Мария Чинихина - Музыкант и наследница

– И ты, в самом деле, все переписала?

– Пришлось, Петер совсем с катушек съехал, только это между нами, – Жасмин склонилась над Элизабеттой и сказала вполголоса. – Туртан не единственный заказной артист. Говорят, у нас большие проблемы с финансами, вот и выкручиваемся за счет сахарных мальчиков. Думаю, это временные трудности. Наши читатели предпочитает новаторство и стиль в музыке, Туртану и всем подобным никогда не подкупить настоящих меломанов внешностью. Тиражи упадут, и спонсоры Петера переметнутся в другое издание.

– Слушай, а ты не думала, что «финансовые трудности» спровоцированы Паркинсоном старшим?

Жасмин пожала плечами и жестом продемонстрировала новое кольцо и модные серьги, купленные на квартальную премию в прошлую пятницу. Ей нравилось «украшать» себя, привлекать внимание и любезничать. Она была добродушна, не завистлива и любопытна, любила работу и отрицала одиночество. Элизабетта похвалила покупку подруги и взяла любимый карандаш со стола. Она метила им в очередной звонящий телефон.

– Попробую еще что-нибудь придумать, – сказала она довольная тем, что попала в цель. – Пожелай мне удачи.

– У тебя все получится, – Жасмин приложила руку к груди. – Кстати, кафе новое открыли на первом этаже, пообедаем?

– Если напишу статью, и она устроит Петера, то давай сходим. Ты не представляешь, какие я сегодня булочки ела…

– Ты? Завтракала выпечкой?

– Ну да, – сказала обиженно Элизабетта и напечатала внезапно пришедшее на ум слово о Туртане. – Никогда не думала, что мне понравятся булочки, такие нежные и воздушные, зайди как-нибудь в кофейню на Проспекте. Не пожалеешь.

– Ладно, будет съемка поблизости, зайду. – Жасмин спрыгнула со стола и разгладила прямую черную юбку. В редакции она отдавала предпочтение офисному стилю, а на съемки одевалась более удобно и комфортно и приучала к такому разделению Элизабетту, которую внешний вид мало волновал. – Я пойду, а в половину второго загляну.

– Давай, – сказала Элизабетта и махнула рукой. У нее появились мысли о пластинке Туртана, и она хотела, чтобы Жасмин оставила ее на время в одиночестве. Подруга улыбнулась на прощанье и ушла. Теперь у Элизабетты зазвонил телефон. Головы присутствующих в редакции сотрудников повернулись в ее сторону. Она быстро схватила трубку и сказала:

– Слушаю.

– Мисс Элизабетта?

Она узнала голос Эдварда.

– Да, ты попал по адресу, если честно, то не понимаю, к чему эти условности Эдди? Говори, что случилось с бабушкой на этот раз, потому что без повода ты мне не звонишь.

Элизабетта пригнулась к столу, снизив тембр голоса на полтона. Эдвард пропустил мимо ушей вульгарную речь королевской внучки, пожелав, чтобы она быстрее вернулась на положенное место. Самостоятельная жизнь не шла на пользу – она стала безвкусно одеваться в мешковатую одежду, а речь?.. Королева столько времени посвятила воспитанию девочки…

– Завтра, в десять вы должны прибыть в Золотой Дворец. Королева считает, что вам необходимо вливаться в общественно-социальную и политическую жизнь. Предстоящую неделю вы будете жить в Золотом Дворце, ваша комната уже приготовлена…

– Эдвард, остановись, – Элизабетта повысила голос. – Какая общественно-полезная деятельность и политическая жизнь? Мне бабушка ничего не говорила. У меня работа, друзья… Анри, – про него она умолчала.

– Не беспокойтесь о работе, мисс Элизабетта. Через пару часов вас вызовет ваш шеф и отправит в длительный отпуск. Так что завтра ровно в десять за вами прибудет автомобиль. Не беспокойтесь, ваша бабушка пока не станет объявлять вас внучкой, чтобы не шокировать общественность. За предстоящую неделю вы должны будете привлечь как можно больше внимания, запланирована программа мероприятий… Королева хочет, чтобы вы сопровождали ее…

– Хорошо, Эдвард, я приеду утром, – Элизабетта вздохнула, повесила трубку и уставилась в глаза Туртана, который стал просто мелочью, а не проблемой. Она не думала об эмоциях и музыке, просто писала то, что приходило в голову, когда смотрела на его фотографию. Неделя! Без Анри! Можно поставить бабушке условие – без него она не приедет, не станет открывать больницы, разрезать ленточки, сопровождать на благотворительные мероприятия и учить Свод Законов.

Через час Элизабетту вызвал Петер, как и предсказывал Эдвард. Она вошла в кабинет шеф-редактора и вручила ему статью о Туртане. Петер стоял у окна. Читая статью, он позволил себе два раза улыбнуться. Элизабетта устроилась в кресле для посетителей и изучала внешность шеф-редактора. У него были до неприличия белые зубы, она решила, что искусственные. Челка аккуратно зачесана, и казалось, что приклеена. Он был одет в обычный костюм с галстуком и испытывал дискомфорт, но должность обязывала выглядеть представительно. Петер плохо видел, но очки не носил из принципа, предпочитая контактные линзы, которые округляли и без того выпуклые глаза. Элизабетте стало скучно. Звонок Эдварда не выходил из головы. Она заметила, что шеф сменил покрытие пола на ярко красный ковер, и принялась считать черные кружки, чтобы успокоиться.

– Неплохо, – сказал Петер. – Я знал, что могу доверить рассказ о Туртане тебе.

Элизабетта язвительно улыбнулась, а Петер положил статью в черную папку, которая лежала на заваленном бумагами столе.

У него был светлый просторный кабинет, и Элизабетта немного жалела, что она не шеф-редактор журнала. Здесь, за стеклянной перегородкой, было относительно тихо, и не беспокоили звонящие телефоны, смех и шум, которые часто мешали сосредоточиться. Окно Петер прикрыл светлыми жалюзи, лучи яркого солнца почти не проникали, но свет был в этом кабинете всегда.

– А теперь к делу, – сказал он. – Звонили представители известного тебе музыканта по имени Анри. Они задумали новый проект – публикацию неожиданных фотографий и сведений, не известных ранее поклонникам Группы, что меня заинтересовало. Они настаивали на том, чтобы я отпустил кого-то из сотрудников на пару недель на репетиционную базу, заверив, что для точного эффекта требуется непосредственное присутствие обозревателя на месте.

Прогноз Эдварда оправдался и по второму пункту. Элизабетта напряглась, вжавшись в подлокотники кресла, и боялась сменить положение. Петер неуверенными движениями вытащил из-под бумаг, сваленных на приставном столе, популярное «желтое» издание, открыл газету на на знакомом развороте и бросил на колени.

– Видимо наши коллеги вдохновили, – сказал он.

Элизабетта покраснела. Петер закашлял, прикрыв рот рукой. Затем открыл жалюзи, чтобы занять руки. Лучи солнца ослепили ее. У нее было довольно растерянное и печальное выражение лица, она отвлеклась от подсчета кружков на ковре и перевела взгляд на статью в газете.