Кристин Ханна - Ради любви

— Это нехорошо.

— Что нехорошо? Я…

Он привлек ее к себе и поцеловал — прямо там.

— Нам надо поговорить, — прошептала она, пытаясь собраться с мыслями.

— Потом, — произнес он хриплым голосом. Взяв Анджи за руку, он потянул ее к двери. — Мы едем ко мне.

Обнаженная, Анджи стояла у окна квартиры своего мужа — своего бывшего мужа. Дождь превращал бухту Элиота в туманное пятно.

— Тебя что-то тревожит, — сказал Конлан.

Как же хорошо он знал ее. Стой она в профиль или повернись к нему спиной, он все равно бы догадался.

— Скорее, я просто задумалась.

Пружины кровати скрипнули. Наверное, он сел.

— Анджи!

Наконец она подошла к кровати и села рядом с ним. Он коснулся ее руки, поцеловал округлость груди.

— Так в чем дело?

— Я должна тебе кое-что рассказать, — произнесла она. — Про эту девушку.

Он отпрянул:

— Да?

— Она хорошая девочка. Прекрасно учится. Прилежная.

— Какое это имеет значение для нас сейчас?

— Она работает в ресторане. После занятий и по выходным. Она лучшая официантка из всех, кто у нас когда-либо работал, хотя мама и не хочет это признавать.

Он рассматривал Анджи:

— И в чем же ее трагедия?

— Ее бросила мать. Просто уехала в один прекрасный день с каким-то байкером.

— Теперь скажи, что ты нашла для нее приют.

— Дала ей приют.

Конлан тяжело вздохнул:

— Значит, у тебя в доме молодая девушка.

— Это не то, что было раньше. Я просто помогу Лорен, пока она…

— Пока — что?

Анджи прикрыла глаза рукой:

— Пока не родится ребенок.

— А, черт, — сказал Конлан, отбрасывая простыни. Он бросился в ванную, захлопнул за собой дверь.

Анджи показалось, что ее ударили в солнечное сплетение. Вздохнув, она принялась одеваться. Затем села на кровать и стала ждать.

Наконец он вышел, в старых джинсах и футболке.

— Ты сказала, что изменилась.

— Так и есть.

— Прежняя Анджи тоже привела в дом беременную девушку. — Он посмотрел на нее. — Это было для нас началом конца. Ты, может быть, забыла, но я помню.

— Перестань, — попросила Анджи, чувствуя, как внутри нее что-то обрывается. Она подошла к нему. — Мне с трудом удалось забыть. Просто дай мне шанс.

— Я всю жизнь только и делал, что давал тебе шанс, Анджи. — Он бросил взгляд на постель. — Это была ошибка. Я бы должен был сообразить.

— На этот раз все по-другому. Клянусь тебе.

— Что? Что по-другому?

— Ей семнадцать лет, и ей некуда идти. Я больше не схожу с ума из-за того, что мне не дано. Я примирилась с мыслью, что у меня не будет детей. Прошу тебя, — прошептала она, — приди, познакомься с ней.

— Познакомиться с ней? После того что с нами сделала Сара Деккер…

— Она не Сара. Просто приди и познакомься с ней. Прошу тебя. Ради меня.

Он не отрываясь смотрел на нее тяжелым взглядом:

— Я не хочу снова проходить через все это. Взлеты, падения, одержимость.

— Конлан, поверь мне, я…

— Даже не заканчивай фразу. — Он взял ключи с комода и направился к двери.

— Мне очень жаль, — сказала она.

Он остановился, но не оглянулся.

— Тебе всегда очень жаль, Анджи? Это я должен был помнить.

Все годы, проведенные в школе, Лорен стремилась к совершенству, за это ее ценили и уважали. Она никогда не опаздывала на уроки, не нарушала правил, никогда не отвечала кое-как. Она привыкла во всех смыслах быть чем-то вроде жены Цезаря — выше подозрений.

Ей предстояло узнать, как тяжело падать с такой высоты и как больно можно при этом удариться.

Все вокруг смотрели на нее, показывали пальцами и перешептывались. Даже учителя, казалось, начинали нервничать в ее присутствии. Как будто она была носителем смертельного вируса.

— Лорен!

Она подняла голову. Сьюзан и Ким сидели на кирпичном бортике около флагштока, Дэвид и Джаред играли в футбол.

— Привет, ребята, — сказала она. Она заметила, что Дэвид в нерешительности.

Они смотрели друг на друга, не трогаясь с места.

Девочки подошли к ней, потянули за руку. Она пошла вместе с ними за школу, на их любимое место на футбольном поле. Мальчики следовали за ними, не прекращая играть в мяч.

— Ну? — спросила Ким. — Что ты чувствуешь?

— Страх. — Лорен не хотелось разговаривать на эту тему.

— Что собираешься делать? — спросила Сьюзан, шаря в рюкзачке. Достав бутылку колы, она пустила ее по кругу.

Подошел Дэвид и обнял Лорен за талию.

— Мы не знаем.

— Как ты решилась сохранить ребенка? — спросила Ким.

Лорен пожала плечами:

— Я просто не смогла сделать аборт.

— Дэвид говорит, вы отдадите ребенка на усыновление. Это здорово. Моя тетя взяла ребенка в прошлом году. Она совершенно счастлива, — сказала Сьюзан.

Лорен посмотрела на Дэвида. В первый раз она осознала, что он, возможно, почти не будет от этого страдать. В один прекрасный день он забудет о ребенке, как о своем призе лучшего игрока. Как она не понимала этого раньше?

Лорен лежала на кровати и рассматривала фотографии. Мистер и миссис Десариа, три девочки — на пляже, в горах. Она смотрела на эти чудесные фотографии и представляла себе, что чувствуешь, когда тебя так любят, когда к тебе, улыбаясь, подходит отец и берет за руку.

Пойдем со мной, говорит он, сегодня мы…

В дверь постучали.

Лорен спрыгнула с кровати, приоткрыла дверь и выглянула. За порогом стояла Анджи.

— Через десять минут мы уезжаем.

— Я знаю. Желаю тебе хорошо повеселиться. — Лорен закрыла дверь.

Анджи постучала еще раз. Она открыла дверь.

— Что ты хочешь этим сказать? — спросила Анджи.

— Желаю тебе хорошо повеселиться. В центре.

— Сегодня сочельник.

— Я знаю. Поэтому ты и едешь в центр. Веселись как следует.

— Понятно. Значит, ты допускаешь, что я оставлю тебя здесь и удеру к своей семье объедаться пирожными и пить глинтвейн?

Лорен покраснела:

— Ну, если ты это так воспринимаешь…

— Одевайся. Ясно?

Лорен почувствовала, что ее губы расплываются в улыбке:

— Да, мэм.

Она закрыла дверь, собрала все фотографии в ящик и запихнула его под кровать. Затем надела расклешенные джинсы, черный свитер с высоким горлом и пальто с меховой оторочкой. Анджи дожидалась ее у лестницы внизу. Она чудесно выглядела в травянисто-зеленом платье и черной накидке. Длинные волосы рассыпались в живописном беспорядке.

На дорогах было удивительно много машин.

— Не могу поверить, что все эти люди выбрались из своих домов в самый канун Рождества, — сказала Лорен.

— Сегодня завершающая церемония зажигания елки.

Лорен прожила в этом городе много лет и ни разу не была на подобных празднествах. По выходным и праздникам она всегда работала.

Анджи разыскала место для парковки и поставила машину.

На городской площади толпились сотни людей, собираясь перед киосками, в которых торговали всем, от горячего какао до ромовых баб. В «Ротари-клаб» продавались жареные каштаны.