Дмитрий Веряскин - Дым. Поиск любви

– Не всегда.

– Как правило.

– Ну да, – согласился я.

– Где-то вдалеке, это ощущение всегда присутствовало во мне. А сейчас как вспышка, вот оно. На днях тут разговаривал с одним Питерским, приезжал по металлу. Мистер ничтожество. Называет себя христианином, а сам ублюдок. Я начал издалека покалывать его. Это не свойственно христианину, он же: «Люди заблуждаются, считая тело, храмом души». И как он считает, лишая себя чего-то мирского, мы только губим душу.

– Все зависит, – улыбнулся я, – какая душа.

– Какая?! Ни какой. Я тебе говорю, ублюдок жадный, даже с шлюхами торговался. Мне одно, другому другое, лбами меня чуть не столкнул с Питерскими людьми. Там жена, такая же ****ь, он здесь шлепает, а она там шлепается.

– Ты что так завелся?

– Да хер знает. Заебал этот ****южник. Я сам, конечно, Колян, не ангел, но не говорю, что живу с Господом. А эти *** моржовые идут в церковь, а вечером на детей дрочат, в лучшем случае. Или в сраку долбятся, ты только посмотри, сколько гребней развелось…

– Серега, – прервал я его. – Ты чего так орешь, посетителей пугаешь.

Он обвел злым взглядом зал.

– Если им не понравилось, – громко, так чтобы слышали за соседним столиком, говорил он, – значит они гребни! Ты поел?

Я, смеясь, кивнул головой.

– Пошли, – громко встал он, направляясь к официанту, чтобы заплатить за обед.

У входа я ждал его, он появился со злым выражением лица. Вызвав во мне смех.

– Тебе нужен дым, успокоишься.

– Или нос кому-нибудь сломать, – улыбнулся он.

– Мы же против физического насилия.

– Да, против. Ты то хочешь курнуть?

– Нет. Мне в офис и с Ирой надо встретиться.

– Вот как! А с ней что?

– Поставить точку.

– А что, там до точки что-то было?

– Наверное, она считает, да.

– Тогда ставь. Она мне никогда не нравилась. Пылесос.

– Не злись. С этим миром мы не в силах что-то сделать, достаточно того, что мы не такие. Изменить кого-то без их собственного желания, невозможно.

– Пусть варятся в говне.

– Пускай, – согласился я.

– Увидимся, брат! – заключил он меня в крепкие объятия. – Ты мне самый родной и близкий человек. Если бы я смог полюбить так искренне как тебя, какую-то женщину. Я бы смог сказать, что я счастлив.

– Она не за горами.

– Дай Бог, – грустно сказал он.

– Даст, если ты искренне желаешь.

– Ладно, дружище. Может, вечером сходим куда-нибудь?

– Пока не знаю. Ближе к вечеру давай созвонимся.

– Давай.

В машине я звонил Ире.

– Привет! – радостно сказала она.

– Привет, Ир.

– Ты когда приехал?

– Сегодня ночью.

– А что сразу не позвонил?

– Не знаю, – с трудом вымолвил я.

– Ладно, так же весело говорила она. – Ты заберешь меня с работы?

– Ир…. Я увольняюсь и уезжаю навсегда.

– Как?! – на секунду замолчав, она продолжила – как раз и объяснишь мне причины.

– Она одна. Я люблю.

– Ты заедешь за мной?! Я, значит, была так… Хоть в глаза тебе посмотреть.

– Заеду.

– К восьми приезжай со стороны площади, там и поговорим.

– Договорились.

В уши лился «Love ls darkness» от Sander Van Doorn. Мимо проплывали знакомые дома, окутанные осенней печалью, спешащие кто куда, чужие друг другу люди. И я спешил покончить со всем, чтобы скорее вернуться к ним – родным людям.

В офисе Вася без лишних слов подмахнул мое увольнение. Мне выдали зарплату и трудовую книжку. И в сопровождении Юли, я вышел из офиса.

– Хмурый ты какой-то.

– С Ирой сегодня нужно встретиться.

– Зачем?

– Ну как…? Поставить точку, что ли.

– Ты захотел с ней встретиться?

– Скорее она.

– Сейчас начнет делать все, что бы не отпустить тебя.

– Без вариантов.

– Я знаю. Не нужно тебе встречаться с ней, себе и ей нервы портить.

– Видимо без этого никак. По-английски не уйти, – улыбнулся я. – Может, расстанемся с миром.

– Не уверена. Я бы тебе устроила, – улыбнулась она.

– Если бы я любил тебя, у нас бы подобных вопросов не возникло.

Мы стояли на крыльце обуваемые холодным осенним ветром.

– Кто бы, что ни говорил мне, – говорила она. – Судьбы нет. Я уверена! Все, что происходит с нами, целиком зависит от нас. Я искала любовь, и она появилась в моей жизни, как и у тебя. Ты прав, главное, чтобы ей где было прорасти. А Ира видимо искала что-то другое, и, поэтому, Коля, тебя с ней нет.

– Именно, – согласился я, улыбаясь. – Все-таки мне так нелегко говорить с ней об этом. Знаю, что это ее сильно ранит, и мне не хочется, чтобы она из-за меня разочаровалась в мужчинах.

– Коля! Ты ей что, в вечной любви клялся?

– Нет, конечно.

– У нее, я уверена, есть запасные варианты. Пять минут поплачет, это мы все умеем, и пройдет.

– Надеюсь.

Прощаясь со мной, Юля смачно поцеловала меня в щеку и, улыбаясь, села в машину ожидающего ее Игоря, лицо которого мне не удалось разглядеть.

Холодный ветер гулял по практически безлюдной площади, я сел на холодную лавку ожидая Иру. Через десять минут я увидел в свете фонарей ее фигуру, быстро приближающуюся ко мне. Когда она была совсем близко, я встал.

– Привет, – выдавила она улыбку.

– Привет. Ир, может в машину пойдем, холодно здесь.

– Пойдем, – согласилась она.

Она шла рядом, и мы оба молчали, прокручивая в голове предстоящий не простой разговор. С каждым шагом тревога нарастала во мне. Мне даже захотелось выкурить сигарету, но она бы мне ни как не помогла. Я открыл ей дверь, она села и не известно для чего начала укладывать пакет и сумочку, который у нее был с собой, и лишь потом убрала ноги, разрешая мне захлопнуть дверь

– Дай зажигалку, – смотрела она пристально в мои глаза, и я заметил, как в ее руках дрожит сигарета.

– У меня нет, – ответил я, нажимая на прикуриватель.

– Даже не знаю как себя вести с тобой, – устремив взгляд куда-то вдаль, говорила она.

– Обыкновенно, как еще? Без лишнего драматизма.

– Тебе, – улыбнулась она, – как обычно, все легко и просто. Подумаешь-ка ерунда какая. Что?! – смотрела она мне в глаза, – трахаюсь я плохо?

– Нет. Причем тут секс.

– А что? Плохо готовлю, стираю, убираю? Что? Постарела я, надоела?

– Нет. Причина одна. Ира, я не люблю тебя.

Щелкнул прикуриватель, нарушив нависшую тишину. Она дрожащими руками прикурила сигарету и, не попав в гнездо прикуривателем, со злым выражением лица, сказала: «Вставь, пожалуйста».

Приоткрыв окно, она быстро выкурила сигарету и когда она повернула голову, я увидел слезы на ее щеках.

– Коля, чем я хуже?

– Ира, ни чем. Ты просто другая.

– Какая? – уже не сдерживая слез, говорила она.

– Такая, какая ты есть!

– Ну, какая? Скажи! Или что, нечего тебе придумать?

– Ничего мне не нужно придумывать, – отвечал я, чувствую нарастающую во мне злость.

– Я же люблю тебя, – зарыдала она.

– Странно… успокойся или вообще давай закончим на этом.