Пэппер Винтерс - Разрушенные (ЛП)

Не сказав ни слова, Роан схватил меня за руку и потащил к двери, ведущей в дом. Он звякнул связкой ключей, пытаясь найти нужный, не отпуская мою руку. В мгновение, когда он открыл дверь, он потащил меня по коридору в ванную, что выглядела, как затемненный зал кинотеатра.

Ванная была безупречно чистой. Бирюзовые мягкие полотенца со сверкающими серебряными держателями были так не похожи на черную обстановку «Обсидиана».

— Не могу поверить, что ты ходила с ней в своем кармане. — Подняв крышку унитаза, он бросил бумажку и таблетку вниз. Смыв ее, он гневно отрезал: — Все. Ушло. Сейчас Фокс на самом деле мертв, и настало твое гребаное время познакомиться с Роаном.

Я завизжала, когда он подхватил меня и понес по широкой белой лестнице на второй этаж. Я почти ничего не видела, так как он быстро шел, но все, что замечала, было белым. Ни одного сантиметра черного.

Ударив дверь ногой, он зашел внутрь и дал мне всего одну секунду, чтобы оглядеться вокруг.

Белая огромная кровать, покрытая белыми шелковыми подушками, которые выглядели как чистые облака. Огромное пространство окна приветствовало песчаные дюны и море внутри. Пол был белым, прикроватные тумбочки и небольшая зона отдыха — белыми.

Все на что я смотрела было белым, белым, белым.

И затем все, что видела, было черным, когда Роан бросил меня на кровать и мягко прижался ко мне сверху. Я застонала, когда тепло его тела душило меня, и на один радостный момент я отпустила свое горе и думала только о нем. Этот мужчина перевернул мой мир вверх дном, задом наперед, наизнанку.

Его руки опустились на маленькие перламутровые пуговки на моем платье и начали возиться с изящными петельками. Его дыхание участилось, и он зарычал в раздражении. Его прикосновения вывели меня из тумана горя, заставив вцепиться в жизнь.

Я схватила его сзади за шею, прошептав ему в ухо:

— Порви его. Я больше не собираюсь его надевать.

— Спасибо, Господи, — застонал он. Его руки схватились за материал и порвали его. Платье было разорвано напополам и лежало как смерть на белоснежном покрывале. Его глаза покосились на мое черное нижнее белье. — Ты чертовски великолепна.

Он наклонился, кусая холмики моей груди своими нежными зубами.

— Я буду любить тебя каждый день. Мне никогда не будет достаточно. — Он обхватил мои груди, поглаживая мои затвердевшие соски своими большими пальцами. — Мне никогда не будет достаточно этого. — Его правая рука опустилась по моему животу и обхватила местечко между моими ногами.

Я застонала, когда тепло его ладони вызвало мини-взрывы в моей крови.

Мое тело приветствовало энергию Роана, но мой разум устремился прочь. Это было неправильно фокусироваться на себе. Так неправильно радоваться жизни, когда у Клары ее больше не будет.

Я не могу сделать это.

Я замерла.

Роан убрал свою руку от меня и тяжело вздохнул.

— Черт. Я мудак.

— Нет, ты не мудак. — Я покачала головой, проклиная слезы в уголках моих глаз. Буду ли я когда-нибудь способна переварить мысль, что Клары больше нет в моей жизни?

Роан выпрямился и потянул меня за собой. Я встала на свое черное платье, и что-то острое врезалось в мою стопу.

Наклонившись, чтобы потереть стопу, я увидела значок «Моя маленькая пони» с похорон. Я подняла его, девчачий дизайн лошади вызвал еще больше слез.

Мои внутренности скрутило, когда я поняла, что больше не знала, как жить. Моему сердцу нужно было снова научиться биться. Моему разуму нужно было свыкнуться с потерей. Мое тело должно было подготовиться привнести новую жизнь в мир.

Это было чрезмерно. Слишком чувствительно. Жизнь протекала так быстро, прокладывая расстояние между мной и Кларой с каждой секундой.

Я посмотрела на Роана, умоляя его исправить это.

— Дерьмо, Зел. — Он схватил меня, прижал к себе и крепко сжал. Его тепло давало комфорт, но в то же самое время напоминало, что Клара больше не теплая. Я забрала ее тепло, когда она становилась холоднее в его офисе.

Мое сердце сжалось, пока я не могла дышать.

Как я могла двигаться дальше, когда чувство вины убивает меня.

Я не знала, как долго мы так стояли. Но Роан не переставал гладить мои волосы.

— Все в порядке. Ты не должна быть сильной. Отпусти. Я здесь. — Его голос успокаивал меня, грубый и мужественный. Он не отстранился, несмотря на то, что его рубашка становилась мокрой оттого, что он так крепко меня держал.

Наконец, когда мои молчаливые вздрагивания остановились, он исчез и вернулся с белым халатом из ванной. Плотно завернув меня, прикрыв мою полунаготу, он спросил:

— Могу я показать тебе кое-что? Это, возможно, сделает все немного легче. — Его голос был напряженным. — Или, возможно, это сделает все чертовски хуже. Я не знаю.

От чувства тревоги мою спину покалывало.

— Показать мне, что?

Отстранившись, он схватил меня за руку и потащил из комнаты. Мы прошли по короткому коридору, прежде чем он повернул дверную ручку и толкнул меня в мое прошлое. Как будто я попала в машину времени.

Клара

Повсюду.

Огромные полотна того, как она улыбается, бегает, танцует. Я не могла дышать. Я не была уверена, что мое сердце еще бьется. Это, должно быть, врата в рай.

Я умерла от печали?

Я могла чувствовать ее. Слышать ее смех. Ощущать ее яблочный запах.

Сильное присутствие Роана появилось справа от меня,

— Ты в порядке?

Я едва кивнула, слишком поглощенная фотографиями Клары. Она излучала такую заразительную улыбку, была очень наполненной энергией.

— К-Как?

— В «Обсидиане» были камеры слежения. Я отмотал назад отснятые кадры и сохранил несколько, чтобы напомнить тебе, что она всегда будет здесь. Даже если она ушла. — Он двинулся вперед к огромной фотографии, украшавшей стену. Это была фотография меня и Клары, прогуливающихся рука об руку по саду. Ее фиолетовая ленточка была обернута вокруг моей руки, и мы смеялись, пытаясь распутать себя.

Весь воздух покинул мое тело, но вместо того, чтобы снова излить водопад слез, я вздохнула с тяжелой смесью умиротворения и тоски. Роан украл мою дочь, влюбившись в нее, но также он вернул ее ко мне.

— Я не знаю, что сказать. — Я схватилась за живот, сдерживая боль того, как скучала по ней.

Он улыбнулся. Его шрам выглядел менее пугающим, делая его мягче, более укрощенным.

— Не говори ничего. Когда все становится слишком интенсивным, приходи сюда и говори с ней. Она всегда будет с тобой. — Он наклонил голову, проведя пальцем по статуэтке лошади, которую я не заметила.

Я повертелась, осматривая детали комнаты. В каждом углу были бронзовые и медные лошади из коллекции Роана из «Обсидиана».

— Я знаю, это глупо, но я слышу ее. Здесь, — Роан постучал по виску, затем его рука опустилась на его сердце. — Я чувствую ее. Здесь.