Елена Ямпольская - Гимн настоящей стерве, или Я у себя одна

Женщина права. Вот по себе сужу: права. Так много могу и так мало доверено. Мне бы саблю, да коня, да на линию огня, а меня все в тылу маринуют. «Руководитель среднего звена» — типично женская должность. Потому что на деле это рабыня среднего звена. Изаура, чья единственная привилегия — вкалывать, вкалывать и вкалывать, как завещал Луис Альберто, или кто там у нее был…

Мне всегда казалось, что толковая, трудоспособная, небездарная женщина сделает блестящую карьеру играючи и себе в удовольствие. Я снисходительно посмеивалась над теми, кто требовал равноправия полов и шумел про социальное ущемление женщин. Чего это я стану уравниваться с мужиками, если я умнее половины из них? Зачем им меня ущемлять, если это, в первую очередь, повредит их бизнесу? Сегодня, пройдя карьерный огонь, карьерную воду и карьерные трубы, я должна признать, что служебный шовинизм существует. Зачастую неосознанно. На уровне первобытных инстинктов. Начальница-женщина может быть какой угодно стервой или какой угодно дурой (со стервами не работала, с дурой имела удовольствие), но начальнику-мужчине, даже очень милому, всегда труднее предъявлять претензии. Труднее ввалиться к нему в кабинет и сказать: «Знаете, пора бы меня повысить. И стою я гораздо дороже своего нынешнего оклада». Ну как же, ты ведь все-таки дама. Прекрасный пол. Неловко приставать, неудобно торговаться. Он смотрит на меня с такой приятной улыбкой, он так внимателен и галантен, и так ценит меня (на словах), и его секретарша уже несет нам два чая на одном подносе… Лучше промолчу. Он такой тонкий, такой компетентный — сам должен заметить, сколько от меня пользы. А я тем временем буду работать еще лучше.

Начальница-женщина уже подписывала бы приказ о твоем новом назначении. Начальнику-мужчине твой визит обошелся в пакетик «Липтона».

Но это идиллическое развитие сюжета. Бывает и куда грубее.

Лично я не конкурирую с мужчинами и удивляюсь мужчинам, готовым вступить в соревнование с женщинами. Что нам делить? В спорте ли, в искусстве, в журналистике — у каждого свои высоты, свои болельщики и свои пьедесталы. Мужчина никогда не займет место женщины. Женщина никогда не потеснит мужчину. Умный и талантливый мужик вызывает у меня искреннее восхищение, даже если мы зарабатываем деньги в одной сфере. Более того, я охотно отдам ему пальму первенства. Не жалко. Он мужчина, он должен быть лучше. Это его естественная монополия. Если мужчина — лучший, мне самой от этого хорошо.

Недовольство возникает, когда видишь, что ничтожество в штанах почему-то каждый месяц уносит домой зарплату вдвое больше твоей. Ты и профи, и штаны у тебя, кстати, элегантнее, но он мужчина. По паспорту. В смысле — по метрике. И может мимоходом получить то, что ты отвоевываешь годами.

К сожалению, я видела много мужчин, которые не брезгуют бороться с женщинами. Составлять заговоры, плести интриги, просто выставлять вокруг дела глухой частокол. Этим, в сущности, можно гордиться. Значит, тебя наконец-то заметили. Оценили — по полной программе. А теперь недолюбливают и боятся. Ну а если боятся, значит, точно ни к чему не подпустят. Это война. Но какая может быть война у женщины с мужчинами? Или хотя бы с одним мужчиной?

Правда, Идалии Полетике удалось в свое время затравить Пушкина. Который то ли стишок издевательский про нее сочинил, то ли под юбку к ней залез, то ли, наоборот, его приглашали, а он отказался. Идалия воевала с Пушкиным при жизни, воевала после его смерти и собственную смерть встретила на войне с Пушкиным. Не будь его, о ней бы никто не вспомнил. Она пыталась доказать Александру Сергеичу, что справедливость существует и возмездие неотвратимо. А доказала только, что на свете нет ни счастья, ни воли, ни покоя. Связь между ними, между Пушкиным и Идалией, настолько прочная, что уже не разберешься, великая ли это ненависть, или великая любовь, или любовь-ненависть, как у Сальери к Моцарту.

Среди наших противников Пушкины отсутствуют. Что спасительно для нашей совести, но весьма сокращает шансы на успех. Там все-таки был невольник чести, а нам противостоят, скорее, невольники зависти. Вдобавок фанатизм незаконнорожденной дочки графа Строганова передался ей с генами матери — португальской шпионки. Мы же существа северные, флегматичные. Какая из меня, например, Полетика? Я и за личную-то обиду мстить не очень умею. Покричу да и плюну (не в кастрюлю). А обиды служебные, они вообще не на поверхности. Это не личное, это бизнес. Мужчины просто не подпускают женщин к двум драгоценным источникам — к власти и к деньгам. У третьего, под названием «Слава», и те, и другие толпятся мирно, как обитатели саванны у водопоя в засуху. Мужики прагматичны. Сотрясанием воздуха они готовы поделиться. Все остальное — под замком.

Когда я думаю о себе, я думаю о несправедливости (не всегда, но часто) и о том, что свою судьбу я сотворила собственными руками и собственным характером. В этом смысле несправедливость вполне справедлива.

Если в личной жизни я — гордая статуя свободы, то на работе у меня всегда было другое скульптурное амплуа — девушка с веслом. Рабочий и колхозница в одном флаконе. Такие, как я, радуют глаз и успокаивают душу. Вот она — надежная, крепкая, ничем не пробиваемая, стоит и кушать не просит. Она никуда не денется, у нее все под контролем, с ней, как за каменной стеной (за каменной бабой). А при первых признаках неудовольствия мы ей чайку нальем и в глаза посмотрим. Она же умная, она знает, что на свете справедливости нет. А, может, нет и выше.

Да знаю, знаю. Но иногда очень хочется огреть кого-нибудь веслом по кумполу…

Ты смотришь, как мужики пыжатся, как надувают щеки, с каким суровым видом выполняют работу, рассчитанную на один твой мизинчик, и сердито сворачиваешь свои знамена. Пусть сами решают, оставшись на поле битвы в одиночестве, победители они или мародеры.

…!..!..!!!

_____

У некоторых людей вянут на подоконниках растения, дохнут аквариумные рыбки, хомяки кончают жизнь самоубийством, волнистые попугайчики ощипывают себя догола. Понять, отчего это происходит, невозможно. Вроде бы и свет, и тепло, и научный корм из зоомагазина. Видимо, аура не годится. Психологическая несовместимость питомца с хозяином.

У меня не живут деньги. Всякая сумма в моих руках чувствует себя транзитным пассажиром и задерживаться не хочет. Деньги для меня — как смерть. В том смысле, что, когда они есть, меня нет, когда я есть — деньги йок. Вроде бы создаю им все условия: кредитная карточка, кошелек от «Шанель», но получается исключительно по-утесовски: а деньги бегут от винта за кормой, и след их вдали пропадает…

Всякое чувство требует взаимности. Деньги охотно идут в руки к тем, для кого они самоценны. Кто над златом чахнет и предвкушает встречу с заветным чулком, как молодой повеса ждет свиданья с какой-нибудь развратницей лукавой.