Евгений Костюченко - Расплата за любовь

Все стенки и переборки кубрика были густо оклеены фотографиями голых красоток, и первые полчаса Алина потратила на то, чтобы содрать все это безобразие. Впрочем, то была не ее инициатива, а приказ старшины Риты Саблиной. Вместе с бумажными останками красоток набралось еще несколько ведер мусора — бутылки, банки с окурками, стоптанные башмаки и драные тельняшки. А кроме носового кубрика на буксире были еще и две каюты, со спальными откидными полками и диванами, обитыми дерматином, а еще был камбуз, где среди мисок и ржавых сковородок девчонки нашли иссохшую крысу. Никто ее не испугался. Наоборот, было решено, что, раз уж крыса скончалась на корабле, а не убежала с него, значит, кораблю ничего не грозит. Наводя порядок, Алина и не заметила, как буксир отошел от причала. Когда же она поднялась по крутому трапу на палубу, берег уже отдалялся, на глазах исчезая за пеленой дыма.

Палуба дрожала и раскачивалась под ногами.

— Алька! — позвал ее Стрельник через открытую дверь рубки. — Не хочешь стать на вахту?

Она встала рядом с ним, и он уступил ей место у штурвала. Алина робко взялась за полированные рукоятки.

— Как этим управлять? А где приборы?

— Прибор тут один — компас. Следи, чтобы метка все время была на румбе «сто сорок», точнее — между четверкой и нулем. Когда надо будет сменить курс, капитан назовет тебе новые цифры. Вот и все. Этот рычаг — обороты. Не трогай. Этот — реверс. То есть задний ход. Да не трогай же. Держи штурвал и смотри на компас.

— Джипом управлять было веселее, — сказала Алина.

— Как там дети? — спросил Ян, склонившись над развернутым рулоном карты.

— Идет борьба за чистоту. Мичман пытается раскочегарить печку. Ян, а почему мы уходим от берега? — спросила Алина, глядя на пустынный горизонт под нависшими тучами.

— Уходим от одного берега, приближаемся к другому.

— А когда он появится, этот другой берег?

— Примерно через час ты увидишь по правому борту скалы и полосатую вышку. Там сменим курс.

— Через час? — ужаснулась она. — А когда же мы будем в городе?

— Ориентировочно через три часа выйдем на Петрокрепость. Там можно высадиться. Взять тачку. Через час будешь в городе.

— Четыре часа? Это поздно, — сказала она и тут же пожалела об этом, увидев, что Ян нахмурился. — То есть, я хотела сказать, что меня же будут ждать там. Люди из Москвы приедут, а меня нигде нет…

— Подождут. Рулевой, повторите, где должна быть метка?

— На цифре «сто сорок», — Алина наклонилась над компасом и увидела, что сбилась с курса.

Она лихорадочно крутанула штурвал, и Ян перехватил ее руки.

— Полегче, рулевой, полегче.

Он стоял сзади, положив свои ладони поверх ее.

— Все очень просто, Алька. Держи курс. Ни о чем не думай. Пока мы дойдем до города, все изменится к лучшему. Просто потому, что наступит новый день. Нам некуда спешить. Мы успели вытащить пацанят из пожара. Мы свое дело сделали. Из Москвы приедут твои ребята, и тоже сделают свое дело. Все будет хорошо.

Она вздохнула:

— Мне до сих пор не верится, что мы успели. Все время кажется, что в лесу кто-то остался. Словно мы там кого-то забыли.

— Не забыли. Вся команда на борту. Есть даже лишний человечек. Но и он нужен. Следи за курсом, Алька. А я проведаю моториста.

Алина не могла понять, почему ее по-прежнему терзает неясная тревога. Наверно, слишком много пришлось пережить за сегодняшний день. А ведь была еще и бессонная ночь… Неудивительно, что напряжение не покидает ее. Надо расслабиться. Надо смотреть на компас и ни о чем не думать.

Рита сменила ее у штурвала.

— Там уже чай пьют, идите скорее, а то варенье слопают, — сурово сказала она, вытирая стекло компаса рукавом тельняшки.

— Не хочется. Я лучше с тобой постою.

— Идите, идите, там вам и картошку оставили, — натаивала Рита. — Поешьте обязательно. На пустой желудок вахту стоять тяжело.

Она спустилась в кубрик и съела две холодные печеные картофелины, запив чаем с малиновым вареньем.

Брагин и Ян, сидя рядом с ней за откидным столиком, тихо переговаривались.

— …А я и не собираюсь никому отдавать такой крейсер, — говорил мичман. — Найти бы хорошую стоянку.

— Поставим буксир в яхт-клубе, — предложил Ян. — Никто его искать не будет. Перекрасим. Выпишем документы на маломерное судно. Ни одна собака не подкопается.

— Главное, что салажатам теперь есть где жить. Сами все зачистим, покрасим. Не пароход будет, а музей.

— И никакой лагерь не нужен.

— Точно.

— Зря вы отказываетесь от лагеря, — вмешалась Алина. — Его можно восстановить. А еще лучше, если мы займем эти казармы. Отличное место, верно, Ян?

— Верно. Перекусила? Пойдем.

— Куда?

— Пассажиров усыплять.

В каютах возились малыши, укладываясь спать. Ян усадил Алину на узкий диван и сказал:

— Алина Ивановна будет вам сказки рассказывать.

С верхних полок раздался дружный смех.

— Посидишь с ними? — спросил Ян. — Можешь и сама пока вздремнуть. Время-то уже позднее. Одиннадцатый час.

— Да ты что? — изумилась она. — Опять меня сбили с толку эти ваши белые ночи. Погоди, но значит, скоро стемнеет? Как же мы будем плыть ночью?

— А мы не будем плыть . Мы будем спокойно идти по курсу. Сиди, отдыхай, и подбирай тех, кто свалится.

— Никто не свалится! — пообещали с верхней полки.

— Ян, подожди, не убегай.

Он присел рядом.

— Знаешь, я, кажется, поняла, почему никак не могу успокоиться. Из-за сына.

— А что с ним?

— С ним-то ничего. Просто… Эти двое, Голопанов и Федулов, они хотели выпытать у меня, где он сейчас. Не знаю, зачем. Но мне страшно. Понимаешь? Пока не увижу его, не успокоюсь.

— И это всё? — он похлопал ее по колену. — А где он?

— В деревне у мамы?

— Далеко?

— На Дону. Пятьсот километров от Москвы.

— Значит, тысяча двести от нас. Ночь хорошей езды со сменным водителем. Если хочешь, слетаем за ним вместе, как только высадим народ на берег, — предложил Ян.

— Хочу, — прошептала Алина благодарно. — Ян, ты… Она не нашла слов и просто поцеловала его.

— А тебе не трудно это? У тебя же столько дел будет, а ты все бросишь и уедешь со мной?

— Мы же договорились, забыла? Пока ты со мной, я буду с тобой. Всегда и везде. Тебя опасно оставлять одну, — он поцеловал ее и погладил по голове, как ребенка. — А теперь спи.

Прислонившись спиной к дрожащей переборке и слушая ровный гул двигателя, Алина думала о том, как ей повезло. Наверно, она не заслужила такого счастья. Наверно, это аванс, который придется отрабатывать. Ну и пусть. Главное, что теперь она не одна. Есть человек, который хочет всегда быть рядом с ней. Человек, с которым и ей хочется быть неразлучно. Чтобы он всегда был рядом. Вот он только что был здесь, и все было чудесно. Он просто вышел за дверь, и все изменилось. Нет, не все. Какая-то его частица осталась с ней. Колено еще хранит тепло его ладони. И на губах, кажется, сохранился отпечаток его губ, сухих и упругих… Улыбаясь во сне, она свернулась калачиком на узком диване, сложив ладони под щекой…