Инесса Клюшина - Работа над ошибками (СИ)

Если Роза Андреевна так говорит, значит, случилось что-то важное. Пустыми фразами она не кидается. Минут через пять я, воровато озираясь, крадусь по пустынному коридору. Сейчас конец лета, детей в школе почти не видать, все учителя преспокойненько работают, каждый в своем классе. Разгружают шкафы от старых бумаг, проводят генеральную уборку своего класса, пишут календарно-тематические планирования или резвятся с разными пожеланиями Департамента образования, которые то и дело спускаются в школы в конце лета. Мне никто ничего не скажет, конечно, что я сейчас иду по коридору куда-либо, но с некоторыми товарищами встречаться раньше первого сентября не хочется.

Открываю дверь кабинета Розы Андреевны и вспоминаю с позором, что не захватила с собой ни конфет, ни чая.

— Садись уже, — Роза Андреевна подвигает к парте второй стул. — Что, рада?

Нет, не побегу за конфетами. Видно, разговор действительно серьезный.

— Чему? — настораживаюсь я.

Роза Андреевна пристально глядит на меня — и тут же улыбается.

— А-а, еще, значит, не осчастливили… Так тебе ж дают в нагрузку этот отмороженный пятый «А», — Роза Андреевна наливает мне в кружку кипятка и опускает туда пакетик с чаем. — Тут Нина Петровна с утра фестивалила на эту тему. Не хочу, говорит, этот класс, не нужен он мне. Так что именно тебе их учить читать вслух не по слогам…

— Но в прошлом году она же говорила, что берет два пятых? — недоверчиво спрашиваю я. Нина Петровна за копейку удавится. Этот «динозавр» (сорок лет педагогического стажа — это узнают все и сразу, как только начинают разговаривать с Ниной Петровной) оккупировал огромное количество часов русского и литературы в среднем и старшем звене и не очень-то собирается ими делиться ни со мной, более молодой коллегой, ни с совсем молоденькой, недавно из института, Юлией Дмитриевной, преподающей в нашей школе второй год.

— Вот утром только слышала, как она с этим к директрисе ходила. Старею, говорит, заберите класс…

Я саркастически ухмыляюсь. Нина Петровна либо становится совсем старушкой дряхлой, либо резко молодеет, в зависимости от того, какие цели преследует. Это гений интриги и мастер манипуляции. Дети ее или люто ненавидят, или обожают без памяти. Равнодушных к ней в нашей школе я еще не встречала.

Роза Андреевна улыбается мне в ответ, отпивает глоточек чая и продолжает:

— Нина Петровна делает, что хочет. Екатерина Львовна ведется на ее сладкие речи, а Петровна рада тебя нагрузить балластом. Вот и будешь преподавать у пятого «А» русский и литературу. Слышала я про этот класс: половина таблицы умножения не знают. Это к пятому-то классу! Ладно я его не беру в этом году, своих часов и классов куча…

— Это тот переходящий класс? — уточняю я. Пятыми классами и не интересовалась особо: они были обещаны Петровне еще весной, и мне до них не было дела, но кое-что слышала.

— Ага. Переходящий приз. Это у них четыре учительницы сменилось за четыре года младшей школы. Две декретницы, одна переехала…

— Но учителя были вроде бы неплохие? — не поняла я. Роза Андреевна махнула рукой.

— Вероник, ты о чем? Да учили их, не переживай. Там полкласса — дети пролетариев СССР. Есть сильные детки, есть брошенные родителями. Все, как обычно, ничего нового. А, нет, не совсем обычно. Последней каплей для Петровны стал новенький, тот вообще из семьи сектантов…

— Мама дорогая…

— И ничего, приняли. Этим же утром. Думаешь, почему Нина Петровна вой подняла?

— Что, сектант стал последней каплей? — усмехнулась я, прихлебывая чай.

— А ты спокойна, как я погляжу… Не знаю, какой каплей, но этот класс машет тебе ручкой, приветствуя нового учителя по русскому языку. Скажи спасибо — не классного руководителя.

Я пожала плечами.

— Возьму. Не Юле же его брать, ей и так сложновато. Куда мне деваться.

Роза Андреевна кивнула.

— Конечно. Кому такое чудо еще достанется. Юлька молоденькая, не справится, а Петровна — наотрез.

— А почему именно сектант? Это точно? — поинтересовалась я.

— Да не различаю этих… Отец мальчика сказал, они — мормоны. Отец приходил один. Рассказывал о себе директрисе. Импозантный такой… Он вдовец, переехали откуда-то… Я же, получается, подслушивала. Не специально, конечно. Ксерокопировала в кабинете секретаря методичку, а там же слышимость хорошая, да и дверь Екатерина Львовна не закрывала. Потом ушла, поэтому не услышала, что да как. Минут через опять пришла ксерокопировать, а они дальше болтают. Чай, кофе, говорит, мальчишке нельзя…

— Почему нельзя? Аллергия?

— Да по вере не положено. Ой, мамочки, — сокрушенно покачала головой Роза Андреевна, — и чего только не придумают для себя люди…

— Лишь бы мальчишка был хорошим. А какую религию исповедуют его родители — дело десятое.

— А вот здесь не знаю, ничего тебе про это, Вероник, не скажу… Так я главного не сказала: Петровна тоже при разговоре присутствовала. Уж зачем забежала в кабинет? Не иначе переводить с русского на русский. После ухода отца взвилась так, что теперь класс автоматически твой. — Роза Андреевна подмигнула мне заговорщицки. — Вот здесь-то я от души пошпионила, каюсь. Но уж очень интересно было, что эта хитрюга задумала.

Я махнула рукой. Козни Нины Петровны стали мне давно неинтересны.

— Не махай рукой, Вероник. Иди, сходи к директрисе, узнай, что теперь…

Как и предсказывала Роза Андреевна, у меня случилось счастье. В количестве восьми часов в неделю и двадцати человек в классе. Говоря проще, пятый «А» теперь был моим с потрохами.

— Сложный класс, но вы справитесь, Вероника Васильевна, — дипломатично прокомментировала эту ситуацию Екатерина Львовна, — вы обязательно их подтяните. Класс очень неоднородный, со многими предметами проблемы…

Я кивнула и встала, тоже дипломатично показывая, что не хочу слушать сольное пение Сирены, потому что я не Одиссей, на меня эти песенки не действуют. И реальность они не подсластят. А реально вот что: я беру заведомо слабый класс, и следующие пять лет, если не уволюсь, все камни за него полетят в…кого бы вы думали? А у меня столько проблем с десятым, где я классный руководитель, им через год экзамены сдавать…

Хотя чего вредничаю?

— Они правда в четвертом классе по слогам читают? — напоследок задала я вопрос.

— Не все, но… — замялась Екатерина Львовна. Конечно, она все знает. Мониторит ситуацию по каждому классу.

— И на том спасибо, — вежливо закончила я и вышла из кабинета директора.

Что можно резюмировать? Ответ прост: новый учебный год будет бурным. Только бы здоровье не подвело…

В выходные Стас решил уехать на дачу, или, если точнее, в загородный дом с приличным участком земли. Никакого огорода здесь не было, естественно. Только яблони, груши, сливы. Но урожая он почти не увидел: строители-таджики постарались.