Эвелина Пиженко - Звезда по имени Любовь

Ольга всю жизнь одна воспитывала двоих детей — супруг покинул их, когда младшему Серёжке исполнился годик, и с тех пор о нём не было ни слуху, ни духу. Но, несмотря на этот прискорбный факт, женщина не утратила ни чувства юмора, ни уважения к другим мужчинам — расходного выражения, что все мужики сволочи, от неё не слышал ни один человек на свете. Она так и прожила всю жизнь одна, посвятив себя детям и своему ремеслу — Ольга была известная на всю область травница. Работая оператором в почтовом отделении, она весной и осенью в свободное время пропадала в лесу. Частный сектор, в котором стоял их дом, был расположен на окраине города, рядом с лесом, и в выходные, уходя на рассвете, Ольга часто возвращалась только к обеду, а то и позже, собирая душистые травы и соцветия, выискивая редкие растения и коренья. Это ремесло ей передала её мать, давно покинувшая этот мир. Калитка в их доме никогда не запиралась изнутри — люди шли и утром, и в обед, и поздно вечером, когда кого прихватывала болезнь.

Её ремесло нельзя было назвать колдовством — травы и настои из них были лечебными, и не одну жизнь спасла Ольга на своём веку, не один младенец появился на свет благодаря её отварам, которые пили бесплодные женщины… На просьбы «присушить» мужа или любовника она лишь посмеивалась в ответ, стараясь всё обратить в шутку, или предлагала витаминный сбор — для укрепления здоровья… но за её спиной люди поговаривали, что иногда она всё же делает привороты, под огромным секретом.

…Ещё тогда, три года назад, впервые оказавшись в доме Сергея, Люба с интересом оглядывалась в поисках связок трав — именно так представлялось ей жилище знаменитой травницы… Но дом изнутри оказался самым обыкновенным — обставленным не самой модной, но вполне приличной мебелью, с плазменным телевизором, торшером и репродукциями на стенах, а комната самого Серёжки отвечала всем требованиям молодого программиста — несколько компьютеров, ноутбук, горы дисков, наушников и прочей гарнитуры.

Очень похожий на мать, с таким же широким, добродушным лицом и светлыми, волнистыми волосами, Сергей, казалось, тогда был искренне влюблён в Веру, и с удовольствием рассказывал её сестре о своём увлечении, ставшем, в конце концов, профессией — после армии, окончив курсы программистов, он устроился на работу в неплохую фирму, и собирался поступать в вуз, на заочное отделение.

У них, действительно, была любовь — Любаша видела это своими глазами! Она помнила, как светилась счастьем Вера, как улыбался ей Сергей. И даже их мать, Тамара Васильевна, по привычке, не нашла у будущего зятя кучи недостатков — существующих на самом деле, или выдуманных ею самой. «Тюфяк», — единственный эпитет, который она посвятила Серёге, был произнесён, скорее, одобрительно, и выглядел высшей похвалой, вырвавшейся из её уст.

Теперь, по словам Веры, всё было совсем не так… Сергей по какой-то, известной лишь одному ему причине, ушёл в себя… Он по прежнему обожал свою двухлетнюю дочку, но совершенно забыл о жене, ночи напролёт любуясь на фото и видео своей бывшей одноклассницы и подруги детства. Вера не стала бы преувеличивать — Любаша знала это наверняка. Воспитанная деспотичной матерью, сестра закалилась под её постоянными упрёками и наставлениями. Вера и сама во многом была похожа на Тамару Васильевну, привыкшую одерживать верх во всех жизненных поединках. Это Любаша более мягкая — вся в своего «придурка папашу», как любила говорить Тамара, читая младшей дочери нравоучения по любому поводу. Да, Люба характером больше пошла в отца — тихий, незлобивый, затурканный женой, он уже к сорока годам превратился в настоящего алкоголика, находящего единственное утешение в постоянной нетрезвости. Но, несмотря на это, отец считался неплохим семьянином и работником — ни одного прогула за всю трудовую жизнь, ни одного семейного скандала по его инициативе. Пил он в одиночку, дома, украдкой от жены — так ему казалось… Уставшая бороться с его пристрастием, Тамара Васильевна в последние годы плюнула на свою единственную неразрешимую проблему и «отпустила» мужа в свободное «алкогольное плавание», чтобы не «гробить последние нервы». Тем более, что зарплату он приносил, а заначки формировались сплошь из «калымов», которыми изобиловала его профессия сантехника.

Вера не раз предлагала матери поговорить со свекровью — может, та своими травами помогла бы отцу побороть пьянство, но Тамара неизменно отмахивалась и говорила, что «горбатого могила исправит», в душе не веря в чудодейственную силу свахиного ремесла. Да и сама сваха утверждала, что на первом месте должно быть желание отца бросить пить. Без этого, говорила Ольга, никакое лекарство не поможет. Ну, разве, вывернет наизнанку, вот и всё…

Вот и родному сыну она не может помочь… Не может, или — не хочет?..

— Девчата, посидите в комнате, а я сейчас, со Светой поговорю и приду, — расцеловавшись с внучкой, Ольга приветливо кивнула снохе и Любаше и снова повернулась к невысокого роста женщине, судя по всему, своей ровеснице, стоявшей тут же, в прихожей — видимо, она вошла в дом незадолго до их появления и беседовала с хозяйкой у порога.

Не в пример Ольге, женщина была довольно стройного для её лет телосложения, со стильно уложенными волосами, одетая в дорогое пальто и модельные сапожки на высоком каблуке.

— Видала? — войдя с Любой в гостиную, шепнула Вера, кивая на дверь.

— А кто это? — так же шёпотом спросила Люба.

— Это — т ё т я Света, — с привычным уже сарказмом, делая ударения на имена, ответила Вера, — жена д я д и Валеры…

— Это — мать Морозовой?!

— Мачеха.

— Мачеха?!

— Да… — прислушавшись к тому, что происходит в прихожей, Вера снова подняла на сестру глаза, — Мать умерла, уже давно. А это — мачеха.

— Ну, вот и я! — проводив гостью, Ольга радостно появилась на пороге комнаты, — Света приходила, они уже после обеда уезжают, я ей травку кое-какую дала, для Валеры.

— Думаете, ему ваша травка поможет? — Вера насмешливо посмотрела на свекровь, — Это после операции на сердце?

— А как же! — та удивлённо развела руками, — Ему когда ещё операцию сделали, и, слава Богу, всё хорошо, тьфу-тьфу… Пьёт мои отвары, как миленький! Я и Свете приготовила, — она перевела взгляд на Любашу, — это соседи наши, живут через три дома. Уезжают, насовсем…

— А куда? — скорее машинально переспросила Люба.

— В областную столицу, — засмеялась Ольга, — дочки у них там живут, и Светина, и Валерина, внуки… Вот и решили перебраться поближе к детям.

— А дом? — Вера исподлобья бросила взгляд на свекровь, — Продали?

— Нет, — та покачала головой, — сейчас конец ноября, цены упали. Дома по весне продавать надо. Весной и выставят на продажу.