Алекс Савчук - Прутский Декамерон-2, или Бар на колесах

– Пойдемте-ка, друзья, попьем чего-нибудь горяченького.

– Горячительного, ты хотел сказать, – поправила меня Наташа.

– Я не настолько хорошо знаком с русским языком, чтобы различать эти два слова, – весело сказал я, одновременно подмигивая Тасе.

– Вернее для тебя это одно и то же, – уточнил Виталий. Тася глядела на нас во все глаза и поминутно удивлялась: взаимные шутки и подколки так и сыпались, не прекращаясь, во все время нашего разговора, словно мы постоянно вращались в одной компании, а не встречались на вечерок-другой два-три разу в году.

Зал ресторана оказался сравнительно небольшим, но достаточно уютным: столики, застеленные белыми скатертями, в тон им занавеси на окнах, цветы в кадках, многосвечные светильники, все это создавало законченную картину; у одной из стен зала размещался бар, за стойкой которого возвышался статный широкоплечий блондин в зеленом форменном пиджаке.

Так как большинство столиков в зале оказались незанятыми, администратор предложила нам сесть там, где мы сами пожелаем, и мы расположились за большим шестиместным столиком не слишком близко к эстраде, чтобы можно было слушать музыку и в то же время слышать друг друга. Вскоре нас обслужили, молоденькая официантка сервировала столик, на котором появились бутылки с коньяком и шампанским, а также разнообразные закуски.

Тася сняла свой берет, светло-золотистые волнистые волосы ее рассыпались по плечам, тонкий свитер волнующе холмился на высокой груди. Девушка была откровенно хороша и внешности необычной – красивый овал ее лица, со слегка выдающимися вперед и вверх скулами, нельзя было назвать славянским или типичным для российских девушек.

Мы с Виталием упражнялись в тостах, едва пригубляя из своих рюмок коньяк, девушки, смеясь, поддерживали нас, попивая шампанское. Начались танцы и «мою» Тасю, едва я отвернулся, уволокли прямо из-под моего носа. Четвертью минуты спустя она уже танцевала с каким-то жгучим брюнетом. Все время, пока длился танец, брюнет ей что-то нашептывал на ухо, Тася улыбалась, а меня уже покалывали иголочки ревности. Закончилась музыка и брюнет, подхватив Тасю под руку, поволок за свой столик, я тут же вскочил и бросился следом.

Лицо девушки порозовело, она растерянно оглядывалась по сторонам, брюнет же, придерживая ее за руку, что-то темпераментно ей говорил, и лишь приблизившись к ним, я понял, что он говорит не по-русски. Из-за столика, у которого они остановились, навстречу мне шагнула молодая женщина. Правильно оценив ситуацию, она располагающе улыбнулась и сказала:

– Простите, мы тут находимся с группой итальянцев, я у них переводчица. Никколо говорит, что ваша девушка чертами лица явно итальянка, вот и принял ее за свою, так что вы извините его.

– Скажите вашему Коле, что он с таким поведением может, не успев даже сообразить что к чему, схлопотать по физиономии. И пусть не забывает, что он не у себя в Италии.

Перебросившись несколькими словами с переводчицей, Никколо подвел Тасю ко мне. Несколько раз поклонившись, он то и дело повторял «скузе» и «ми пардонате», и я, скрипнув зубами, изобразил на своем лице улыбку, после чего мы отправились к своему столику.

– Воистину, красивая женщина – женщина вдвойне, – вздохнул я, когда мы сели на свои места. Наташа и Виталий, внимательно наблюдавшие за всеми перипетиями этого эпизода, захлопали в ладоши.

– Молодец, Савва, – сказал Виталий, – не позволил иностранцам увести свою девушку.

Мы с Тасей обменялись быстрыми взглядами. Когда официантка принесла горячее – бифштексы с жареным картофелем, мы с Виталием в один голос потребовали к блюду чего-нибудь из солений, да поострее, и она, извинившись, побежала на кухню исполнять заказ. В это время к нам подошел Официант и водрузил на столик бутылку шампанского.

– А это еще откуда? – мгновенно среагировал я.

– Вон с того столика ребята просили передать, – ответил он, неопределенно махнув рукой в угол зала, и тут же ретировался.

Я решительно сдвинул бутылку на свободный край стола, затем посмотрел в указанном направлении. За столиком у стены сидела компания из трех человек, явно кавказской внешности. Перехватив мой взгляд, один из них приветственно помахал рукой.

Досадливо поморщившись, я вздохнул и пригласил Тасю танцевать.

– Скажите, Савва, вам не наскучила эта ваша цыганская жизнь – поездки в вагоне, тряска, скукота, неустроенность? – спросила Тася, доверчиво прижимаясь ко мне во время танца. – Наташа говорила мне, что вы любите театр, ходите на концерты, увлекаетесь современной литературой, театром.

– Скукота? Ну что вы, Тася, это, наоборот, очень интересно, я таким способом познаю жизнь во всей ее полноте, великолепии и многообразии. И притом, все это временно, это всего лишь один из этапов на моем, надеюсь, длинном жизненном пути, – улыбнулся я.

После танца мы вернулись за столик, и едва успели занять свои места, как к нам подошел один из кавказцев, которого я имел «удовольствие» лицезреть несколькими минутами ранее. Он взял стоявшую на краю стола бутылку шампанского и поставил ее прямо перед Тасей.

– Эта не тибэ шампанска, слишь, ты, рижий, эта для этай девишка, – сказал он, окинув меня презрительным взглядом, одновременно до нас донесся резкий запах пота.

– Шлюшай, дарагой, эта девишка – мой жина, понил, – один к одному копируя его акцент, сказал я, приподнимаясь со своего места. – Поэтому можешь забрать свое шампанское, я и сам могу купить ей и себе, что мне захочется.

– Кто, ти купиш, што ти хочиш, рижий? – кавказец явно насмехался. – Ти… ти… – скривившись он хотел еще что-то сказать, но не находил подходящих слов.

Это вконец взбесило меня, я выбрался из-за стола и мгновенно выпалил:

– Я таких как ты, уродов, три столика могу себе купить, понял ты, обезьяна черножопая. Ты что думаешь, если на базаре торгуешь, весь мир у тебя уже в кармане, да? – Вслед за этим я добавил еще несколько ругательных выражений по-грузински, по-азербайджански и, кажется, по-армянски. Кавказец обомлел, отошел в сторону, затем медленно, то и дело оборачиваясь, пошел к своему столику. Я сам от себя был в восторге: нет хуже оскорбления для кавказца, чем сказать ему, что ты богаче его.

Минутой позже, когда эйфория немного прошла, я, сев на место, оглядел своих: что ж, теперь хочешь того, или не хочешь, придется отвечать за свои слова, так как троица кавказцев в углу зала стала громко разговаривать на своем языке и при этом вовсю жестикулировала, выкрикивая угрозы в мой адрес и явно придумывая мне достойное наказание. А ведь Виталий, внезапно подумал я, если дело дойдет до драки, мне не самый лучший помощник, рост у него метр шестьдесят пять, да и вес не более шестидесяти. При этом из всех видов спорта он предпочитает бег трусцой, вспомнил я и невесело усмехнулся.