Кэт Мартин - Аромат роз

– Да-да, со мной все в порядке. – Он посмотрел на нее и осторожно потрогал ее лицо, а когда убрал руку, пальцы были в крови. – А ты сама как?

Он заставил себя подняться, однако не успел он это сделать, как у него закружилась голова. Ему стоило больших трудов сохранить равновесие. Дрожащей рукой он пошарил в карманах брюк и достал мобильник.

– У тебя кровотечение. Я сейчас вызову скорую.

– Я… я всего лишь немного испугалась. Зак, эти трое… Мне кажется, их подослал твой брат.

Зак напрягся и попытался отогнать новый приступ головокружения.

– О чем ты говоришь?

– Один из них сказал, – Элизабет сглотнула комок, – сказал, что это всего лишь предупреждение. Что мы должны прекратить совать нос в чужие дела. А если мы этого не сделаем, то это лишь пробный образец того, что они сделают с нами.

После этих слов Элизабет потеряла сознание. Зак поднял ее на руки.

Торопясь в больницу, он гнал свой джип словно сумасшедший, не сбавляя скорости, вписывался в повороты, ревя мотором, пролетал перекрестки, не обращая внимания на дорожные знаки. Неудивительно, что вскоре на хвост ему села патрульная машина и, включив мигалку, помчалась следом, требуя, чтобы он остановился.

Чего он, разумеется, делать не стал. Во второй раз за последние несколько дней он ощущал отчаяние, чего за ним не водилось вот уже много лет.

Сначала Мария. И вот теперь Лиз.

Он повернул зеркало, чтобы посмотреть на женщину, лежащую без сознания на заднем сиденье. В призрачном лунном свете ее лицо казалось мертвенно-бледным, и его сердце сжалось от страха. Он до упора вжал в пол акселератор, и джип свернул на другую улицу. Если за всем этим стоит Карсон…

Зак зацепился за эту мысль. Если то, что сказала ему Лиз, соответствует действительности, то это только он, и никто другой. Все трое бандитов были мексиканцы. По всей видимости, сезонные рабочие. Карсон заплатил им, чтобы они сделали свое дело, а теперь наверняка выставит их с фермы и никто ничего не узнает. Интересно, что двигало его братом? Зак задумался. Иск, который он подал, оспаривая опекунство Карсона, вряд ли мог стать причиной столь неадекватной реакции.

Зак услышал, как позади него надрывается полицейская сирена. Впрочем, впереди уже виднелось двухэтажное здание городской больницы Сан-Пико, и он поддал газу. Он уже успел связаться с приемным покоем по мобильному телефону, рассказал, что произошло и что Элизабет находится без сознания. Когда он подъехал к отделению экстренной медицинской помощи, у входа его уже поджидали два человека в белых халатах. Зак резко затормозил, вырулил на стоянку и выскочил из машины.

Один из санитаров уже открывал заднюю дверцу с другой стороны.

– Мы займемся ею прямо здесь, – сказал он, глядя на забрызганную кровью одежду Зака и разбитый рот. – Имя пострадавшей?

– Элизабет Коннерс. – Он посмотрел на ее бледное лицо и неподвижное тело. – Обычно я называю ее Лиз.

– Нас устроит и просто Лиз. Мы о ней позаботимся. А вам придется пройти внутрь, чтобы заполнить кое-какие бумаги. Потому что лучшее, что вы сейчас можете сделать, – это не мешать нам.

Зак кивнул и отошел в сторону. Кто-то уже прикатил каталку, и санитары принялись перекладывать на нее Лиз. Краем глаза он заметил, что на стоянку рядом с больничным корпусом свернула полицейская машина. Однако полицейский не торопился из нее выходить. Вместо этого он терпеливо ждал, пока санитары закончат свою работу, и лишь потом направился к Заку. Санитары положили Элизабет на каталку. На какое-то мгновение ее лицо вынырнуло из тени, и он заметил распухшую нижнюю губу, синяк рядом с правым глазом, и в нем тотчас закипела злость. Если за всем этим действительно стоит Карсон, этот сукин сын дорого за все заплатит.

Зак проследил взглядом, как санитары увезли Лиз. Ее лицо, в обрамлении спутанных локонов, было еще бледнее, чем когда он только положил ее в машину, и ему сделалось по-настоящему страшно. Что, если все гораздо серьезнее и теперь ее жизнь в опасности?

От этой мысли желудок тотчас скрутило в тугой узел, к горлу подкатила желчь. Он впервые по-настоящему понял, что значит для него Элизабет и что бы значило для него ее потерять. Что будет, если она умрет? Он представил себе ее прекрасную улыбку, голубые глаза, стройные ноги, грациозную походку. Ее ум и решительность. Ее верность и сострадание к другим людям. Узел в его желудке затянулся еще туже.

Всю свою жизнь он привык думать, что никогда не позволит чувствам взять над собой верх, никогда не позволит любви к кому бы то ни было отодвинуть на второй план его личные интересы. Ибо стоит кого-то полюбить, как вас тотчас начнет преследовать страх потери любимого человека.

И вот теперь он нарушил данную когда-то себе самому клятву. Он полюбил Лиз.

И вот теперь он может ее потерять.

Санитары вкатили каталку с Лиз в двери отделения экстренной помощи, и как только двери захлопнулись, его охватило чувство одиночества, еще даже более гнетущее, нежели в тот день, когда мать отправила его жить к отцу.

К горлу подкатил комок тошноты, и он едва успел повернуться к кустам, потому что уже в следующий миг его вырвало.

* * *

Он вытер рот носовым платком, который потом засунул в задний карман темно-синих брюк. Снова повернувшись к больнице, он увидел, что полицейский вышел из машин и направляется к нему:

– Эй, приятель. Руки за спину. Ты когда-нибудь слышал про такую вещь, как ограничение скорости? Ты, дружок, нарушил его, причем не один раз.

– Послушайте, офицер, я вез человека в отделение скорой помощи. Мне было некогда останавливаться и объяснять, почему я это делаю.

Он представил Элизабет на больничной койке, бледную, без сознания, возможно балансирующую на грани жизни и смерти. И, развернувшись, зашагал было к дверям отделения скорой медицинской помощи.

– Она без сознания. Не знаю даже, доживет ли до утра. Я должен был доставить ее сюда как можно скорее. Думаю, на моем месте вы поступили бы точно так же, будь это ваша… – Он уже почти произнес слово «жена», однако вовремя спохватился. Похоже, это тот самый момент, когда нужно посмотреть правде в глаза. Его чувство к Лиз было всеобъемлющим, оно завладело им целиком, и он уже не властен над самим собой. Сегодня вечером он понял это со всей отчетливостью. Так что если ему что-то и нужно в первую очередь, так это, собрав волю в кулак, взять эмоции под контроль, вновь стать хозяином своих решений и действий.

И как только вся эта история кончится, он отсюда уедет. И никогда больше не вернется в Сан-Пико, даже ради Лиз. Вернее, из-за нее.

– А что, собственно, произошло? – поинтересовался полицейский, шагая с ним рядом. Судя по всему, он уже решил оставить превышение скорости без последствий.