Саманта Тоул - Излечи меня (ЛП)

Так было всегда.

Как пчелу привлекает запах меда, так и Форбс привлек меня к себе, потому что тот вид отношений, что существует между нами — это именно то, к чему я привыкла.

Это очень легко — ни для кого ничего не значить, а вот быть значимой для кого-то ... в общем, мне кажется, это намного труднее.

Я не напрашиваюсь, чтобы меня пожалели. Моя жизнь такая, какая есть. Я так живу. В мире много людей, которые живут намного хуже, чем я. Дети, страдающие от голода и болезней, умирающие каждый божий день без особой причины и обстоятельств. Поэтому да, я думаю, мне не следует жаловаться на периодические побои.

Я верю, что у каждого свой уровень способности выносить боль, и если тебе хочется жалеть самого себя из-за выпавшей тебе доли, то это твое неоспоримое право — я не стану никого осуждать за это.

Я немало слез пролила над судьбой, которая мне досталась. Затем слезы просто закончились, я поднялась и стала двигаться дальше.

Я живу так, как заслуживаю. Этому меня научил Оливер.

Мне выпадают так же и хорошие дни. Как тонкие лучики солнца, пробивающиеся через серый, пасмурный день, так и Форбс иногда бывает таким, как в самом начале нашего знакомства.

Ровно до следующего раза, когда он разобьет мне губу или сломает ребра.

Я не люблю его. Я говорю ему, что люблю, потому что ему хочется это слышать, но на самом деле я этого не чувствую.

Вначале мне казалось, что я любила его, но что я тогда знала о любви? Меня никто никогда не любил, и я понятия не имела, что это такое.

Мне понадобилось некоторое время, чтобы разобраться, что то, что я чувствовала к Форбсу, было не что иное, как мои собственные чувства, направленные на него воздействием моего безысходного желания быть любимой.

Форбс казался влюбленным в самом начале, поэтому я, отчаянно жаждущая внимания, конечно же, заглотила эту наживку.

Единственный урок, который я из всего этого усвоила — это то, что если когда-нибудь в будущем мне посчастливится влюбиться, я смогу распознать это чувство наверняка, не спутав его с простой потребностью любить и быть любимой.

Не то чтобы я предвижу подобное событие в будущем.

Я буду с Форбсом до гробовой доски. С которой я встречусь, скорее всего, рано, чем поздно. Всего лишь один неточный удар — вот и все, что требуется. И тогда я буду вместе со своей мамой.

Я никогда не знала своей матери. Она умерла, когда я была еще совсем крохой. Оливер никогда ничего мне о ней не рассказывал. И даже фото ее у меня нет — Оливер избавился от всего, что напоминало о ней, после того как она умерла. Все, что я о ней знаю — это то, что ее звали Анна и что она погибла в автокатастрофе, когда мне было всего четыре месяца.

Я все время пыталась понять — может быть, это и была причина того, из-за чего Оливер меня так ненавидел. Потому что я была жива, а она нет, и я напоминала ему о ней.

В своем воображении я рисовала ее себе в облике ангела. Мысли о ней помогли мне пройти через те страшные годы с Оливером. Я иногда даже представляла себе, какой могла бы быть наша жизнь, если бы она не умерла. Был бы Оливер другим? Если нет, то я уверена, она защитила бы меня от него. Я уверена в этом, потому что я сама сделала бы именно это, и, скорее всего, эта черта мне досталась от нее. В Оливере не было ни грамма доброты, следовательно, все хорошее, что есть во мне, я унаследовала от своей матери.

Почувствовав жажду, я спустилась вниз на кухню. Звук мои босых ног, шлепающих по плиткам пола, немного напугал меня. По коже пробежала дрожь, и я почувствовала зарождающийся во мне страх.

Глубоко вдохнув, я закрыла глаза и попыталась успокоиться, прежде чем продолжить свой путь на кухню, не так громко шлепая в этот раз.

Первым делом я включаю телевизор, чтоб разогнать тишину, затем лезу в холодильник. Достав бутылку воды и открутив крышку, я облокотилась о поверхность кухонного стола.

В заднем кармане джинсов начал яростно вибрировать сотовый телефон.

Я вытаскиваю его, и мне даже нет необходимости смотреть на экран, чтобы догадаться, кто это звонит. Форбс. У меня нет друзей, ну, по крайней мере, нет таких, которые бы мне звонили.

В детстве я держалась на расстоянии от других детей. Мне отчаянно хотелось иметь друзей, но я не могла себе этого позволить из-за Оливера. Мне не хотелось рисковать.

Поэтому все считали, что я была девочкой со странностями. Одиночка.

Конечно, после смерти Оливера я могла бы наконец подружиться с кем-то, но я больше не видела в этом смысла. А потом я встретила Форбса. Он как бы не запрещает мне иметь подруг, но ему нравится, чтобы все было под его контролем, а со мной — одиночкой справиться намного проще.

— Привет! — отвечаю я на звонок.

— Привет, детка, ты там надолго застряла?

Он в хорошем настроении. Спасибо, Господи.

— Нет, ненадолго. Мне осталось совсем чуть-чуть, закончу разгребать барахло на чердаке и сразу же домой. А офис Оливера оставлю на завтра.

— Мне прийти к тебе вечером?

Нет.

— Конечно, — я стараюсь, чтобы мой голос звучал радостно и позитивно.

— Я так соскучился по тебе за эти несколько дней, — шепчет он в трубку.

— Я тоже соскучилась.

Ни капли.

— Ну, тогда увидимся вечером.

О, нет.

— Буду ждать с нетерпением.

— Вот и отлично. Буду в восемь.

— Я приготовлю нам что-нибудь пожевать.

— Я люблю тебя, Мия.

— Я знаю. Я тоже тебя люблю.

Ненавижу.

Закончив разговор, я убираю телефон обратно в карман и направляюсь к лестнице, чтобы взяться наконец-то за чердак.

***

— Привет! — запах дорогого одеколона Форбса окутывает меня, и я чувствую материал его рубашки на своей коже.

Форбс безумно красив. Блондин, шести футов ростом, атлетически сложен. Такой весь из себя американский мальчик-мечта, и, надо сказать, внешне мы очень подходим друг другу. У меня светлые волосы и стройная фигура, хотя Форбс очень часто говорит, что мне не мешало бы похудеть. А еще я не очень высокая. Всего пять футов и три дюйма. Мой рост является для меня большим недостатком, особенно когда ссоры с Форбсом доходят до точки кипения. Не то чтобы я когда-то пыталась дать сдачи. Сопротивление все только усугубляет. Я давно это себе усвоила.

Он наклоняется и крепко целует меня в губы. В ту же секунду я чувствую запах алкоголя, перемешанный с его дыханием. Он пил.

У меня все холодеет внутри.

Мне очень нравилось целоваться с Форбсом в начале наших отношений. Особенно если он не пил перед этим ничего спиртного. Я даже помню, с каким нетерпением и трепетом я ожидала прикосновения его губ к своим. Теперь же его поцелуи — это последнее в моем списке желаний.

Не поймите меня неправильно, Форбсу совсем нет необходимости что-то пить, чтобы накинуться на меня с кулаками, просто когда он выпьет, то заводится намного быстрее.