Тара Сивек - Пусть тебе будет стыдно (ЛП)

— Парней? Каких парней? Нет никакого парня. Я никого не знаю. Кто хочет еще шампанского? — спрашивает она, выхватывая бутылку из рук Теда и направляясь от него подальше.

Это определенно странно.

— Эй, приятель, мне необходимо, чтобы ты подписал это, — обращается дядя Уолли к отцу, протягивая ему бумаги и ручку.

— Что это? — спрашивает мой отец, просматривая страницы.

— Тебе не нужно читать, просто подпиши.

Отец фыркает и продолжает чтение.

— Конечно, мне нужно прочитать это. Я никогда не подписываюсь не читая.

— Ох, ради Бога, дружище, тебе нужно всего лишь подписать! — настаивает дядя Уолли.

— Эти бумаги изменения вывести нашей организации, включающей твое имя! Ты долбаный псих! — кричит отец, бросая ручку дяди Уолли в голову.

— Я сейчас двину тебя прямо в твой артритный тазобедренный сустав, старый хрыч! — в ответ орет дядя Уолли.

Богом клянусь, здесь, у нас ничего не изменилось. Закатив глаза, я перевожу взгляд с моего отца и дяди на Гриффина, который присел на краешек моего стола и заливается, наблюдая за разворачивающейся перед ним сценой.

Прошло много времени с тех пор, как я все время видела его только в джинсах и футболке. Сейчас на нем одеты черные брюки и голубая рубашка на пуговицах, скажу вам это зрелище. Он настолько великолепен, что захватывает дух.

И весь мой.

Тинкердодле была возвращена ее владельцам, МакФадден доставлен обратно в тюрьму, я обещала ему регулярно рассказывать о состоянии Тинкердодле. Это самое меньшее, что я была в состоянии сделать для него, поскольку он спас мне жизнь.

Стив/Свен провел несколько дней в больнице, где ему пытались залатать искалеченную руку и в настоящее время находится за решеткой в ожидании суда. Учитывая то количество марихуаны, которое обнаружили у него в подвале, за вычетом, которую курил Гуннар в тот день, он будет находиться в тюрьме в течение очень долгого времени. Пейдж как-то по-тихому отреагировала на то, что ей придется найти нового парикмахера, что заставило меня задаться вопросом — какого черта с ней происходит в последнее время. Тот случай с изменой супруга, за который она взялась, должен был оказаться лакомым кусочком. Я собралась поговорить с ней об этом, конечно, после сегодняшнего вечера.

Сделав еще один глубокий вздох, я отрываюсь от стены и направляюсь в глубь комнаты. Последние несколько недель были какими-то хаотичными, и у меня, и у Гриффина не было времени для одиночества. После того, как я ударила его кулаком в тот день, он сообщил мне, что вполне справедливо, поскольку я выполнила свою часть пари. Следовательно, вот вам и настоящая причина, почему все решили собраться сегодня здесь.

Разговоры резко прекращаются, и все поворачиваются в мою сторону. Я вдруг понимаю, что может это не совсем хорошая идея была с моей стороны, поскольку все в комнате смотрят в восхищении на меня, словно я невиданная зверушка из зоопарка.

Гриффин единственный, кто подходит ко мне с выражением восхищения и шока на лице.

— Господи, я говорил тебе, как ты прекрасна? — спрашивает он, окидывая взглядом мое короткое, красное платье без бретелек и четырехдюймовые шпильки от Джимми Чу, которые любезно предоставила мне Пейдж. — Ты должна чаще носить платья.

Я улыбаюсь ему в ответ и кладу руки на плечи.

— Если бы ты не бросил меня за два дня до выпускного вечера, то еще бы тогда увидел меня в платье, — говорю я ему.

— Это было двадцать лет назад. Ты все еще обижаешься по этому поводу? — спрашивает он со смехом.

— Прости, парень. Мне неприятно сообщать тебе об этом, но по словам этой девушки, не существует исковой давности на злость за то, что ты бросил ее прямо перед выпускным, — говорит Бобби, поднимая свой бокал.

— Отлично. Я глубоко сожалею, что не с тобой пошел на выпускной. Правда. Ты даже не представляешь себе, как я сожалею, — тихо отвечает мне Гриффин.

Я с трудом сглатываю и смотрю на него широко открытыми глазами, совершенно не заботясь, что прямо здесь и сейчас собираюсь заплакать просто как девчонка.

— Все в порядке. Ты прощен. И я глубоко сожалею, что ты так и не увидел меня тогда, — говорю я ему, испытывая момент слабости. — Я люблю тебя, Гриффин.

Он закрывает глаза и с облегчением выдыхает, прижимаясь лбом ко мне.

— Как тебе не стыдно, Кеннеди О'Брайен, что ты заставила меня так долго ждать, чтобы услышать эти слова, — говорит он с усмешкой, наклоняясь и целуя меня при всех, вокруг нас раздаются возгласы и свист одобрения.