Шантель Седжвик - С любовью, Лукас

Карсон в течение секунды смотрит на нас и отворачивается к океану.

— Закрыл магазин?

Диллон смеется и ударяет его по руке.

— Конечно. Не беспокойся, брат.

— Спасибо. Много сегодня народу было?

— Сегодня не особо. Несколько ребят выбрали доски, но на этом все. Вечер пятницы ведь. Ты знаешь, как они проходят. А вот завтра работенки будет много.

Карсон кивает.

— Кто работает завтра?

— С утра пораньше я и Кеилани. У тебя с папой вечерняя смена.

Он стонет.

— Замечательно.

Я удивляюсь его реакции. Не только у меня одной проблемы с родителями?

— Ты можешь, по крайней мере, прокатиться на волнах с утра, — говорит Диллон. — Как бы мне этого хотелось.

Карсон просто пожимает плечами.

— Вы с Кеилани можете пойти позже. Уверен, она с удовольствием надерет тебе зад.

Диллон хмурится.

— Чувак. Не стоит постоянно об этом напоминать.

Карсон смеется.

— Нет, стоит.

Интересно, кто такая Кеилани. Смотрю на Карсона, ощущая, что рука Диллона все еще находится на моем плече. Кожа горит. Нужно напомнить себе, что стоит нанести алое, когда вернусь домой.

— Так ты тоже работаешь в магазине для серферов, Карсон?

Диллон фыркает.

— Он там не работает. Он им владеет.

У меня отвисает челюсть.

— Правда? — Я должна была помнить, что у Карсона фамилия Най, но, очевидно, забыла.

— Это магазин моего отца, но он позволяет мне им руководить. — Он пожимает плечами. — Это не так уж и важно.

— Как скажешь, — говорит Диллон. — Это самый лучший магазин для серферов. С доступными по цене и профессиональными уроками серфинга, которые преподают Карсон и ваш покорный слуга. Туристы отовсюду приезжают, чтобы поучиться у нас. Спроси любого.

Клянусь, Карсон краснеет, но не отрицает. Он встречается со мной взглядом.

— Готова идти или хочешь еще остаться?

— Возможно, мне стоит собираться домой. Я весь день не видела маму. — Думаю о том, что снова придется ехать на велосипеде, и стараюсь не выглядеть обеспокоенной. Ехать в дневное время — одно дело. А вот в темноте…

— Ох, да ладно вам, я только пришел. Давайте немного погуляем, — просит Диллон.

— Она права, Дилл. Не хочу, чтобы Джо меня побила, если не привезу ее в определенный час. — Он улыбается. — Потому что, честно? Она определенно может меня побить.

Диллон фыркает.

— Хорошо. А я здесь подзадержусь. — Он сжимает мое плечо и, даже несмотря на то, что делает это не сильно, мой солнечный ожог жжет, и я морщусь. — Увидимся через два часа.

— Солнечный ожог? — спрашивает меня Карсон, когда мы идем обратно по причалу.

Я удивленно смотрю на него.

— Откуда ты знаешь?

— Тебе будто было больно, когда он сжал твое плечо. И лицо немного красное.

Останавливаюсь и ощупываю свое лицо.

— Насколько красное?

Он улыбается и протягивает руку, слегка касаясь костяшками моей щеки.

— Не беспокойся. Красный тебе идет. — Он убирает руку и все еще смотрит на меня.

Кожу на щеке в том месте, где он дотрагивался, пощипывает, и я выдыхаю, хотя даже не знала, что задерживала дыхание. Скажи что-нибудь. Скажи что-нибудь.

— Так…эм…мы должны идти? Поздновато уже. — Язык мой — враг мой. Даже не соображаю, что говорю.

Еще даже не так поздно.

Он снова всматривается в мое лицо, а затем прочищает горло.

— Да.

Стараюсь игнорировать нервно колотящееся сердце, пока идем обратно к велосипедам, но, как только оборачиваюсь, одна его крохотная улыбка способна заставить мое сердце вновь колотиться.

Никто никогда на меня так не смотрел.

Поездка обратно до магазина для серферов прошла без особых событий. За исключением того, что почти переехала собаку, я успешно справилась.

Карсон закрывает велосипеды в магазине, мы направляемся к его джипу и едем домой. Оба молчим, каждый потерян в своих мыслях. Я стараюсь смотреть на дорогу, но время от времени обнаруживаю, что поглядываю на него. Мы такие разные. Он добрый и веселый и, кажется, всем нравится. Как бы мне хотелось так же комфортно чувствовать себя среди людей. И до меня доходит, уже не в первый раз, что, возможно, это осуществимо, если я научусь впускать всех в свою жизнь.

Он настраивает радио, пока ведет машину, и посматривает на меня, слегка улыбаясь. Мне тоже хочется быть такой беззаботной и веселой.

Возможно ли найти счастье, когда кажется, будто потерял не только себя, но и всех, кого любишь? В каком-то смысле, для меня потеряны все, независимо от того, живы ли они или на небесах. Мама и папа, мои друзья, Лукас. Моей кожи касается ветерок, и я дрожу, выглядывая в окно.

— Вот. Завернись. — Чувствую, как что-то падает мне на колени. Одеяло. Я и не осознавала, насколько замерзла, пока не почувствовала тепло сквозь джинсы. Смотрю на Карсона, и он пожимает плечами. — Ночью становится немного холодно. Особенно в этой штуке.

Поднимаю одеяло и улыбаюсь. Серьезно, разве он может быть еще милее?

— Я припаркуюсь у своего дома, ты не против?

Я киваю. Это по соседству, поэтому ничего страшного, если мне придется пройтись до дома.

Несколькими минутами позже заезжаем на его подъездную дорожку. Он останавливает машину и выпрыгивает. Тянусь, чтобы открыть дверь, но он уже здесь, держит ее открытой для меня. Карсон протягивает руку и помогает мне выйти из джипа.

Его рука теплая, и, даже несмотря на то, что я уже стою на земле, он не отпускает меня.

— Спасибо, — благодарю я, медленно убирая свою руку, — за то, что провел для меня экскурсию.

— Можно тебя проводить? — Он улыбается, пока я смотрю на него пристально, и приподнимает бровь. — Что?

— Это было свидание? — спрашиваю его.

Он пожимает плечами.

— Не знаю. Ты хочешь, чтобы это было свидание?

— Эм…я не…хочу? — Сердце снова колотится. Я хочу, чтобы это было что ?

— Думаю, мы должны назвать это свиданием.

— Хорошо…

Он фыркает, когда замечает мое ошарашенное лицо.

— Тогда позволь мне проводить тебя до двери? — Он предлагает мне свой локоть, и я только на секунду задумываюсь, а потом берусь за него.

— Да, позволяю. Спасибо. — Надеюсь, он не чувствует, что я вся дрожу. Я так нервничаю.

Мы идем в тишине, поэтому стараюсь как-то ее заполнить.

— Так…как ты стал таким джентльменом?

— Что ты имеешь в виду?

— Открываешь двери, провожаешь до крыльца. Определенно по-джентльменски.

Он пожимает плечами.

— Это моя мама.

— Я уже ее люблю.

— Ее многие любят. — Он усмехается. — И она хорошо меня воспитала.

— Несомненно. Поблагодари ее за это.

Мы подходим к крыльцу и поднимаемся по ступенькам, мое сердце колотится миллион ударов в час. Никогда не была хороша в этих сценах у порога. Или как их там называют? Никогда не знаю, что сказать или что сделать, или…ну вы знаете, должна ли я позволить ему обнять меня или поцеловать?