Жаклин Айрес - На контракте (ЛП)

— А что ты делаешь, когда нервничаешь?

— По всей видимости... убегаю, — я опускаю глаза.

— А что я сделала, чтобы заставить тебя нервничать?

— Ничего. Ты ничего не сделала, — я смотрю ей прямо в глаза. Она бросает на меня взгляд полный непонимая. — Мои чувства к тебе заставили меня нервничать.

— Заставили?

— Да. Теперь я еще больше боюсь потерять тебя, — я прислоняю свой лоб к ее. — Я никогда не уйду от тебя.

Она резко выдыхает.

— Не давай обещаний, которые ты не сможешь выполнить, Митч, — она убирает мои руки от своего лица, отталкивает меня в сторону, чтобы спрыгнуть со стола.

— Я смогу выполнить, детка, — говорю я сексуальным тоном, от которого она всегда тает, скользя руками по ее бедрам. Она отворачивается от меня и начинает вытирать столешницу. — Ты стираешь свои соки? — мурлыкаю я в ее ухо.

— Я ставлю сюда нашу еду, Митч. Ты же не думаешь, что я оставлю здесь следы секса? — спрашивает она, произнося это чертовски рассерженно. Прыская дизенфекцию и вытирая, она постоянно пытается оттолкнуть мои руки от своих бедер, но это у меня вызывает только смех.

— У нас еще не было секса, малышка, — напоминаю я ей, хватая ее снова и прижимаясь к ней вплотную.

— А мы и не собираемся им заниматься!

— Ох, конечно собираемся. Тем более, что ты раздражена. Взбешенная Шарлотта настолько первоклассна для горячего секса, — я обнимаю ее снова.

— Убирайте от меня! — она брыкается и отпихивает мои руки от своей груди. Я хватаю ее за запястья и соединяю обе ее руки прямо перед ней.

— Точно, детка. Продолжай также бороться со мной. Я знаю, что чем жарче схватка, тем сильнее ты хочешь быть оттраханной, — прикусываю ее мочку уха.

— Ты. Делаешь. Больно. Моей. Руке! — кричит она. Я отпускаю ее, но при этом аккуратно беру за пораненную руку, чтобы взглянуть.

— Почему ты не наложить швы? — я аккуратно снимаю запятнанную повязку.

— Они не нужны. Я наложила уже несколько стежков на сомнительные участки, все нормально, — она осматривает рану вместе со мной.

— Я сожалею, что был таким мудаком раньше, — вздыхаю я и отбрасываю грязную повязку.

— Только раньше? На сколько раньше — последние три недели или только сейчас?

— Прости за все... и за только сейчас. Только сейчас я не мудак, — я разворачиваю ее и шлепаю по заднице. — Давай пойдем наверх и наложим новую повязку.

— Проявляешь закамуфлированное беспокойство, мистер Колтон! — замечает она, глядя поверх своего плеча.

— Да, и не веди себя так, словно тебе это не нравится, — говорю я, хотя говорю полное дерьмо.

— Пхжалуйстааааа!

— Ты призналась мне, детка. Теперь ты не сможешь взять свои слова назад.

— Когда? — она останавливается у лестницы и поворачивается ко мне.

— Однажды вечером по скайпу. Ты выпила пару бокалов вина и проболталась, леди, словно это была твоя работа или ты была на исповеди, — улыбаюсь я.

— Дерьмо. Я думала, что это мне приснилось, — она вздрагивает и направляется вверх по лестнице. Конечно, я ее пропускаю первой. Я — джентльмен, и совершенно не причем, что ниже талии она абсолютно голая.

— Малыш, поднимайся медленно вверх по лестнице. Очень, очень медленно, — говорю я заинтересованно. Конечно, я в основном озабочен и заинтересован, что не смогу долго наслаждаться ее видом. Слово «мэн» стоит же после «джентль», не так ли? (gentleman – ласковый мужчина)

— Почему мне стоит идти медленно с пораненной рукой? — она оглядывается через плечо. — Ох, Митч! — она стукает меня по плечу, я издаю рык и кусаю ее за задницу. — Хватит! — смеется она и пытается оттолкнуть меня, и мы оба теряем равновесие и заваливаемся на бок на лестнице.

— Ох, — в унисон выкрикиваем мы.

— Черт побери, Митч, — произносит она.

— Господи, детка, держи руку вверх, — я поднимаю ее руку правой рукой, а левой задираю ее рубашку.

— Что ты делаешь? — спрашивает она, смеясь, как только я беру ее сосок в рот.

— Предотвращаю потерю крови.

— Что?

— Если я здесь буду сосать, кровь будет приливать сюда, а не в твою руку, — я слегка прикусываю сосок, она задыхается.

— Доктор Колтон, тебе следует поделиться своим варварскими методами в медицинском журнале. Уверена, ты получишь большое признание, изменив область медицины навсегда.

— Ты думаешь? — я глупо ухмыляюсь и целую ее.

— Я думаю, что ты сумасшедший, — она хватает меня за подбородок.

— Мне нравится быть сумасшедшим с тобой, я ощущаю себя от этого очень хорошо. Я никогда так себя не чувствовал за двадцать лет, — я осуществляю эскимосский поцелуй (при эскимосском поцелуе два человека просто трутся носами) .

— Мне следует злиться на тебя, — говорит она, дуясь.

— Да? И это у тебя получается? — спрашиваю я, начиная чертить круги у нее на животе.

— Не совсем. Ах... Митч, — ее голос дрожит, как только мои пальцы опускаются к ней между ног.

— Что, детка? Я просто дотрагиваюсь до того, что принадлежит мне, — тихо говорю я, описывая круги на ее киске. — Это же мое, Шарлотта? — один мой палец проскальзывает внутрь и обратно, кружа по ее складочкам. — Ответь мне.

— Да, твое, — она закрывает глаза, наполняясь ощущениями.

— Быстро наверх, детка, — я одергиваю руку и поднимаю ее вместе с собой. Мы ускоренно передвигаемся вверх и влево, в ее спальню. — В ванную, — командую я, по дороге включая свет и хватаю новую повязку. Шарлотта старательно работает над моими брюками. Я срываю зубами защитную пленку с повязки. — Черт, — кряхчу я, как только она обхватывает член руками.

— Тебе лучше сосредоточиться, доктор Колтон, — ее соблазнительный голос чертовски порочный.

— Что случилось с моей хорошей девочкой Шарлоттой? — спрашиваю я, стараясь пристроить гребаную повязку на нее.

— Ох, малыш, я собираюсь быть такой хорошей, что ты никогда не захочешь оставить меня снова, — она кусает меня за низ шеи, и мой член готов взорваться прямо у нее в руке. Единственное на чем я могу сосредоточиться — на своем сердце, которое просто сжимается от ее слов.

— Шарлотта! Я оставил тебя не из-за тебя! — я отстраняюсь от нее. Она смотрит на меня непонимающе, глядя как-то неуверенно. Я быстро и молча заканчиваю с повязкой.

Я подношу ее руку к губам, и медленно оставляю поцелуи вокруг ее закрытой раны. Она наклоняется ко мне и ее нежные губы совершают нежный и мучительный путь по моей шеи. Я опускаю ее руку и прохожусь по ее спине, останавливаясь сзади у нее на шеи. Наши лица находятся друг на против друга, губы едва касаются. Мы дышим воздухом друг друга, одним вдохом и выдохом.

Одновременно ожидание убивает нас.

Наконец, наши губы соприкасаются, ненадолго встречаются языки, лаская друг друга. Наши губы занимаются сами по себе любовью, играя симфонию — медленно, выбирая и смакуя ритм, пока мы, наконец, не приходим к кульминации. Крайне необходимой. Мучительной. Освобождающей. Обязательной. Выражающей наши чувства — нашу любовь.