Диана Килина - 2. Вторая книга серии 1+1=?

– Любуешься? – произнёс Артур, запрыгивая на соседнюю кровать.

– Есть немного.

Он замолчал и отвёл взгляд в сторону, чуть нахмурившись. Я не люблю такое выражение у него на лице; обычно оно предшествует какому—то вопросу или разговору.

– Мне нужно уехать, – наконец—то выдавил из себя Артур, – Ненадолго, – быстро добавил он, взглянув на меня.

– Я не вижу у тебя наручников или цепей, – я постаралась придать голосу невозмутимости, – Ты можешь делать, что хочешь.

– Я хочу остаться, но у меня есть работа, – он откинулся на спину, и прикрыл глаза запястьем, – Студия заброшена уже три недели, клиенты в ярости, – глубоко вздохнув, он потёр лицо ладонью, – Время собирать камни.

– Артур, я понимаю. Ты не должен ничего объяснять, правда.

Он посмотрел на меня и нахмурился:

– Я вернусь, как только закончу все дела, – протянув руку к моему запястью, он начал перебирать пальцами отчётливо проступившие косточки, – Ты выйдешь за меня?

Мои глаза округлились, и я удивлённо ахнула. Медленно моргая, я смотрела на него в упор, думая, что мне, скорее всего послышалось или показалось, но Артур повторил свой последний вопрос:

– Выходи за меня замуж, Кира. Пожалуйста.

Ответить что—либо я не успела, потому что дверь в палату распахнулась и к нам вплыл сияющий Джексон:

– Так, котятки, кажется всё налаживается. Во—первых, врачи разрешают перевести тебя на домашний уход, а во—вторых Диана готова помочь.

Я даже не посмотрела в его сторону, продолжая, как заворожённая разглядывать лицо Артура.

Замуж? Он зовёт меня замуж? Зачем?

– Джексон, выйди на минуту, – сказал Артур ледяным голосом.

– Не понял.

– Выйди, нам надо договорить.

– Совсем охренел? – Женька заартачился и скрестил руки на груди, когда я покосилась в его сторону.

Резко подскочив с кровати, Артур подлетел к нему и развернул лицом к двери.

– Ты что творишь?! – завопил Джексон, упираясь.

– Я позову тебя, – промурлыкал Артур фальшиво—мягким голосом, перед тем, как вытолкать его за дверь и захлопнуть её прямо перед его носом.

Медленно выпрямившись, он так же медленно повернулся и посмотрел на меня:

– Ответь.

– Тебе не кажется, что сейчас неподходящий момент? – попыталась плавно сойти с темы я.

– Ответь.

– Артур…

– Да или нет.

– Я не могу решить вот так вот сразу! – прикрикнула я, – Мне нужно подумать.

– О чём думать?! – повысил голос в ответ он, – Я люблю тебя, ты любишь меня. Давай поженимся.

– Я никогда не говорила, что люблю тебя, – если бы я могла, я бы резко вскинула голову, но вместо этого я только недовольно пискнула.

– Тебе не нужно этого говорить, я итак знаю, – фыркнул он.

– Ты слишком самоуверенный.

– Я – реалист и прагматик. И я хочу, чтобы ты была моей женой.

– Хоти дальше. Я не буду отвечать тебе сейчас ни «Да», ни «Нет». Мне надо подумать.

Уронив голову на грудь, он глубоко вздохнул; а затем двинулся в мою сторону. Присев на край кровати, он медленно провёл по моей руке от локтя к плечу и усмехнулся.

– Сколько ты будешь думать?

– Сколько мне надо, – сквозь зубы, процедила я, – Как ты себе представляешь нашу семейную жизнь? Я не уеду из Эстонии; я не брошу Джексона. Здесь вся моя жизнь. Как мы будем жить? Гостевой брак?

– Я могу переехать сюда, – он пожал плечами и начал накручивать прядь моих волос на палец.

– И чем ты будешь заниматься? Ты языка не знаешь.

– Выучу, – он улыбнулся, отпустив мои волосы и наклонился к моему плечу, чтобы поцеловать его, – А фотографией можно заниматься и здесь, – тихонько проговорил он в мою кожу, вызвав лёгкую щекотку горячим дыханием, – Соглашайся.

– Где мы будем жить? Втроём ютиться в двухкомнатной квартире?

– Мне нравится Джексон, с ним весело, – лениво протянул он, продвигаясь губами чуть ниже, к ключице.

– Артур, я серьёзно. Такие решения не принимаются вот так, с бухты—барахты…

– Чего ты боишься, Кира? – прошептал он, отодвинув широкий ворот моей ночнушки, – Ты ищешь отговорки. Почему? – прикоснувшись губами к чувствительной коже у меня над грудью, он поднял голову и его лицо оказалось на одном уровне с моим.

– Я не боюсь. Я просто не представляю…

– Не представляешь чего?

– Не представляю, как мы будем жить. Не представляю, что будет дальше. Артур, я пошла за продуктами в магазин, и теперь лежу в больнице, – мой голос дрогнул, – Я не знаю, что может произойти завтра, или через неделю. Я не знаю тебя. Совсем. Понимаешь?

Артур удивлённо заломил брови и выпрямился, скрестив руки на груди. Он открыл рот, чтобы возразить, но я перебила:

– Подожди. У нас с тобой была близость. Много близости. Но что у нас было помимо этого?

Вздохнув, он мягко улыбнулся:

– Значит, тебе нужны шоколадки и плюшевые медведи?

– Я не об этом. На одном сексе семью не построишь.

– Это давно перестало быть простым сексом, – сказал он, нахмурившись.

– Мне нужно подумать, – отрезала я, – Дай мне время. Хотя бы немножко, – прикрыв глаза, я тихо произнесла, – Пожалуйста, не дави.

Помолчав с минуту, он ответил:

– Ладно. Но я найду способ заставить тебя сказать: «Да».

Я закатила глаза, и махнула рукой в его сторону. Уж в чём, но в этом я не сомневаюсь.

Из больницы меня выписали через три дня. Артур пообещал поговорить с Мариной, услышав предложение Джексона. Оказалось, что снимки в редакцию отправила Алёна – сразу после того, как Артур получил результаты ДНК и попросил её съехать из квартиры. Она имела доступ к его электронной почте, и узнала меня на снимках; а также нашла с десяток не отправленных мне писем, которые Артур зачем—то хранил в черновиках. Они с Джексоном спелись окончательно, что-то задумав; я же просто пыталась переварить мысль о том, что следующие два месяца мне придётся передвигаться на инвалидной коляске, потому что держать костыли я пока не могу.

Первым, что я сделала дома – это открыла ноутбук. Стараясь игнорировать новости, я села дописывать свой роман. Пока я лежала в больнице, я решила, что счастливого конца у моей истории не будет; и я закончу её на том моменте, когда героиню придавило бетонной балкой при обрушении крыши промышленного здания. Мне показалось, что так будет правильно; потому что она должна начать жить заново, но уже не на страницах какой—либо книги, а в реальности.

И она жила. Улыбалась ворчанию Джексона, когда он насильно отбирал по ночам лэптоп и накрывал одеялом с коротким приказом: «Спи». Улыбалась редким для серой Эстонии солнечным лучам, бьющим из окна. Улыбалась сочувственным взглядам прохожих, когда Джексон или Натали везли её на инвалидной коляске в парке; в те моменты отчётливо слыша звуки из жизни «До» – стук резиновых подошв по потрескавшемуся асфальту, громкую ритмичную музыку в ушах, пение птиц и смех детей, играющих на площадке. Улыбалась Артуру, который каждый вечер появлялся в небольшом окошке видеосвязи; и улыбалась его постоянным напоминаниям о том, что обещала подумать над его предложением.