Дмитрий Веряскин - Дым. Поиск любви

– Возможно, – сказал я, не желая дискутировать дальше по этому вопросу. Протянув руку, я взял мобильный, сообщение от Оксаны: «Ты все время мне лгал, говоря о любви, я лишь хотела убедиться, нужен ли тебе ребенок, а ты нашел повод порвать со мной. Будь счастлив, прощай».

Мне стоило многих усилий, чтобы сдержать слезы.

– Какое же я чмо!

– Она пишет?

– Да.

– Ответь, настоящее чувство убить не возможно, им можно убить все, что мешает вам.

– Ты как шаман, он мне сказал беречь ее и наших детей.

– Я не имел счастья говорить с ним не о воде, но его слова априори правильны.

– Тоже так думаю, – согласился я, набирая смс.

«Я любил и люблю тебя, но не ту, какой ты была сегодня. Я не могу любить убийц и людей, живущих во лжи. Я открылся тебе, считая, что ты сделала тоже. Но ты лгала мне, говоря о желании иметь детей, тебе нужна тряпка со стоячим членом или же грозный господин, с таким же членом, но не я. Что дальше я не знаю, но как и ты искренне желаю тебе счастья».

– Все уладиться, Колян.

– У меня такой уверенности нет.

– Путь к счастью тернист, как говориться его необходимо выстрадать.

– Страданий в моей жизни было больше чем предостаточно. Что касается меня, я готов к нему, видимо она еще нет.

– Заблудилась, значит помоги ей. Она, я не ошибаюсь это точно, далеко не из той породы, предпочитающих вместо души и сердца, просто хер и деньги.

– Я был уверен в этом, но ошибся, как и ошибся ты.

Ferry Corsten «Made in love» из мобильного, заставил замереть сердце.

– Да, – ответил я.

– Коля, – слышал я ее всхлипывающий голос. – Как ты можешь писать такое? Если бы мне нужен был только член, он бы давно был у меня. Мне всегда был нужен только ты, я не знаю, что на меня нашло сегодня, это как будто была не я.

– А кто же? – спросил я, глаза мои намокли. Юра тихо встал.

– Я домой, – шепотом сказал он, в ответ я кивнул головой, провожая его взглядом.

– Это я, но та, которая привыкла жить без тебя. Коля, я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ, – сказала она, и я услышал, как она разрыдалась. По моим щекам текли слезы.

– Успокойся, Оксана, – просил я, охваченный сильным желанием заключить ее в свои объятия.

– Приезжай домой. Сережа весь вечер тебя ждал.

– Еду, – сказал я, вставая с кресла.

– Я тебе пока разогрею ужин.

– Не надо.

– Ты ел?

– Нет, но я не хочу, Оксан, я выхожу.

– Я тебя жду…., – сказала она, замолчав.

– Прости меня, кошечка.

– И ты меня, – с новой силой заплакала она.

– Хватит плакать, все, я еду.

– Ну все, – услышав ответ, я вышел из номера.

Такси несло меня по промокшим улицам Кызыла. Дым затушил огонь в моей груди, разрушил панцирь бессердечия, уничтожая клыки и острые когти, готовые разорвать все живое, мои слезы смыли страшный оскал, разгладили обезобразившее мое лицо морщины, вернув мне прежний человеческий облик.

Оксана встретила меня с измученным мной, собой лицом, припухшими глазами от слез, кровоточащем сердцем и кричащей душой. Я обвил ее руками, орошая ее золотистые волосы слезами ЛЮБВИ, она всхлипывала, периодически сотрясаясь всем телом. Плача мы простояли целую вечность, не произнося ни единого слова, давая насладиться нашим жаждущим сердцам, жизненной близостью.

– Ты плачешь? – подняв голову, спросила она.

– Ты тоже.

– Коленька, я так сильно ЛЮБЛЮ тебя.

– Я тебя тоже, Оксана, – тонул я в ее голубых океанах.

– Раздевайся, – освободила она меня из своих объятий.

Выехав из гостиницы, я очень боялся почувствовать некий надлом в нашем священном чувстве, но к счастью мои страхи были пусты. Я все так же вижу свет ее души, чувствую пламенное сердце, нежный огонь ее голубых, бездонных глаз, все те же искрение губы. Опьяненный взгляд, сладостные стоны и все та же безграничная, физическая и душевная близость.

– Коля, прости меня, – подняв голову с моего плеча, – говорила она, – что нашло на меня, даже не знаю.

– Перестань, – просил я, поглаживая ее бедро, лежащее на моем животе, – мы можем избежать подобных ситуаций, если будем искренне, ложь разрушает все.

– Я знаю, но почему-то боюсь тебя спугнуть серьезными отношениями.

– Разве сейчас они не серьезны?

– Я не знаю как сказать. Сейчас…. все как в прекрасном сне и я постоянно боюсь проснуться, а тебя и след простыл.

– Ну ты что, говоришь какую-то ерунду. Я настоящий, могу за задницу укусить тебя, если ты не чувствовала меня. И все, что ты и я видим, не сон, а именно то настоящее, какое создали мы вместе и никто и ничто, не в силах его разрушить, только мы сами.

– Мы его сохраним. И у меня не задница.

– А что? – улыбнулся я.

– Попочка.

– Нет. Моя любимая попочка и сейчас я укушу тебя за нее.

– Неа, не укусишь, я не дам, – сказала она игривым голосом и выражением лица, резко подскочив, зная, что это бессмысленно. Я подыгрывал ей, создавая иллюзию того, что хрупкое тело способно выскользнуть из моих рук. Я легонько кусал ее шею, грудь, пока не добрался к конечной цели. Она не двигалась, лежа на животе, я покрывал ее ягодицы поцелуями, нежно покусывая их.

– Иди ко мне, – позвала она, – я хочу свои губки.

Ее губы слаще любого фрукта. Ими невозможно пресытиться и они никогда не станут приторными медом. Ее руки, нежность которых не поддается никакому сравнению. Ее груди, чувствительные соски. Ее клитор, заставляющий вздрагивать не только ее тело, но и меня и весь мир. Ее сердце, слова которого слышны за тысячи миль, ее душа сравнима лишь с сиянием души Девы Марии. Она – моя судьба, моя жизнь, моя энергия, моя ЛЮБОВЬ, моя БОГИНЯ!

– Коль, у нас всегда так будет? – гладя мою спину, спрашивала она.

– Так, или почти так, – целуя ее волосы, отвечал я. – Когда-то ты не сможешь так резво пытаться ускользнуть от моих рук, а я зубными протезами не смогу с прежней точностью рассчитать силу укуса.

– Нуу, – недовольно протянула она, – я не хочу быть старой.

– До лет ста ты у меня точно будешь еще ого-го-го.

– Ну да.

– Серьезно. Во-первых, мы вместе очистим свои головы от разной срани, в том числе от страха быть старой и не красивой. Во-вторых, здоровый образ жизни. А главное, в нас есть никогда не стареющая и наполняющая нас силой ЛЮБОВЬ!

– Ты только у меня о здоровье не думаешь.

– Имеешь в виду сигареты?

– Именно.

– Хочешь, и я не буду курить.

– А сам не хочешь?

– Я просто не думаю об этом.

– А надо бы!

– Уже подумал, не курю.

– Правда?! – не верила она.

– Как всегда.

– Ну, если как всегда, спокойной ночи, котик.

– Уже утро, кошечка.

– Да, – посмотрела она на окно. – Ночь пролетела.

– Ты знаешь, я даже не устал, ты у меня не пылесос, а шаровая молния.

– Что? Что? Какой еще пылесос и молния?

– Я тебе рассказывал о друге Сереге.

– И что?

– А то, что он не верит в существовании таких как ты.