Инесса Клюшина - Работа над ошибками (СИ)

После того, как он в последний раз вернулся с контракта, несколько знакомых ребят разыскали Стаса, предложив ему вести тренировки. Потом подтянулось еще несколько ребят, потом еще… С некоторыми земляками Стас познакомился в Дагестане и Чечне, некоторые раньше служили в ВДВ и спецназе и скучали по старым временам, некоторые сами были тренерами и преподавали детишкам рукопашный бой, карате, дзю-до.

Здесь же эти ребята просто «возились» друг с другом, занимались физухой, отрабатывали старенькие и новые приемы, оттачивали быстроту и точность ударов.

Стас, по большому счету, и не очень-то преподавал. Всю разминку он брал на себя, жесткую физуху лучше давал Димыч, бывший спецназовец, а ноу-хау в рукопашке — Максим, страстный любитель всего нового. Сам Стас любил работу с предметам: палки, ножи, автоматы, камни и дальше что попадется, но даже он склонялся перед Михалычем, который мог сделать своим оружием любую вещичку, от шарфика до стула. В общем, было куда расти и к чему стремиться.

Кроме того, Стас отвечал за постоянность тренировок, общался с директором школы каждый месяц на предмет оплаты зала (за аренду собирались вскладчину и вечно хотели дать денег еще и Стасу, но он никогда не брал) и решал разные моменты среди ребят: от шашлыков на природе всем табором до снятия враждебности между парнями, которые чего-то не поделили, хотя бы на тех же шашлыках.

Быстро зашнуровав кроссовки и закончив таким образом с переодеванием, Стас открыл дверь маленькой подсобки и начал перетаскивать в зал ножи, палки и муляжи автоматов. За этим занятием его застал Андрей, молоденький крепыш лет двадцать двух. Стас улыбнулся в ответ и подал руку для пожатия. Этого мальчишку покойный командир Стаса, бравый вояка и мудрый человек, назвал бы любимчиком Бога. Таких иногда встречал в своей жизни Стас. Редко, но встречал. От парня веяло искренностью и добротой. Он не был ни наивен, ни глуп, просто такие рождаются с этим. Их оберегает жизнь, а если и бьет, то только чтобы сказать: «Любимчики Бога не растеряют света своей души».

Андрея не было недели три, не меньше. Он чуть изменился. Стас отметил загарчик и радостные глаза Андрея. Яркий курортный роман, поди. И все-то этим чудам Божьим удается!

А потом вдруг понял, что в рукопожатии было что-то не так. Он чуть скосил глаза на руку Андрея. Так и есть, на безымянном пальце поблескивало новенькое обручальное колечко.

— Можно поздравить, а? — голос Стаса был весел. Андрей чуть смутился, покраснел и опустил глаза.

— Да вот, Стас…Ничего вам не говорил до последнего. Знаешь ведь как…волнуешься, а вдруг…

— Андрюх, поздравляю, — Стас, крепко обняв Андрея, похлопал его по спине. Если бы это был кто-то другой, не Андрей, Стас не преминул бы и отпустить какую-нибудь пошлую шутку о бабах, и посмеяться над семейной жизнью, и ввернуть пару слов о бурном холостяцком прошлом. Но с этим малым он не мог сказать ничего подобного. И не потому, что они мало общались и не дружили — наоборот. Стас просто не мог, и все. С такими не шутят. Стас молчал и по-доброму улыбался.

— Стас, я так счастлив, знаешь… — немного застенчиво начал Андрей и все-таки, сбиваясь, продолжил. — Она такая…ее зовут Ольга…мы с ней долго встречались, она меня из армии ждала. Я копил деньги, никому не говорил, потом сделал предложение…и мы после свадьбы съездили на море…я уж не стал говорить вам все… — он вконец сконфузился. Стас продолжал тепло улыбаться, не дав тому совсем покраснеть.

— Я понимаю. И парни поймут. Женитьба — серьезное дело. Здесь мужества нужно больше иногда, чем на войне. Но с тебя, товарищ, проставление. За партизанство. Мы бы скинулись, поздравили…

— Ладно, Стас, зачем это… — начал было возмущаться Андрей, но Стас уверенно прервал его:

— Андрюх, мы потом поговорим. Давай иди переодевайся, времени мало осталось, сейчас ребята подтянутся, а я еще не все сделал.

— Сейчас переоденусь и помогу, — Андрей, привычный к немедленному исполнению приказов и понимающий тонкие намеки, уже уходил в раздевалку.

Стас не переставал улыбаться. Почему-то ему было так хорошо, когда он смотрел в счастливые щенячьи глаза Андрея. Как будто сейчас рассказали красивую сказку со счастливым концом и прочими радостными делами. Он оставался одиноко стоять в зале.

В раздевалке раздавались возгласы, смех; потихоньку ребята подтягивались, узнавали секрет Андрея, поздравляли, шутили… Стас стоял в пустом гулком зале и чувствовал, как ощущение счастья от сказки постепенно испаряется. Будто рассказали сказку смертельно больному ребенку, который на минутку забыл о своей болезни. Но вот очарование новизны иллюзии проходит, и он вновь погружается в бездну отчаяния…

Стасу никогда так не краснеть и не радоваться. Он и взрослее, и опытнее Андрея, и избитый жизнью поболе.

Стас тихо выругался и пошел в тренерскую, чтобы забрать муляжи пистолетов. Из раздевалки выглянул Андрей, но Стас махнул рукой: отдыхай, я сам.

Сейчас начнется тренировка. Прочь мысли о чертовых сказках. Стас попытался вспомнить что-нибудь жизнеутверждающее. На память пришла только неудачница, ее тотальное одиночество, глупая любовь к псу, а еще — надежда в глазах. Надежда на встречу и счастье.

Вот чего бойся и кого жалей.

Настроение Стаса улучшилось. Всегда приятно сравнить себя с тем, у кого в жизни все намного хуже, чем у тебя. Из-за своей глупости исключительно.

Физическая нагрузка выбьет всю оставшуюся дурь, которая началась недавно и причин которой Стас не понимал. Это странное беспокойство о себе, своей жизни. Попытки поиска смысла. Раньше все было просто и прекрасно в своей простоте: либо ты выживаешь, либо тебя готовы убить, и ты опять выживаешь. Или с бизнесом нелады, и ты решаешь проблемы, они наваливаются опять, и вновь что-то делаешь. Нелегко, интересно, захватывающе.

А теперь лишь странные-странные мысли о том, что делал раньше и что ждет в будущем. И еще опаснее мысль: а будет ли у тебя это будущее?

Ночи в августе становятся холодными, а если ты ставишь палатку у воды, без хорошего теплого спальника не обойтись. Мы специально заняли место чуть повыше берега Волги, но все равно холод с воды дошел и к нам. Ввиду этого я взяла Жужика в палатку, и пес согрел спину даже лучше, чем теплый спальник, которым поделилась с Маринкой, расстегнув молнию и превратив его в одеяло. Маринкин спальник — он немножко потоньше — подложили вниз, расстелив его поверх пенок. Таким образом, у нас получилась очень теплая постель. Мы всегда так делали, но веселее было в годы студенчества, когда не могли купить спальники из-за отсутствия денег, и мы таскали в походы тоненькие одеялки. Мерзли ночью, прижимались друг к дружке. Тогда нас было больше в палатках, но сейчас остальные переженились, повыходили замуж и бросили походы.