Галина Маркус - Нокаут чемпиону. Часть 2

Психолог уехала только часа через три, на прощание осуждающе покачав головой:

– Игорь Глебович, если бы я знала, что всё так серьёзно, ни за что бы не согласилась. Вам ещё очень повезло, что Елена выполнила ваши условия. Её влияние на ребёнка таково, что она могла бы сознательно осложнить вам жизнь.

– Она порядочный человек, – усмехнулся Мелихов. – В отличие от меня.

Алевтина только возвела глаза к небу.

Няня увела девочку; им было велено собирать вместе вещи – Игорь понятия не имел, что сейчас носит и во что играет дочь. А он отправился в спальню и улегся поперек огромной кровати, уставив глаза в потолок. Ему хотелось удавиться, так он ненавидел сейчас самого себя. Было дико жалко Настёну, просто сердце кровью обливалось при мысли, как она будет там без него и без Ленки. Каково сейчас девушке, он думать не хотел. Мстительное удовлетворение не приходило – слишком велика была цена. Но как он должен был поступить? Иного выхода нет – Настю оставить не с кем. А Ленку он больше видеть не мог!

Девушка ушла пешком, Игорь понятия не имел, как она добралась. Позвонить? Под каким предлогом? Станет ли она разговаривать с ним после случившегося? Стоп, стоп, стоп! Мелихов, ты снова? Тебя не интересует, как она добралась до дома! Ты должен вычеркнуть её из жизни. Ленка и только Ленка во всем виновата! По собственной воле она оттолкнула тебя, а значит и твою дочь! Даже если они с Настей будут созваниваться – он ничего не хочет об этом знать. Со временем девочка привыкнет… То есть отвыкнет…

Это он – родной отец. И он будет хорошим отцом. Он сделает для Насти всё! Станет играть и читать книжки по вечерам, будет внимательным и понимающим. И нечего списывать его со счетов! Повинуясь порыву, Игорь бросился в детскую. Картина была печальной. Вера суетилась, разбирая какие-то шмотки – что-то в стирку, что-то в глажку. А Настя потерянно сидела на кроватке. На лице у неё было написано не упрямство, а настоящее недетское страдание. Он кинулся к ней:

– Доченька… Ну, не расстраивайся так, малышка! Я буду приезжать каждый выходной, а как только проведу бой, стану каждый день забирать. Я был в этом садике, там просто классно! Ты даже не представляешь: комната сказок, кукольный театр, в каждой группе – аквариум настоящий, помнишь, как мы у логопеда видели? А ещё есть попугаи и черепахи. Я буду звонить тебе каждый день, через час, через два. Если что-то не понравится – сразу приеду. Ну, посмотри на меня, Настён… Заинька моя! Всё будет хорошо. Мы завтра ещё погуляем, у нас целый день есть.

– Пап… – девочка подняла на него потухшие глаза, – я с Леной хочу. Почему Лена уехала?

– Настенька… Но ведь Лена совсем нам чужая! Она хорошая, но чужая. У неё есть свои дела. И она больше не может здесь жить.

– Она – не чужая! Она – мама…

– Настя! – чуть не взвыл Мелихов. – Ну, какая она тебе мама? Ты же большая девочка, зачем ты выдумываешь?

– Ты её пхогнал, да? Ты её больше не любишь?

Игорь только хватал воздух ртом. За дверью в столовой он прекрасно слышал, как тактично и аккуратно Ленка, выворачивая наизнанку душу, пыталась выгородить его перед дочерью. Но Настя всё равно обо всем догадалась. «Нет, Настенька, это она меня не любит», – хотел сказать он, но вовремя понял, что это попросту глупо.

Он повертел головой, оглядывая комнату, и не зная, что отвечать.

– Что же ты не собрала игрушки? Завтра успеешь?

– А чего собихать-то? – горько произнесла девочка. – Др-раскхаски, может, взять…

– В садике наверняка полно раскрасок. Ну, возьми Барби. Можешь даже коляску взять. Или кого ты там хотела – покажи мне…

Настя вытащила из-под подушки крохотную плюшевую мышь, старую Ленкину куклу и прижала их к себе.

– Это возьмёшь? Ну, хорошо, бери, – на всё соглашался Мелихов.

Девочка подумала и покачала головой:

– Нет, дома оставлю… Только ты не тхогай и не выбхасывай, ладно?

– Конечно, не выброшу, что ты?! А почему не возьмёшь?

– А где мне там за ними двумя уследить? – совсем по взрослому вздохнула Настя. – Потеряются – и как я тогда жить буду?

***

Звонить Насте при Мелихове в воскресенье не стоило, надо было выполнить обещание и дать ребёнку освоится. В понедельник Ленка весь день пыталась представить, как девочка знакомится с садиком и воспитателями, и колебалась – то ли звонить, то ли выждать. К счастью, вечером малышка объявилась сама, но, видимо, кто-то был рядом, потому что она только сказала: «Мама… Это я…» А потом принялась тяжело дышать в трубку. Ленка испугалась, что девочка плачет. Она наговорила ей чего-то успокоительного, а потом кто-то взрослый отобрал у Насти телефон.

Девушка едва дотерпела до вечера вторника. Весь день она смотрела на часы, отмечая для себя: завтрак, прогулка, занятия, обед, сон… А после семи решилась и набрала Настин номер. Девочка трубку не взяла, зато через полчаса перезвонила сама.

– Мам! Я ужинала! – сообщила она. – А телефон в столовую бхать не велят!

Голосочек у неё был бодрым, и у Ленки немного отлегло от сердца.

– А вчера ты что делала?

– Папа был и не д-р-р-разхешал мне звонить. Меня к д-р-р-разным врачам водили. И к логопеду, но наш с тобой лучше! И я устала вчеха… Папа уехал, а я плакала…

– Ну, ничего, папа приедет в субботу! А с ребятами ты познакомилась? Хорошие ребята? Воспитательницу как зовут? Вы играли сегодня? – забросала вопросами девушка.

– Алятина Ильишна – холошая! Но она не воспитатель. Она сегодня весь день со мной ходит! И зоопахк показала! И аквахиум! И челепаху! Мы о тебе говохили! А дети плохие. Они все отбихают и смеются. Но воспитательница их надр-р-ругала. А завтха в бассейн пойдем. Я сказала, что ты научила меня плавать.

– Здорово! Вот видишь, Настён, а ты боялась. Ты просто умница у меня, оказывается!

– Лен… Ты когда пхиедешь? – без перехода начала девочка, и голосочек у неё сразу задрожал.

Ленка представила, как глаза у малышки наполняются слезами.

– Как и договаривались – через выходной, – бодро сообщила девушка. – А созваниваться будем вечером – ты после работы, и я после работы.

– А ты уже на д-р-р-работе?

– Нет, вот как раз завтра пойду договариваться. Это тети Иры знакомый дядя.

– Мам… Ты только не женись на этом дяде, пожалуйста. Ты помихись с папой. Может, он тебя обхатно пхимет…

– Настён, не говори глупостей, ладно?

– Мам, тут Алятина Ильишна пхишла. Говохит, надо идти к д-р-ребятам. А я не хочу к д-р-ребятам! Можно я телевизох включу?

– Там у тебя телевизор даже есть? Слушай, а дай Алевтине Ильиничне трубочку. А сама пойди к детям, поиграй. Может, с кем подружишься, потом расскажешь.

– Не хочу…

– Ну, пожалуйста, Насть… Обязательно надо дружить – тебе станет веселее. Пойдешь?

– Ладно…