Джоанна Макдональд - Игры на острове

— Я этого не замечал, — резко сказал Тэлли — Да сейчас это и неважно, раз прости-прощай. Теперь я — как непризнанный внебрачный отец. Хотел бы я узнать, сколько мужчин, глядя на своих детей, сомневаются — в самом деле они от них? Да, я могу смотреть на своего ребенка и знать, что он мой, но ведь он или она не смогут меня узнать.

— Каков же выход? Если ты расскажешь Маку, ты можешь вообще ребенка лишить отца. Флора может никогда тебе этого не простить, а Мак может ее бросить. После того, конечно, как убьет тебя! Он с тобой церемониться не станет.

— Ты на ее стороне, — заявил сердито Тэлли. Вы, женщины, всегда друг за друга горой.

— Да нет, я не на ее стороне, — оскорбленно возразила Нелл. — Но сейчас Флора делает, как лучше. Так или иначе, если она любит Мака, она его оставить не хочет, особенно если он отец ребенка.

— Но она говорила, что любит меня.

— И, возможно, любила. Наверняка и сейчас любит. Но ведь ребенок может иметь только одного отца, верно? Пойми это, Тэлли. И Мак — это как раз тот, кто, как и Флора, отсюда родом.

— Ты хочешь сказать — я не отсюда? Ни ты, ни я — не имеем к этим местам никакого отношения?

Нелл с сожалением кивнула:

— Мы имеем к этим местам не такое отношение, как люди, которые здесь родились и выросли. Мы пришлые, чужаки, и всегда так будет. Держаться друг за друга — это для них естественно.

Тэлли покачал головой в замешательстве:

— А ты изменилась, Нелл. Это ведь ты думала, что мы тут сможем устроить свою судьбу. А я просто рассматривал это место как деловое предложение.

— Что ж, ты тоже изменился, — мягко ответила ему она, — ты старался сделаться частью этого места, так же, как и я. И ты в этом преуспел.

— Нет, мы оба потерпели неудачу.

— Что ж, мы тяжело начали. Без того, чтобы не начать, невозможно в чем-либо преуспеть.

— Во всяком случае кое-что нам удалось, — с кривой улыбкой заключил Тэлли. — Мы не те, кем были в свой день рождения в двадцать девять лет. Помнишь, как ты говорила, что ты хотела бы стать другой? Ладно, скажу тебе, Нелл Маклин, кое-что, не знаю, правда, зачем. Нравишься ли ты себе сейчас или нет — мне нравишься. Не потому, что ты изменилась внешне, а потому, что ты научилась уважать себя и вызывать уважение у других.

Нелл пожала плечами.

— Может, я так выгляжу, Тэлли, но внутри я просто несчастна. Всегда я была благодушна, все мне подходило, а теперь я просто сгусток безнадежности. А вот ты, да, изменился — стал больше другим сочувствовать, стал эмоциональней. Ты уже совсем не тот, каким приехал из Лондона.

Нелл помолчала и улыбнулась:

— Для начала это уже неплохо.

— Я растолстел, надо это признать, — согласился Тэлли, похлопав себя по животику, и снова печально скривил рот. — Это потому, что я был счастлив. Сейчас я снова похудею.

— Ладно, раз уж мы пустились в философствование и размышления, как в романе, я признаюсь тебе во всем. — Тут Нелл потрогала рукой горло — воспаление все еще не прошло. — Я чувствую себя ужасно. Меня постоянно рвет.

— Я знаю, — просто сказал Тэлли.

— Ты знаешь? — переспросила Нелл. — Откуда ты знаешь?

Он смотрел на сестру с большим сочувствием.

— Вспомни — мы же двойняшки. Я, может, и дурак, но ведь не слепой, — сказал Тэлли. — Я видел, что регулярно пять блюд за обедом ты съедала. Никому бы не удалось столько есть и при этом так сильно, как ты, сбросить вес, если только он не болен или не мечет все назад. Я боюсь, что ты этим злоупотребляешь, как наркотиком. Тебе нельзя этого делать, если ты еще не остановилась.

— Я знаю, — проговорила Нелл, — и пытаюсь прекратить, но это очень трудно. Веришь или нет — мне понравилось быть худой и мне нравится освобождать себя от еды таким образом. Почему-то и то, и другое меня очень успокаивает. Ну, не отвратительно ли это? Господи, мы какая-то запутавшаяся пара, да? Ты болен от любви, я больна от рвоты.

— Ты о нас так говоришь, как о паре гигантских медведей-панд: «Найдут ли Больной От Любви и Больной От Рвоты истинную любовь для продолжения рода?» Посмотрите на этих дурачков!

Тэлли выдавил слабую кривую ухмылку, вскочил и зашагал к двери.

— Мне уже лучше, — сказал он, будто стараясь убедить и успокоить сестру. — Благодарю, что выслушала. Хочу поездить по магазинам перед Рождеством.

— Ладно, только не покупай никакого кашемира, — отозвалась Нелл лукаво. — У Финеллы тьма этого добра.

Сама она решила пойти навестить Флору. Нелл все время думала — как стыдно, что там, должно быть, нависла тень несчастья над самим существованием ребенка, которого так долго ждала Флора. Ей, Нелл, нужно пойти и поздравить Флору ради дитя.

Флора занималась своей еженедельной выпечкой: подбородок ее был испачкан мукой, на ней был довольно старомодный фартук с воланами, надетый поверх джемпера и юбки. Флора выглядела бледной и утомленной. Проведя Нелл в кухню, она, извиняясь, сказала:

— Мне нужно поставить лепешки в духовку, а то они не поспеют к чаю для Мака. Пожалуйста, садитесь.

Указав на стул, Флора взяла специальную круглую форму-резец и стала ее вдавливать в толстую лепешку раскатанного теста, в котором уже было сделано несколько круглых отверстий.

— В последнее время у вас не хватало времени, чтобы много печь, — заметила Нелл, присев. — Мы все были так заняты в гостинице.

— Ну да, Маку не хватало лепешек. Сегодня я ему пообещала испечь. — Флора сосредоточилась на своем занятии, избегая встречаться с Нелл взглядом.

— Вы выглядите немножко утомленной. Должно быть, устали, — с сочувствием сказала Нелл. — Тэлли рассказал мне о ребенке, — добавила она, и Флора бросила на нее испуганный взгляд. — Поздравляю! Должно быть, вы очень рады.

— Думаю, Мак рад больше, — ответила Флора, сильно покраснев, — он всегда хотел детишек. — Она почти шептала, слова были еле слышны.

— Он, наверное, хочет мальчика, как я подозреваю, чтобы брать его с собой на лодку. — Нелл надеялась, что голос ее звучит бесстрастно.

— Ну да, может быть. — Флора закончила вырезать кругляши и стала смазывать их молоком, взяв кондитерскую кисточку с деревянной ручкой. Как только с этим было покончено, она подняла полный противень, открыла духовку и поставила его туда, посмотрев на кухонные часы. Было три тридцать.

— Не хотите ли сейчас выпить чашку чаю, а то мы можем подождать лепешек, — спросила Флора уже более спокойно.

— От чаю я не откажусь, — сказала Нелл, — я только сейчас поела, так что я не голодна. «Господи, — подумала она, — все те же оправдания!» Она вообще не ела ленч и есть не хотела.

Флора поставила чайник и стала убирать со стола. Доску, форму, скалку и помазок она с шумом положила в раковину. Нелл ждала, что заговорит Флора, Флора ждала этого от Нелл. Тишина становилась тягостной.