Жаклин Айрес - На контракте (ЛП)

— Хорошо. Мне кажется, что мне не захочется проводить время с ним, даже, если он хочет этого, — он пожимает плечами.

— Ладно, — кивает Митч и хлопает по плечу Брогана. — Теперь давай свыкнемся с этим, и ты вернешься к своей команде. В этой игре ты выиграешь для меня, игрок. — Он кивает в направлении команды.

— О, да! — Броган улыбается и отстраняется. Митч поднимается на ноги. Он поворачивается ко мне, все это время крепко обнимая Брогана, стоя на коленях.

— Я рада, что ты здесь со мной, Митч. Я люблю тебя, — он обнимает меня крепче, я чувствую мертвую сдавливающую хватку и слегка задыхаюсь.

Митч обнимает меня сзади.

— Я тоже тебя люблю, я горжусь тобой и Броганом, — он снимает бейсболку, возвращая ему, и крепко целует меня, наблюдая глазами за Броганом, который смотрит на него, щурясь от солнца, с огромной улыбкой на своем лице. — Теперь иди! Я хочу закричать «судью на мыло!» — хихикает Митч, и Броган убегает на поле.

— Митч, твоя мама бы гордилась тобой, — говорит папа, протягивая ему руку.

— Мистер О'Брайен, — вторит он, пожимая руки друг другу. — Спасибо, сэр, — Митч, кажется, немного взволнованным от папиных слов.

— Зови меня «Папа», Митч. Это будет честью для меня, — и эти слова совсем уже вызывают полное неприкрытое волнение со стороны Митча. Отец единственный раз разрешил зятю называть себя «папа» — мужу Коллин, Заку. И это происходило в течение пяти лет, пока они были женаты.

У Коллин был рак яичников, и Зак совершенно ошеломил нас своими действиями, и своей заботой. Он был ее скалой. Мы все любили Зака, но ни у одного из нас не было в создавшейся ситуации столько веры в него, чтобы пережить то, через что Колин предстояло пройти. Он всем нам доказал обратное, несмотря на то, что мы сомневались в нем. Его поступок для нас всех, был самым невероятным... по крайней мере.

Если в двух словах, папа очень любит своих девочек. Никто никогда не будет любить и ценить нас так, как он. То, что через несколько месяцев он позволил Митчу называть себя «папой» — Вау. Я пребываю в полном шоке и очень горжусь Митчем, своим мужчиной.

Но я ему об этом не говорю.

Мне необходимо именно сейчас сказать ему, что я его люблю. Мое сердце разрывается от любви к нему. Я даже не могла предположить, что он может так разговаривать с Броганом. Я чувствую, что он будет прекрасным отцом, потому что он уже прекрасный отец для моих детей. Они все поголовно от него без ума. Он заставляет их чувствовать себя комфортно. Он дает им понять, что они очень важны для него, и он ценит каждого из них. Удивительно, за исключением тех трех недель, когда мы не общались ( да, Чарли, давай снова «пни еще раз эту убитую лошадь»? ), он успел дать моим детям больше за этот короткий промежуток времени, чем их отец за всю свою жизнь.

И ...

Он отлично понимает, что им нужно. Он понимает, что они хотят услышать, будь то хорошее или плохое. Он понимает, что они должны рассказать ему, что их волнует и получить его внимание в ответ. Он понимает, что они действительно нужны ему, и что он на самом деле беспокоиться, чтобы у них все было хорошо. И он согласен чувствовать разочарование, если они сами в чем-то разочарованы. Он понимает, что им необходимо чувствовать, что он помнит о них, о том, что для них важно в их пока еще маленькой жизни и думает о них. Он понимает все это, потому что он был таким же ребенком, и у него был такой же отец, похожий на Джоша (до некоторой степени) , и тогда ему было необходимо все то, что он делает сейчас.

Как-то я рассказала Митче о том, что папа позволил единственному тестю называть себя «папой», когда он спрашивал меня о моей семье. Я сказала Митчу, что Зак был единственным, которого мой отец особенно уважал (я имею ввиду сверх нелепых стандартов), чтобы позволить ему называть себя «папа». Сейчас происходило между ними двумя, что-то очень серьезное. Я наблюдаю за ними, его руки все еще сжимают друг друга, и они разговаривают друг с другом, высказывая взаимное уважение с сияющими глазами. Это было странным, но в то же время было настолько правильным в этом мире.

— Когда мы поедем на рыбалку, папа? — спрашивает Митч, отпуская руки отца и опробывая свои новые привилегии. Митч опять устремляет на меня взгляд и протягивает руку. Я хватаюсь за нее и немного пробегаюсь кверху, он наклоняется и сладко целует меня в губы.

— Я не знаю, — пожимает плечами папа. — Когда ты хочешь поехать, детка? — он смотрит на меня.

— Папа, почему бы тебе не сходить в этот раз без меня с Мичем? Вы можете взять с собой Брогана и может еще кого-нибудь? — спрашиваю я. Они оба соглашаются, и мы направляемся поприветствовать бабулю с Мэгги, и остальную часть моей семьи, с которой обсуждаем планы на следующую субботу.

— Мама, я хочу тебя познакомить с Митчем. Митч, это моя мама, Шеннон.

— Миссис О'Брайен, приятно наконец с вами познакомиться, — Митч тянется к ее руке, она поднимается.

— Я предпочитаю обниматься, Митч, — отвечает моя мама, разводя руки в стороны. — Ну, давай.

— Будь осторожен, парень... таким макаром мой отец получил пять девиц, — присоединяется к разговору Сиси.

— Я не думаю, что все закончилось просто объятиями, Сиис, — Митч улыбается и утопает в маминых объятиях «я никогда не отпущу тебя». — Свою внешность ваши девочки получили от вас, миссис О'Брайен, — добавляет он.

— Ты же не думаешь, что это я миленький, Митч? — спрашивает папа. — Мне больно... просто оскорблен, — он качает головой.

— И юмор похоже от тебя, папа.

Они оба хихикают.

— Как так получилось, что он стал папой, а я осталась миссис О'Брайен? — мама отстраняется на расстояние вытянутой руки.

— Миссис Папа? — спрашивает Митч, она взмахивает руками. — Мама? Я могу называть вас мамой? — он чуть-чуть нагибает голову.

— Да. Конечно, если ты не против.

— Я с удовольствием. Прошло слишком много времени, прежде, чем я смог кого-то назвать «мамой», — задумчиво говорит Митч.

Я слегка похлопываю его по спине.

— Давай, малыш, присядем. Игра вот-вот начнется.

— Да, прежде чем я начну плакать, черт побери, — отвечает мама, смотря на Митча, наполненными слезами глазами. Она знает, что он потерял маму, когда она была еще совсем молодой. Она отпускает Митча, и у нее случается приступ, она теряет равновесие. Хорошо, что Митч рядом и успевает подхватить ее. — Я в порядке, черт побери! — говорит она, пытаясь освободиться от его рук, но Митч совершенно не обращает внимания на ее попытки, помогая ей сесть на место. — Хватит суетиться. Я в порядке — просто потеряла равновесие. Перестаньте смотреть на меня такими глазами, черт! — огрызается она на всех нас. Знаешь, когда «черт побери» начинает вылетать изо рта Шаннон О'Брайен значит у нее сильнейшее раздражение, поэтому мы все вместе начинаем смотреть по сторонам куда-нибудь и занимаем места на трибунах. — И только попробуйте вести об этом разговоры за моей спиной, черт возьми, — выплескивает она слова в определенной манере. Мы все сидим в полном молчании.