Жозиан Баласко - Клиентка

И я вошел в комнату, хлопнув дверью. Две минуты спустя вошла Фанни, тогда вышел я, хлопнув дверью. Я пошел в ванную принимать душ и закрыл дверь на задвижку. Когда я помылся, Карина накрывала на стол вместе с Фанни. Я вышел из квартиры, не взглянув на них.

Я успел выкурить две сигареты, когда Фанни вышла во двор. Она была в гневе, но в этом она не могла меня превзойти.

— Это что за план?

— План, который ты не успела обсудить.

— Ты поедешь к ней?

Я посмотрел на Фанни, ничего не говоря.

— Я тебя предупреждаю, Марко, если ты к ней поедешь, я от тебя уйду!

Ну и наглость!

— Почему? Теперь ты сомневаешься? Вторая половина дня тебя устраивает, а целые выходные вызывают такую реакцию?

— Иди ты!.. Скажи! Почему ты этого не говоришь?

— Почему не говорю что?

— Что ты влюблен в эту женщину!

— Я не влюблен! Я работаю! Я приношу деньги! Ты же хочешь денег?

— Это так! Кричи громче. Ты хочешь, чтобы все узнали?

Я ответил, что в любом случае все пользовались доходами от проституции! И добавил: «Семейка сутенеров!» Она замолчала и отвесила мне пощечину. Я сразу же ударил ее в ответ. Она расплакалась. Ребята во дворе прекратили играть в футбол, чтобы понаблюдать за спектаклем. Я немедленно на себя разозлился. Даже если она толкнула меня на крайности, я не должен был давать волю рукам. Я попытался обнять ее, но она оттолкнула меня изо всех сил:

— Не трогай меня! Ты меня раздражаешь! Отправляйся спать со своей старухой!

Затем она убежала назад в квартиру. Ребята снова стали гонять мяч, я снова зажег сигарету.

Я хотел убежать. Совсем не хотелось подниматься в квартиру. Я вышел из городка и шел целых полчаса, пока не оказался перед вокзалом. Там я сел на поезд до Парижа. Я не знал, куда ехать, мне просто хотелось убежать. В поезде я представлял себе их встречу. Они все спланировали, втайне от меня решили когда и как. Возможно, они пересмотрели ставку, кто их знает. Я немного злился на Джудит, но плохо мне было из-за Фанни. Это она меня предала. Я ее никогда не предавал, никогда.

Я вышел на Восточном вокзале и, не знаю почему, попытался найти того маленького жиголо, но не увидел его. Тогда я вошел в бар с видеоиграми и играл в Street Fighters целый час. Я все время выигрывал, ведь я был в ярости. Затем я вышел на улицу и в конце концов зашел в бистро, решив напиться. Я редко напиваюсь. Я начал пить пиво. У них было много разных сортов, я попробовал все. Я не особо люблю пиво. Я только хотел напиться.

Я не видел выхода, и все решения, которые приходили мне в голову, никуда не годились. Я топил гнев в пиве. Я не знаю, сколько выпил. Светлое, янтарное, темное, сладкое, горькое. Хозяин сказал, что больше не будет мне наливать. Мне было трудно найти в кармане последние купюры, я расплатился, меня тошнило, и я пошел в туалет, но ничто не вышло, я только испачкал брюки. Мне было трудно идти прямо. Выйдя из туалета, я упал на лестнице. Мне должно было быть больно, но я ничего не почувствовал.

Я вышел на улицу как зомби, перешел дорогу — меня чуть не сбила машина, водитель прокричал мне: «Совсем чокнулся!» — и с трудом доковылял до станции метро.

Я нервничаю, выходя из квартиры. Я испытывала удовольствие, наблюдая за выражением лица потрясенного Марко. Приятно пощекотало мое самолюбие. И сейчас я на себя злюсь — незачем было так себя вести.

По дороге в офис я подвожу итоги. Спасительный вывод: если меня все это больше не устраивает, нужно положить этому конец. Если меня больше не устраивают услуги, надо сменить партнера. Все просто. Нужно только решиться. Я сказала себе, что надо решиться.

Я не успевала об этом подумать — слишком много проблем было во время съемки. В других обстоятельствах провалы в памяти Беренис, которая почти разорвала последние отношения и теперь ходит с отсутствующим видом, поломка камеры и мини-подъемника вывела бы меня из себя. Я немного покрикиваю для вида, но сохраняю спокойствие, которое удивляет команду. Съемка заканчивается поздно, я возвращаюсь измотанная.

Я нежусь в ванной и, пока вода не остыла, успеваю осмотреть свое тело. Радости никакой, но нет и катастрофы. Целлюлит завоевывает территорию, спасибо сэндвичам из кафетерия, кожа на руках обвисла, на животе ее можно собирать складками. Шея еще ничего, нужно только держать голову высоко. Я вспоминаю слова Ирэн: «Как это будет через десять лет, через пять лет?» Дороже… Ну ладно. Но пока можно не повышать ставку. Найдутся еще молодые люди, которые с охотой обеспечат мне несколько приятных часов.

Я размышляю, когда звонит телефон. Точно, это Ирэн. Я рассказываю, как прошел мой рабочий день, она пристает ко мне с вопросами про Жана-Мишеля Маре. Я колеблюсь, стоит ли оживлять выдуманного персонажа, и наконец говорю, что мы больше не виделись. Я поняла, что он жадный, когда мне пришлось оплачивать счет за наш первый совместный ужин. Прощай, вымышленный изобретатель. Я чувствую, что Ирэн разочарована, ее надежды меня пристроить улетучиваются как дым. Я обещаю себе, что скоро придумаю нового любовника, и в этот момент слышу звук дверного звонка.

Я немало удивлена, Ирэн удивлена еще сильнее. Любопытная, как кошка, она забрасывает меня вопросами, но я прерываю ее и отправляюсь посмотреть, кто пожаловал в столь позднее время. Я возвращаюсь и удовлетворяю ее любопытство: люди пришли к новым жильцам ее бывшей квартиры, но ошиблись этажом. Я сажусь на кровать, мы продолжаем говорить, она рассказывает, что будет сдавать экзамены на получение водительских прав, чтобы иметь возможность ездить на мотоцикле. Я боюсь представить ее верхом на огромном «Харлее» Джима. Он говорит мне пару слов, успокаивает, в конце концов я обещаю приехать повидать их. И поворачиваюсь к моему ночному гостю. Он ждет, прислонившись к дверному косяку, слегка дрожа, бледный, его волосы взъерошены, глаза покраснели.

— Что ты здесь делаешь?

— Мне нужно было тебя увидеть.

Голос дрожит. Он пьян, и, похоже, довольно сильно.

— Это не могло подождать до завтра?

Он делает три шага по комнате, останавливается у кресла, хватается за его спинку, но из гордости остается стоять.

— Я могу приехать на выходные.

Как мальчик, получивший пятерку по математике.

— Послушай, Марко, твои истории с расписанием, когда ты можешь, когда не можешь, разрешение твоей жены — все это меня немного утомляет… я вышла из этого возраста.

Я поднимаюсь с кровати, завязываю пояс пеньюара, злясь, что Марко застал меня в таком виде, да еще без макияжа, с гладкими и мокрыми волосами. Затем понимаю, что в его состоянии это ему безразлично.

— Тебе надо сесть, а то упадешь.

Он резко опускается в кресло и поднимает на меня затуманившийся взгляд: