Наталья Калинина - Малиновый запах надежды

Но тем не менее мне казалось, что Тим обрадуется новости. В тот день я сдавала последний экзамен и с разговором решила подождать до вечера.

Экзамен я сдала блестяще, у меня будто открылось второе дыхание. Давно не испытывала такого духовного и физического подъема. Видимо, ощущение того, что во мне зародилась новая жизнь, фантастическим образом подействовало на мое самочувствие. Даже тошнота отступила. Я еле дождалась прихода Тима с работы. И когда заслышала скрежет ключа в замке, вылетела в коридор встречать его. Тим вошел улыбаясь и заключил меня в объятия.

– Сашка, у меня такая потрясающая новость!

– У меня тоже есть новость... – счастливо прошептала я, обнимая и целуя его.

– И что за новость? – нетерпеливо спросил он.

– Потом, потом, сначала ты, первый.

Свое известие я решила приберечь «на десерт», потому что считала его гораздо важней того, что мог бы сообщить Тим.

– Хорошо, я первый, – согласился он. – Но у меня есть к тебе серьезный разговор. Очень серьезный.

– Что-то случилось? – встревожилась я, напуганная тем, что его лицо, еще секунду назад счастливо сияющее, приняло озабоченное выражение.

– Нет, нет, но, впрочем... Давай присядем.

Тим обнял меня за плечи, проводил в комнату и усадил на диван.

Его новость была и в самом деле потрясающей. Диск с записями, который он отправил еще осенью, попал в руки одному московскому продюсеру и очень ему понравился. Сегодня Тиму позвонили из Москвы, предложили записать альбом и пообещали серьезную раскрутку.

– Сашка, ты даже представить себе не можешь, как я счастлив! – говорил он, обнимая и целуя меня. Я тоже смеялась от радости. – Это шанс, который дается лишь раз! Честно говоря, я уже потерял всю надежду, думал, что всю жизнь буду играть здесь по барам и ресторанам.

– Нет, нет! Я всегда верила в тебя! Теперь ты станешь звездой! Настоящей звездой – я в этом не сомневаюсь. Запишешь диск в Москве, у тебя будут концерты и...

И осеклась, внезапно поняв весь смысл новости, на первый взгляд казавшейся такой фантастической, блестящей. Тим понял, почему я резко остановилась, будто с разбегу наткнулась на стену.

– Об этом я и хотел поговорить с тобой, Саша, – тихо и серьезно произнес он. – Мне нужно будет поехать в Москву.

– Когда собираешься уехать? – спросила я одними губами.

Тим помолчал, словно собираясь с духом, и, разом решившись, ответил:

– На следующей неделе. Ребята из группы уже знают.

– Но... Наша свадьба?

– Саш, – начал Тим, беря мои ладони в свои. – Сашка, моя любимая, давай отложим свадьбу ненадолго? Не отменим, а лишь отложим. Обещаю, что мы поженимся. Я тебя очень люблю, не сомневайся в этом. Если бы ты знала, как тяжело мне сейчас делать выбор...

– Выбор – музыка или я? – усмехнулась я.

– Нет, нет! Я не так хотел сказать! Ты же знаешь, что я тебя люблю. А музыка...

– Музыка для тебя – все, – перебила я его, горько усмехаясь.

– Ты для меня все! – горячо воскликнул он.

– Тогда почему не предлагаешь мне поехать с тобой? – прямо спросила я, вспоминая разговор с мамой, в котором она выразила сомнения по поводу того, что Тим взял бы меня с собой в столицу.

Он встал и зашагал по комнате. Я молча, в каком-то отупении, в котором увязли все мои мысли, наблюдала за ним, ожидая ответа. Тим так же резко, как и встал, сел обратно на диван и обнял меня за плечи.

– Саш, сама понимаешь, что первое время мне придется обживаться в столице: искать жилье, какую-то подработку... – начал он, глядя мне в глаза.

Я слушала его, но слышала слова матери: «...Не будь такой наивной, дочь. В столице у Тима будет другая жизнь: поклонницы, вечеринки, легкие связи. А ты станешь ему не нужна...»

– ...И как только я сниму квартиру, приглашу тебя.

– Когда? – спросила я.

Так легче ждать, зная, что разлука имеет четкие границы, а не растягивается до эфемерного «когда-нибудь». Если бы Тим назвал срок, мне стало бы чуть-чуть легче.

– Не знаю, Саш. Как получится, – честно сказал он после затянувшейся паузы, во время которой я надеялась прочитать в его глазах ответ, который бы меня успокоил.

Но нет, в глазах Тима я видела ту же растерянность.

– Понятно...

– Эй, Сашка! Ты чего насупилась? Подумала, что я тебя бросаю? – угадал он мои мысли. – Ничего подобного! Музыка для меня важна, но ты – дороже. Если скажешь «нет», я никуда не поеду! Клянусь! Мы не станем отменять наших планов, поженимся, как и планировали, через месяц...

Я заглянула в его глаза и поняла, что он и в самом деле остался бы, если бы я попросила. Но смогла бы я одним своим «нет» поставить крест на мечте его жизни? Мое счастье полностью связано с его. А без музыки Тим никогда не стал бы счастлив. Она была для него воздухом, которым он дышал, водой, которую он пил.

– Нет, Тим, поезжай, – твердо сказала я, хотя душа разрывалась от боли. Мне отчаянно хотелось плакать, но я улыбалась. – Такой шанс дается лишь раз. Я не имею права лишать тебя мечты.

– Сашка, ты не представляешь, как я тебя люблю! – воскликнул он, заключая меня в крепкие объятия. – Вот увидишь, я скоро пришлю тебе билет, и ты приедешь ко мне в Москву! Только найду место, где мы будем жить, и немного обживусь.

– Москва – дорогой город. Но у нас есть сбережения – деньги, которые мы отложили на свадьбу. Думаю, тебе хватит на первое время, да?

– Не «тебе», а нам! – поправил он меня.

И мы оба старались поверить в то, что так оно и будет.

– Саша, ты сказала, что у тебя тоже есть новость, – спохватился Тим после долгой паузы.

– Нет, ничего особенного, – натянуто улыбнулась я. – Просто... Просто я хорошо сдала сессию! И у меня каникулы!

Ночью я так и не смогла уснуть. Тим умиротворенно дышал рядом, ему, вероятно, снились его первые концерты в столице. А я задыхалась от бессильных слез. Насмешка судьбы. Чтобы исполнилась заветная мечта Тима, мы должны были принести ей в жертву нашу любовь.

Я тихо встала и на цыпочках вышла в коридор. Постояла, прислушиваясь, не разбудила ли Тима, и осторожно открыла входную дверь.

Летняя ночь была успокаивающей, густой и пряной, как травяной настой. Я бродила вокруг дома, наматывая бесконечные круги. И, вдыхая воздух, напитанный летними ароматами, искала решение.

С одной стороны, я понимала, что мечта Тима отнимет его у меня. У него будет другая жизнь – столичная, успешная, расписанная по минутам, принадлежащая не ему, а публике. Концерты, записи, интервью, доступные поклонницы и новые соблазны... Слова матери о том, что я стану ненужной Тиму в его новой жизни, не выходили у меня из головы. И сейчас я верила ей, а не Тиму. «Хорошо еще, если он тебя беременной не оставит...» – высказала тогда мама еще одно опасение, оказавшееся теперь пророческим. «Я тебя предупреждала, что этим и закончится!» – предсказуемо сказала бы она сейчас, если бы я обратилась к ней за помощью. И Тима тут же поставили бы в известность о моем положении.