила?

Конечно! Но малая столовая заняла в ее сердце особое место, и, став хозяйкой усадьбы, она первым делом задумала заново отделать ее. Дарье поручили проследить за пошивкой бирюзовых портьер, из Парижа были присланы рулоны бургундских обоев с ворсистым рисунком, черно-красный иранский ковер и китайский лакированный каминный экран. Папа сделал маме сюрприз, заказав по каталогу «Мейплз» роскошную печатную машинку «Ройял». Мебель увезли, чтобы сделать новую обивку, подходящую к портьерам, а тетя Лена, папина сестра, привезла из своей оранжереи ящики с папоротником.

На латунном столике в холле Нина увидела поднос с остатками обеда.

— Мама!

Девочка повернула ручку и отворила дверь малой столовой. Она хотела спросить у матери, как звали жениха Аделаиды и не приедут ли к ним вскоре ее младшие кузины Мирна и Татьяна — она бы сходила с ними на замерзшую речку покататься на коньках.

— Мама, тот молодой человек, который выпил слишком много сливянки и упал в водопад, — я забыла, как его…

Но мама спала на софе. Доктор велел ей отдыхать как можно больше, вставать около полудня и выходить на короткую прогулку лишь днем. Обычно в это время она уже просыпалась, но за завтраком папа заметил, что сегодня мама чувствует себя особенно усталой. Тишину в комнате нарушало лишь ее ритмичное дыхание да тиканье часов из золоченой бронзы.

Нина подождала, пока глаза привыкнут к полумраку, и прошла на цыпочках в угол, к черному железному сейфу и книжным полкам. Стоящий на сейфе адиантум свешивал стебли вниз с обеих сторон, и Нина нежно провела кончиками пальцев по листьям, прежде чем нагнуться к самой нижней книжной полке, где стояли старые Катины романы. Мама на софе пошевелилась, и Нина замерла, выжидая, пока мамино дыхание вновь не станет глубоким и ровным. Во время этого маленького происшествия она передумала искать книгу: во-первых, не хотела разбудить маму, а во-вторых, по пути к себе в комнату она непременно столкнется с мисс Бренчли, которая может поинтересоваться, что читает ее подопечная.