Елена Файзова - Тайга – закон, медведь – хозяин (СИ)

С одной стороны, мужчина не видел любимую так долго, что едва себя сдерживал, чтобы не наброситься на неё, но с другой стороны, если нужно потерпеть, сберегая ребенка, то он готов. Ради здоровья Лены и ребенка на все готов.

Пока девушка спала, Виктор разобрал свои вещи и, спрятавшись в ванной, успел сделать несколько звонков. Узнал, что Зеленов ушел на больничный с обострением язвы, и чуть не выругался вслух. Ему было ясно, какая язва обострилась у Дмитрия Петровича: Полина. Только стало обидно, что взрослый мужчина с подачи дочери мстит таким примитивным способом. Пришлось генеральному директору со скоростью суперкомпьютера решать, что и кому поручить в свое отсутствие.

Довольный тем, что все удалось уладить, Стеклов подошел к окну, за которым старинный сибирский городок жил привычной жизнью. Бывшие купеческие двухэтажные особняки из кирпича, сработанного еще в восемнадцатом веке, глядели на улицу новыми пластиковыми глазами. Неподалеку виднелись купола монастыря, заключенные в строительные леса. Прямо напротив гостиницы крепкий дом из потемневших от времени листвяжных бревен отделывали панелями из какого-то современного материала. Рабочие, явно южной национальности, сильно не спешили. Было старинное здание со своим лицом и историей, станет просто строение, с искусственной маской вместо лица. Жаль, но такова наша действительность.

Лена открыла глаза, увидела мужские джинсы на стуле и моментально все вспомнила. Витя… Такой серьезный и сдержанный. В последние месяцы их жизни в тайге он был совсем другим. Все время старался обнять её, чмокнуть или хотя бы просто погладить по руке.

«Стесняется Рассказовых или считает, что я ненормальная, раз всерьез поняла шутку про лес? Есть хочется, принес бы кто завтрак… Или обед уже? Стремно без телефона, даже время не узнать. Нужно у Стеклова сотик взять и позвонить домой», — сонно рассуждала девушка, прислушиваясь к звукам, доносившимся из ванной. Она поняла, что там Виктор с кем-то разговаривает по телефону. Лена не знала, как себя вести. Если он ради неё приехал, то почему сразу взялся воспитывать? Даже не поцеловал ни разу…

Когда дверь в ванную приоткрылась, Кромина притворилась спящей, потому что ещё не приготовилась к разговору, который обязательно должен был состояться. Из-под руки наблюдала, как Стеклов идет по комнате и стоит у окна.

— Витя, — через некоторое время она решилась и позвала мужчину.

— Выспалась? — улыбнулся он, оборачиваясь.

— Да…

Дальше все пошло совсем не так, как каждый себе представлял. В кармане халата у Виктора зазвонил телефон, он машинально вытащил его и глянул на экран, а потом решительно нажал на громкую связь и вызов.

— Стеклов! Что у вас происходит? Ты почему не отвечаешь? И Рассказов тоже отключился! Вы над нами издеваетесь? Говорите как есть, что там с Леной? И не вздумай трубку бросить! — разнесся по комнате голос Ленкиного отца. — Мало того, что ты за ней не досмотрел, так теперь свои промахи пытаешься прикрыть? Дома она ни с кем не встречалась! Это какой-то урод в вашей деревне постарался!

— Привет, Никит. А почему сразу урод? — спросил Стеклов, глядя на застывшую Ленку. — Думаешь, что твоя дочь не может понравиться нормальному человеку?

— О нормах мы после побеседуем! Ты не хочешь милицию впутывать? Её изнасиловали? — дрогнул голос у Никиты.

— Никита, не говори глупости. Никто её не насиловал, — поморщился Виктор и положил телефон на подоконник. — Я виноват, но могу все объяснить. Только ты постарайся выслушать меня и понять.

— Да говори уже! Что за душу тянешь?

— Я… Мы не жили в деревне. Мы с Леной жили вдвоем. В избе на охотничьем участке. Это мой ребенок. Я люблю Лену и хочу, чтобы она стала моей женой, — выдохнул Стеклов, и теперь уже сам боялся поднять глаза на девушку, о которой говорил.

— Витя, ты соображаешь, что говоришь? — осипшим голосом поинтересовался Никита Петрович. — Ленка… Вы же с Серегой её из роддома забирали! Она же ещё сама ребенок! Ты извращенец?

— Никита, она уже давно выросла, просто для тебя и в двадцать, и в сорок будет ребенком…

— Позови её немедленно! — потребовал Кромин.

— Она спит. Когда проснется, то позвонит сама. Но мы послезавтра к вам прилетим, так что все разговоры можно перенести на потом. Лучше узнайте про ЗАГС.

— Скотина! Я тебе покажу ЗАГС! Я тебе устрою! Лучше не приезжай, убью!

— Я приеду. Надеюсь, за пару дней ты успокоишься, и мы сможем нормально поговорить. Пока.

Телефон хрюкнул и замолк. Видимо, у потенциального тестя от возмущения все слова закончились.

Виктор отошел от подоконника и приблизился к кровати, на которой сидела Лена.

— Ну, путешественница, как себя чувствуешь?

— Не знаю… Ты папе сказал всё и даже не спросил меня… Сам решил…

— Ты сегодня говорила, что ко мне в тайгу ехала. Разве не для того, чтобы мы были вместе? — Он присел рядом. — И теперь моя очередь принимать решения. Ты уже решала и с тайгой, и с ребенком…

— Я неправильно поступила? — не посмотрела в глаза, боялась увидеть укор.

— Все правильно! Спасибо…

— За что?

— За то, что жива и не одна. — Что-то внутри у Стеклова перевернулось, стало жарко и даже глаза защипало от осознания того, что они могли больше никогда не увидеться. Он не сдержался, сполз на пол и уткнулся лицом в Ленкин живот. Обнял осторожно, словно больную. Девушка не ожидала такого порыва от сурового мужчины и растерялась. Ведь хотела обо всем спросить, но звонок отца выбил нужные слова из головы, а Стеклов, стоящий перед ней на коленях, вызвал острое желание заплакать. От радости, наверное… Застигнутая целой лавиной разных ощущений, Лена спросила совсем не о том, о чем следовало бы узнать в первую очередь:

— Вить, а собака где? — и все-таки заплакала.

— Ты что? Какая собака? — поднял голову Виктор, но тут же сообразил, о ком речь. — Тэра? Да что же с ней будет? Дома она! Выросла, обнаглела и весь участок перекопала.

Он сел на пол и потянул Лену к себе, и уже не ладонями, как прежде, а губами собирал слезы, которые катились по щекам девушки. Уговаривал, покачивая в своих объятиях, убеждал, что все хорошо.

— Лен, ты в тайге у избы была?

— Да…

— А почему не осталась там? Зачем в лес ушла?

— Там женщина стояла… Во дворе…

— Она тебя не пустила? Да я скажу Игорю, и он выгонит их!

— Я с ней не говорила… Я подумала, что она твоя… с тобой там…

— Ленка! Ты решила, что я привез себе кого-то ещё?!

Стеклов сначала возмутился, но быстро понял, что сам недалеко ушел в своих подозрениях.

— После тебя у меня не было ни одной женщины, даже на ночь, даже на час. Не мог я о ком-то думать, кроме тебя…

Признание было неожиданным, а голос — срывающимся. И сказал Виктор о том, о чем никому другому не говорил.